За задачу высшей сложности — экранизировать космический эпос Фрэнка Герберта, после попыток классиков Алехандро Ходоровски (его 14-часовой опыт не увидел свет) и Дэвида Линча (считавшего свой фильм неудачей) — взялся канадский визионер и синефил Дени Вильнев, сочинитель психоделических триллеров («Пожары», «Прибытие», «Пленницы»), «бегущий по лезвию» между жанрами.

Поэтому понятно, что сюжетные хитросплетения, клубок запутанных отношений космических противников — благородного и неблагородного домов под тенью звезд — интересуют его во вторую очередь.

Пересказывать сюжет «Дюны» не то что глупо, невозможно.

Восстановим лишь канву, расшитую виртуальным шелком, кориолисовыми бурями, огненным дождем и болью, спрятанной в шкатулку.

Юный герцог Пол Атрейдес (Тимоти Шаламе) после коварного убийства его отца Лето (Оскар Исаак) должен стать правителем красно-оранжевой планеты Арракис — сердца вселенной Дюна, на которой водится бесценное вещество, пряность (или спайс). По-простому говоря, наркотик, из которого можно синтезировать все — от ткани до взрывчатки, способный ускорять работу мозга, помогающий совершать сверхсветовые путешествия. Кто контролирует вещество, контролирует вселенную. Пол вместе с матерью отправляется в космическое путешествие, дабы обезопасить будущее своей семьи, завладеть меланжем и помочь борьбе Фременов, племени Свободных людей пустыни Арракис, угнетаемых фашиствующими Харконненами и циклопическими червями. По сути, он выполняет завет отца, наказывавшего: «Великий человек не стремится вести за собой; он призван к этому». Его будущее определены долгом и судьбой, как в древнегреческой трагедии.

Но все это штормовое будущее отложено и в основном осуществится во второй части монументальной дилогии. А первая глава, по сути, развернутая экспозиция — обрывается на самом интересном месте. На встрече Пола с Фременами и девушкой Чани (Зендая), той самой, что неустанно снилась ему на протяжении всего первого фильма и материализовалась лишь в его финале.

«Дюна» — великолепное гипнотическое зрелище, галактическая опера, предназначенная для большого экрана. «Я бы и не стал экранизировать роман только с одним фильмом. Это огромный мир, в котором все работает за счет внимания к деталям». Солнце плавится в песчаных дюнах Арракиса, похожих на смятое пуховое одеяло, в воздухе сверкают крупицы меланжа, носятся многокрылые железные стрекозы-орнитоптеры (что-то вроде вертолетов), гигантские межгалактические машины падают с неба и взмывают ввысь, чудовищных червей можно остановить только колотушкой, смертоносный яд спрятан в зубе, а новый Одиссей Пол (хрупкий Шаламе) летит над песчаным штормом спасать мир. Космическая сказка про силу судьбы, бросающей вызов юному принцу. Сказка про то, что разум (не без волшебства, разумеется, и не без «специй») способен подчинять время и пространство, а страх от прямого взгляда уползает в черный космос. Про то, что во все времена предательство и подлость тщатся завоевать все возможные миры.

Сплав политических, культурных слоев, кинематографических аллюзий (к «Звездным войнам», «Братству колец», например) еще менее озабоченный развлечением зрителей, коммерческой привлекательностью.

Как сказано в книге — «путешествие без движения», поиск тайны жизни, подключение к ее потоку, трип с меланжем, визуальным фейерверком, который, гипнотизируя, как факир, медленно втягивает в свое пространство и не отпускает.

Вильнев со всем фанатизмом безумного архитектора кропотливо, кадр за кадром вместе с оператором Грейгом Фрейзером строит свою вселенную, в которой нет ничего случайного. Экранизирует сны — «послания из глубин космоса». Дает зрителю время медитировать вместе с экраном, верить в искусственно сотворенное пространство со всей его красотой и жутью. Центр боли причудливого фэнтезийного эпоса — Пол Атрейдес. Тимоти Шаламе несколько навязчиво акцентирует уязвимость наследника, его обреченность, лиричность, за которыми трудно рассмотреть мощную внутреннюю силу. И, конечно, это история о неистощимой жертвенной любви родителей Пола Леди Джессики (Ребекка Фергюсон) и герцога Лето (Оскар Айзек), главы Дома Атрейдесов.

В этой симфонии у музыки одна из главных ролей. Она участвует в действии наряду с актерами и виртуальными декорациями, создает атмосферу и заполняет ее легкие звуком. Композиции Ханса Циммера — тревожный, завораживающий и странный микс этники, медленного симфорока, с мощными партиями духовых и перкуссии. Мировая премьера «Дюны» прошла на Венецианском фестивале. Конечно, идеальный показ для фильма — IMAX. Но, как и другие блокбастеры этого сезона («На высоте», «Король Ричард», «Матрица 4», сиквел «Отряда самоубийц»…), «Дюна» выходит в США одновременно в кинотеатрах и на стриминге HBO Max, что просто обескуражило авторов фильма.

«Признаюсь честно, — говорит Дени Вильнев, — смотреть «Дюну» на телевизоре или мониторе — это как кататься на скоростном катере по своей ванне. Мне кажется, это просто смешно. Фильм задумывался как дань уважения большому экрану и большому кино».