11 лет колонии общего режима. К такому сроку приговорил сегодня Минский областной суд политика Марию Колесникову. В чем ее только не обвиняли: экстремизм, заговор, призывы к захвату власти, угроза национальной безопасности. А ведь все, чего она хотела — свободы. Но, видимо, свобода угрожает национальной безопасности Беларуси.
Мария Колесникова. Фото из соцсетей
обновлено
Говоря о Марии Колесниковой, обычно упоминают ее упорство, мужество, лидерские качества, но часто забывают, что она музыкант, а ведь именно музыка привела ее в белорусскую политику и протест. И став политиком, она не перестала быть музыкантом. В России таких примеров почти нет. Можно вспомнить Ростроповича, поддержавшего Ельцина, вспомнить Курехина, участвовавшего в избирательной кампании запрещенной сейчас НБП, но вот, пожалуй, и все.
Большие музыканты у нас в основном или аполитичны, или поддерживают действующую власть, едят у нее с руки.
В 2017 году, когда Колесникова возглавила минское культурное пространство Ок16, она была успешным академическим музыкантом, флейтистом европейского класса, теоретиком музыки. Было масса проектов, планов. И так совпало, что помещения, в которых находилось Ок16, принадлежали банку Виктора Бабарико, впоследствии оппозиционного кандидата на президентских выборах. Так они познакомились, политика началась.
В интервью тогда еще не «иностранному агенту» «Медузе» она говорила: «Существует совершенно очевидная связь между режимом и тем, насколько свободно я могу заниматься культурой и международными проектами в области современного искусства. В Беларуси существует цензура, которая не позволяет ни одному из музыкантов, художников, режиссеров заниматься тем, чем ему по-настоящему хочется. В Беларуси существует разрешительная система мероприятий — ты не можешь провести концерт без согласования с каким-то там органом, ты обязательно должен получить разрешение. Все государственные коллективы, будь то симфонический оркестр или оперный театр, получают мизерные, абсолютно унизительные зарплаты. И когда люди поймут, что это финансовое унижение связано с государством, многое изменится».
Беларусь Лукашенко — страна довольно закрытая, с культурным обменом там, мягко говоря, не все хорошо. Минские художники рассказывали мне, какое колоссальное впечатление произвело на них то, что Бабарико стал организовывать международные художественные проекты, привез коллекцию художников Парижской школы, создал галерею, стал проводить салон молодых художников. И все это без цензуры. Тут-то и появилась Колесникова со своей международной музыкальной карьерой.
Помимо музыкального таланта, у нее, что немаловажно для политика, яркий педагогический дар. Еще в юности, едва окончив Академию музыки по классу флейты и дирижирования, она стала преподавать игру на флейте в гимназиях. Училась и жила в Германии. Много выступала, но постепенно сама стала организатором культурных проектов.
Там, где она появлялась, всегда начиналась какая-то интересная движуха, что-то новое, необычное.
Вернувшись в Беларусь, она создала цикл лекций «Уроки музыки для взрослых». А потом сделала вообще невероятный проект — «Оркестр роботов», где школьников учили программированию роботов-музыкантов.
Когда 7 сентября 2020 года Колесникову задержали (а вернее похитили), сестра пыталась передать ей в СИЗО блок-флейту, маленький деревянный инструмент, но ее, конечно, не пропустили. Зато иногда пропускали ноты. Она писала из тюрьмы: «Меня накрыло волной любви и радости… Кто-то прислал в письме ноты Моцарта и это суперидея! Мне можно присылать ноты и они так классно звучат в голове». И еще цитата из писем: «Мир звуков, в котором я живу последние 30 лет, сильно отличается от того, что я слышу здесь. Отсутствие музыки и есть пытка. Спасает память, когда я закрываю глаза и слушаю внутри себя Баха, Моцарта и то, что я играла сама».
По предъявленному судом обвинению ей грозит до 12 лет лишения свободы. Но держится она прекрасно. То ли музыка помогает, то ли просто такой человек, жизнелюбивый, неунывающий, смелый. Когда в другой жизни, еще на воле, журналисты спросили ее, что она посоветует начинающим музыкантам, она сказала всего три слова: «Главное — не бояться».
— У людей, которые имеют дело с музыкой, довольно часто обостренное чувство справедливости и вообще обнаженная эмоциональная сфера. Музыкант работает с разными эмоциональными состояниями, он способен понять многих и многое и гораздо ближе к сердцу и тоньше воспринимает происходящее. Меня поэтому не удивляет, что Колесникова ведет себя так, как ведет. Она человек очень смелый, мужественный. То, что происходит с ней сейчас, вызывает огромное сочувствие. Надеюсь, ее выпустят, хотя мы знаем, что в таких странах, как Беларусь, людей, которые занимаются протестной деятельностью, легко не выпускают. Но мы будем надеяться.
— Мы познакомились в 2016 году. Мне порекомендовали к ней обратиться за советом по поводу того, как найти жилье в немецком городе Дармштадт, куда я собиралась ехать. Маша очень мне помогла. Помню, что я ужасно бомбила ее вопросами и сообщениями, и она мне, тогда еще незнакомой коллеге, всегда отвечала. Она очень отзывчивый человек, всегда готовый помочь.
Когда мы встретились в Дармштадте, бросалась в глаза ее чрезвычайная общительность, улыбчивость и доброжелательность. Мне показалось, что она знала там абсолютно всех, всем улыбалась, со всеми общалась, обсуждала какие-то проекты. Много рассказывала о ситуации в Белоруссии, было видно, что она очень переживает. Маша не из тех, кто уехал и жил исключительно немецкой жизнью, вычеркнув свою прошлую жизнь и стараясь приспособиться к новой.
Следующий раз мы встретились в Минске в апреле 2019, Маша была на концерте, в котором я принимала участие, это было в зале белорусской филармонии, и в антракте мы увиделись. И опять море радости, улыбок и доброжелательности. В тот раз она приезжала в Минск на свой день рождения, а так же организовывала независимый композиторский семинар в культурном пространстве под названием ОК16. Она ведь стала арт-директором ОК16 и пыталась расшевелить в Минске современную культуру.
Маша невероятно открыта всем музыкальным стилям и направлениям (от старинной музыки и игры на флейте траверсо до ультрасовременной музыки), она чрезвычайно разносторонний музыкант, способна быстро выучить сложнейшую современную музыку, а для этого требуется много знаний, терпения и концентрации. Был случай, когда мы с ней одновременно учили чудовищно сложную пьесу, это пьеса современного швейцарско-австрийского композитора Беата Фуррера Invоcation VI для сопрано и басовой флейты. Она мне написала потом, сколько ей понадобилось репетиций. Так вот, мне понадобилось больше. Маша тогда помогла мне с разбором, научила некоторым приемам. Я поняла, что она профессионал высокого уровня. Мельчайшие детали она разбирала очень подробно, проверяя каждый звук по записи.
А сейчас мне страшно за нее, но, по-моему, сама она не боится совсем. Это единственное, что радует. Я понимаю, что она не выйдет на свободу при нынешней власти, и от этого чувствую какую-то безысходность.
Делаем честную журналистику вместе с вами
В стране, где власти постоянно хотят что-то запретить, в том числе - запретить говорить правду, должны быть издания, которые продолжают заниматься настоящей журналистикой.
Ваша поддержка поможет нам, «Новой газете», и дальше быть таким изданием. Сделайте свой вклад в независимость журналистики в России прямо сейчас.
