В ходе «Большого террора» 1937–1938 годов проводились «массовые операции» НКВД. Решение о начале арестов принималось Сталиным и Политбюро ЦК ВКП(б). Высшие партийные инстанции определяли направление репрессий и категории граждан, подлежащих аресту. Самой масштабной стала так называемая кулацкая операция. Приказ НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» был представлен наркомом внутренних дел Ежовым на рассмотрение Политбюро и, конечно же, одобрен. В преамбуле приказа утверждалось, что в стране имеется значительное число «антисоветских элементов»: бывших кулаков, бежавших из лагерей, ссылки или вернувшихся домой после отбытия сроков наказания, церковников, сектантов, эсеров и членов других «антисоветских партий», повстанцев, белогвардейцев, уголовников и прочих. Говорилось о недостаточности борьбы с ними, что создало им условия «безнаказанно» продолжать свою преступную работу, и о том, что они стали «главными зачинщиками» всех видов антисоветской и диверсионной деятельности.

Долг НКВД, как написано в приказе, — «разгромить всю эту банду» и «раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства». Теоретическое обоснование грядущего террора Сталин изложил в речи на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года. И летом того же года продиктовал меры по «окончательному решению» судьбы тех, кто, по его мнению, не мог вписаться в социализм.

Механизм расправы и меры наказания были проще некуда. Приказ устанавливал две категории: наиболее враждебные элементы (первая категория) должны быть немедленно арестованы и расстреляны. Другие (вторая категория) должны быть после ареста отправлены в лагеря или тюрьмы на срок от 8 до 10 лет. Вынесение решения возлагалось на тройку, состоящую из начальника регионального НКВД (или его заместителя), партийного руководителя региона и прокурора. Дела они рассматривали во внесудебном порядке, заочно, даже не видя самих обвиняемых. Просто подписывали заготовленный в НКВД протокол решения тройки. Подобная практика находилась в вопиющем противоречии с нормами Конституции СССР — в ней гражданам гарантировалось исключительно судебная процедура и не предусматривалась никаких внесудебных органов, рассматривавших дела заочно.

Было предусмотрено все. Вплоть до того, что в приказе были установлены «лимиты» на расстрелы для каждого региона, превышать которые не следовало. Согласно приказу, 268 950 человек подлежало аресту, 75 950 из них — расстрелу и 193 000 — заключению в лагеря. И тут же указывалось: цифры предварительные; если необходимо, можно просить центр об увеличении.

Сталин на это смотрел вполне благосклонно и санкционировал увеличение иногда и без формальных просьб. В ряде случаев он и Молотов даже не утруждали себя оформлением решения Политбюро. Просто выдавали записочку о повышении расстрельного «лимита», как это случилось 20 августа 1937-го для Красноярского края.

Хотя, как правило, подобные решения оформлялись постановлением Политбюро ЦК ВКП(б). Обычно сколько просили, столько и давали. Но были и примеры сталинской «щедрости». Вот один из них, весьма показательный. Первый секретарь Кировского обкома Михаил Родин обратился с просьбой об увеличения «лимита» по первой категории на 300 человек, а по второй — на 1000. Сталин почему-то решил по-своему. Ему показалось мало, и резолюция гласила: «Увеличить по первой категории не на 300, а на 500 человек, а по второй категории — на 800 человек».

Какая прозорливость! Он аж из Москвы видел — там, в Кирове, на 200 человек больше опаснейших элементов, заслуживающих расстрела. И главное, не зря его называли «великим дозировщиком». Он сохранил общий баланс в 1300 человек за счет сокращения подлежащих направлению в лагеря.

Поток телеграмм с мест с просьбами об увеличении расстрельных «лимитов» шел всю осень 1937 года и продолжался в 1938-м. Сталин с готовностью откликался. Вот только просителей вскоре и самих посадили. Например, Михаила Родина расстреляли в июле 1938-го. Так работала сталинская машина уничтожения.

Общий итог операции по приказу НКВД № 00447 впечатляет. Увеличение первоначальных «лимитов» почти втрое.

Из этого общего числа по категории «уголовники» прошли 127 967 человек, из них приговорены к расстрелу 44 086 человек. И это только по «кулацкой операции», а были еще и «национальные операции» НКВД (немецкая, польская, латышская и др.), когда аресты шли по национальному признаку и против тех, кто имел хоть какие-то, пусть даже самые отдаленные связи с этими странами или их гражданами.

*Сталин. Революция сверху: от «великих строек коммунизма» к «Большому террору». 1929–1938. / Отв. ред. А.К. Сорокин. М., 2019. С. 349.