2 октября в Минске хоронили погибшего 28 сентября бойца спецподразделения КГБ «Альфа» Дмитрия Федосюка. (Когда будут хоронить Андрея Зельцера, которого успел застрелить Федосюк, — неизвестно. Мать Зельцера до сих пор не знает, где находится тело ее сына.) На похоронах бывший начальник Генштаба, а ныне депутат Олег Белоконев предложил убивать белорусов по принципу «мочить в сортире за всех: за одного — двадцать, сто, чтобы было неповадно никому». Десятками трупов Беларусь пока не усеяна, но за двое суток после гибели Федосюка, по данным правозащитной организации «Вясна», задержаны 84 человека. Пропавший корреспондент «Комсомольской правды» Геннадий Можейко, похоже, восемьдесят пятый.
Штурм минской квартиры, во время которого погибли, застрелив друг друга, живущий там программист Андрей Зельцер и первым ворвавшийся в помещение боец «Альфы» Дмитрий Федосюк, произошел днем 28 сентября. Смонтированное силовиками видео появилось вечером. А уже на следующее утро по всей Беларуси начались задержания тех, кто комментировал трагедию в социальных сетях. Уголовные дела возбуждены по статьям 369 («Оскорбление представителя власти») и 130 («Разжигание социальной розни»).
Программист Андрей Зельцер, погибший после штурма квартиры. Во время штурма он застрелил «альфовца». Фото из личного архива / соцсети
Статья 369 предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до трех лет. Со статьей 130 все обстоит серьезнее. Максимальная санкция по части 1 статьи 130 — пять лет лишения свободы. А вот третья часть — «Те же действия, совершенные группой лиц», — уже от 5 до 12 лет. Почти сотня человек, совершивших одно и то же действие — в нашем случае оставивших комментарий в соцсетях, — это ли не группа? Очень даже большая группа. И, судя по всему, число ее участников далеко не окончательное.
Корреспондент белорусской «Комсомолки» Геннадий Можейко еще вечером 28 сентября, сразу же после появления на государственном телевидении видео штурма квартиры, нашел одноклассницу убитого программиста Андрея Зельцера. В 22.03 на сайте kp.by появился короткий текст. Вера Соловьева, которая училась с убитым в 8-м и 9-м классах, рассказала корреспонденту «Комсомольской правды», каким она запомнила своего одноклассника:
«Андрей учился очень хорошо. Он — очень позитивный человек, всегда готовый помочь. Вот все хорошее, что можно сказать о человеке, — это, по сути, про него. В школе он увлекался спортом. А именно — фехтованием. Потом он тренировки забросил, но недавно сказал мне, что снова возобновил занятия. После окончания школы мы часто встречались в Уручье, вспоминали школу. Потом он пошел работать в EPAM, сейчас он тимлид. По характеру Андрей смелый. Всегда за правду. Мог ответить оппонентам, мог за себя постоять. Часто спорил, всегда отстаивал свою позицию».
Вот и весь текст. Никакой политики, никаких оценок случившегося. Воспоминание о хорошем парне, увлекавшемся фехтованием. Но и этого воспоминания оказалось достаточно, чтобы сайт «Комсомолки» уже утром следующего дня был заблокирован на основании решения министерства информации, а Можейко задержан.
Журналист в последний раз выходил на связь со своей мамой вечером 30 сентября из гостиничного номера в Москве. 1 октября к ней пришли с обыском. В постановлении было написано, что обыск проводится в рамках уголовного дела по тем же статьям 369 и 130, по которым задерживают авторов комментариев в соцсетях. А в ночь на 2 октября Ирине Можейко позвонили и сообщили, что ее сын задержан и находится в изоляторе временного содержания на Окрестина.
Корреспондент белорусской «Комсомолки» Геннадий Можейко. Фото из личного архива / соцсети
Подробности его задержания пока неизвестны, но, скорее всего, журналиста просто вывезли из России, как вывозили уже многих, без всяких попыток соблюсти процедуру экстрадиции и прочую бессмысленную ерунду вроде закона.
Генерал Белоконев, требовавший на похоронах «альфовца» Федосюка убивать по сотне белорусов за каждого пострадавшего силовика, был не единственным, кто рассказал, что будет дальше.
На следующий день после перестрелки замминистра внутренних дел и командующий внутренними войсками Николай Карпенков (тот самый, который осенью прошлого года показательно громил витрину в кофейне, приютившей убегающих демонстрантов, а потом рассуждавший о строительстве концлагерей для «острокопытных») заявил в эфире телеканала СТВ, что всякий, кто оставляет в социальных сетях негативные комментарии по поводу гибели сотрудника КГБ, заслуживает «только физического уничтожения». И что теперь силовики будут действовать так:
«Подъехали, предупредили. Не открыли двери? Двери взрываются. Будет взорвана дверь, будут применены светошумовые гранаты, сотрудники запустят туда собаку, зайдем туда со щитом. И если в этой ситуации мы не увидим поднятых рук — враг будет уничтожен».
Кто-нибудь еще сомневается, что это война? «Враг будет уничтожен» — это военная риторика.
Открытые заявления представителей власти о физическом уничтожении несогласных — это уже «по законам военного времени», даже не по законам диктатуры.
По одну сторону фронта силовики. По другую — белорусы.
