А еще это чуть ли не единственное образовательное учреждение в Москве, которое специализируется на работе с учениками с дислексией. Это особенность развития мозга, из-за которой дети не распознают маленькие графические знаки и потому плохо читают и пишут. По этой причине в обычной школе они часто становятся жертвами травли, в которой нередко принимают участие и сами учителя. В школе «Дети мира», напротив, к особенным детям относятся так, чтобы они не чувствовали себя изгоями и впоследствии смогли компенсировать слабость в чтении и письме.

Этим летом стало известно, что столичный Департамент городского имущества (ДГИ) отбирает здание, которое было передано школе на льготных условиях — и которое Виктория с родителями учеников самостоятельно отремонтировали. Причина — в школе учится меньше детей, чем заявлено в договоре аренды. Вот только зачислить на учебу больше мешают санитарные нормы. Из-за формальной невозможности выполнить один пункт договора частная школа «Дети мира» находится на грани закрытия.

***

Виктории Прозирай 58 лет. По первому образованию она учитель английского языка, но по специальности почти не работала: не смогла привыкнуть к «школьной бюрократии». Второй диплом — «менеджер в производственной компании» — получила в Калифорнийском госуниверситете в Хейварде. После выпуска из вуза Прозирай очень долго работала в производственных компаниях за рубежом: в Англии, Голландии, Франции. В 1998 году она перебралась обратно в Москву, вышла замуж и родила детей: Андрея и спустя два года Лидию. Виктория сразу же решила, что они с раннего детства будут учить английский язык.

— Английский сам по себе, может быть, и не так много дает, — объясняет Прозирай. — Но когда он сопряжен с профессией, то это сразу расширяет возможности для трудоустройства.

В Москве середины нулевых, говорит Виктория, детских садов с английским языком было мало, в основном все они работали при посольствах. Андрей с Лидией пошли в садик при посольстве США. Стоимость была невысокой, потому что «рынок тогда только нарождался и спрос на них был небольшой». Успехи детей уже после первых месяцев в иностранном саду удивили Викторию: они стали «чувствовать язык как родной». Нравилось ей и то, как там работают педагоги: «Всегда очень уважительно и спокойно».

В 2010 году, «устав от работы в компаниях», Виктория решила открыть свой частный детский сад с английским языком. Она взяла за основу образовательную программу Великобритании и пригласила на работу педагогов-иностранцев. В садике училось около 40–50 человек. Назывался он «Дети мира».

— Нам казалось, что эти дети были абсолютно гениальными. Спокойные, веселые, уверенные в себе. После двух-трех лет в садике они легко говорили на английском и на русском, легко шутили, — вспоминает Виктория. — И после таких поразительных результатов родители мне начали говорить: «Мы у вас хорошо поучились. А дальше что? Куда нам идти? Давайте делать школу».

Самая большая сложность при открытии частной школы — это найти подходящее здание. У Роспотребнадзора и МЧС очень много требований: начиная с обустройства пришкольной территории и заканчивая тем, какой должна быть отделка полов, стен и потолков. По словам Виктории, приспособить неспециализированное здание под школу с учетом всех этих критериев было практически невозможно. Но выход нашелся.

В 2012 году в Москве стартовало сразу несколько программ льготной аренды городского имущества, которое «по разным причинам уже давно используется не по назначению». Простыми словами, заброшенного. Одна из таких программ называлась «1 рубль за 1 квадратный метр». Согласно условиям, арендатор брал на себя все расходы по ремонту здания и открывал в нем детский сад или школу. После этого Департамент городского имущества Москвы взамен позволял арендатору выплачивать льготную ставку. С участником программы заключался договор на 49 лет.

«Тем самым город не только создает благоприятные условия для бизнеса, но и привлекает частные инвестиции в развитие образования и здравоохранения, восстановление объектов культурного наследия», — говорилось на сайте мэра Москвы.

Об этой программе Виктория Прозирай узнала в 2015 году.

— У нее была очень активная группа лоббистов, которая обзванивала всех потенциальных «инвесторов» и устраивала различные выездные мероприятия. Они нас очень уговаривали, и я подумала, что это потрясающая возможность. Меня подкупило, что именно город обещал здание. Казалось, что так надежнее.

Виктории предложили арендовать здание постройки 30-х годов по адресу улица Ухтомская, 12 в районе Лефортово. Четыре этажа, крепкие стены из рыжего кирпича, белый ободок окон. Раньше здесь располагалась городская начальная школа, но ее расформировали в 2012 году. Несколько лет она простояла заброшенной. Стекла из оконных рам выбили мародеры. Часть кабинетов от пола до потолка были покрыты черной копотью — здание пережило как минимум четыре пожара. В классах, которые не так сильно пострадали от огня, творился хаос из поломанных шкафов, парт и стульев.

— По словам организаторов, ничего страшного в здании не было, а проверить мы это не могли: документы нам не показывали. Но на самом деле там был караул, — говорит Виктория.

После заключения договора Прозирай стала искать деньги на ремонт. Поскольку «Дети мира» — некоммерческая организация, банки отказывались выдавать ей кредит. Виктории пришлось заложить свою квартиру, но и этого оказалось недостаточно для получения займа. В результате помог Фонд содействия кредитованию малого бизнеса, который выступил поручителем и на 70% закрыл залоговое обеспечение.

Отстроить школу Виктории активно помогали семьи учеников. Одни родители присылали строительные материалы, другие — рабочие бригады. Были и те, кто тоже брал кредиты под большие проценты и влезал в долги — «только чтобы отстроить школу и дать своим детям хорошее образование». В сумме ремонт обошелся в 200 млн рублей.

***

Школа «Дети мира» (официальное название — Английская школа естественных наук и информационных технологий, English School of Sciences) открыла свои двери в 2017 году. Снаружи здание почти не изменилось, разве что первый этаж теперь выкрашен в фиолетовый цвет, а главный вход обрамляет разноцветная плитка.

Но внутри некогда заброшенная школа выглядит совсем иначе. На первом этаже находятся раздевалка и столовая с длинными деревянными столами и скамейками. Второй этаж занят детским садом и начальной школой. Зелено-розовый коридор пестрит рисунками и фотографиями учеников. На полу черно-белая плитка, превращающаяся на стене в дорожку, по которой идет Алиса в Страну чудес. На третьем этаже чуть меньше ярких красок: здесь учится средняя и старшая школа. Парты стоят не в ряд по направлению к доске, а в форме буквы П или лицом друг к другу. В классах непривычно тихо.

Здесь учатся 80 человек. Это дети из России, Украины, Таджикистана, Саудовской Аравии, Кувейта, Судана, Канады и других стран. В общей сложности больше десяти разных национальностей. Основное требование для поступления — это английский язык (за исключением дошкольного отделения, где знание языка не требуется). На английском ведутся не только уроки — на нем и общаются в течение дня.

Школа «Дети мира» аккредитована при Департаменте образования Великобритании. Ее программа признается в России и, по словам Прозирай, «во многом похожа на российскую». Главное отличие — в подходе к преподаванию.

— Сегодня считается, что дети лучше всего усваивают информацию, когда они что-то делают и находятся во взаимодействии с учителем или друг с другом. Дети подвижны, им сложно концентрироваться на отвлеченных предметах, очень многим хочется высказать свое мнение вслух, когда они что-то изучают, обменяться идеями. Поэтому в английской начальной школе более свободная обстановка, столы не похожи на парты и не расставлены рядами, — рассказывала Виктория в интервью «Коммерсанту». — Английский подход к преподаванию в начальной школе у нас называется межпредметным или междисциплинарным. Например, изучая окружающий мир, дети решают математические задачи, делают какие-то измерения, готовят проекты. Особый упор делается на развитие коммуникативных и общекультурных навыков: дети должны уметь делать презентации, работать в группе, попробовать себя в той или иной области организации жизни школы.

Стоимость обучения в школе «Дети мира» составляет около 110–120 тысяч рублей в месяц. По словам Виктории, это в полтора раза ниже, чем в других англоязычных школах Москвы. Почти весь бюджет заведения уходит на зарплаты учителей, которые приезжают в Россию из Великобритании.

— Мы не экономим на педагогах, потому что если учитель хороший, то сразу виден результат. Кроме того, педагоги ориентируются на зарплаты, которые они могли бы получать у себя на Западе. И здесь за копейки им, конечно, работать не хочется.

— Во многих других частных школах цель — как можно больше заработать денег. А эта школа заботится в первую очередь о детях. Видно, что руководство не жалеет ресурсов на образование, на учителей. У них, если можно так сказать, на первом месте социальное служение, — говорит Татьяна Бочарникова, ее сын в этом году пойдет в четвертый класс. — Мне нравится, что мой ребенок свободно изъясняется и читает на двух языках. Он по природе немного застенчивый и зажатый. В обычной школе он, наверное, так бы и сидел, боясь открыть рот. А здесь ему помогают раскрепоститься и раскрыть потенциал.

По окончании школы «Дети мира» ученики сдают английские экзамены A-level, которые могут быть засчитаны как ЕГЭ, если ученик решит поступать в российский вуз.

— Но наша публика больше ориентирована на поступление за рубеж, — признается Виктория. — Особенно это заметно у детей, которые перешли к нам из обычной муниципальной школы. У многих есть на нее обида, потому что, как правило, переходят оттуда не от хорошей жизни.

***

Так случилось и с 18-летним Андреем Комаровым, сыном Виктории Прозирай. После английского детского сада он пошел в муниципальную школу, где у него вскоре начались проблемы с чтением. Ни учителя, ни сами родители долгое время не могли понять причину. Врачи говорили, что с Андреем нужно «просто больше заниматься».

И лишь спустя два года, когда ему исполнилось девять лет, Виктория поняла, что у Андрея дислексия. Это нейробиологическая особенность развития мозга, которая вызывает проблемы в распознавании слов при чтении и при письме под диктовку.

— У дис-учеников могут также возникать проблемы с ориентацией в пространстве, планированием, определением времени и расстояния. У них возможны пониженная работоспособность и повышенная утомляемость в связи с повышенной нагрузкой на мозг во время обучения, нарушение речеслуховой памяти, трудности в поведении и общении. Бывает, что такие дети неуклюжи, у них плохая координация, — объясняет Мария Пиотровская, учредитель Ассоциации родителей детей с дислексией.

Есть и психологический аспект: дети с дислексией хорошо осознают, что не могут справиться с вещами, которые их сверстникам даются с легкостью. «Тут может пострадать самооценка, человек станет нерешительным, застенчивым. Или ребенка качнет в другую крайность: обиду на всех и вся, он может стать склонным к девиантному поведению, раздражительным, несдержанным, со вспышками гнева».

— И Андрей тоже начал вести себя агрессивно,— рассказывает Виктория Прозирай. — Так он защищался, потому что другие дети его обижали: вы считаете меня плохим, значит, я буду плохим. К сожалению, в обычных школах часто бывает так, что учителя никак на обидчиков не реагируют и могут даже сами принять участие в травле.

По ее словам, педагоги также нередко считают таких детей «ленивыми и глупыми». Но это ошибочное мнение: дислексия никак не сказывается на интеллекте. Среди людей с такой особенностью, добившихся мирового успеха, например, Ричард Брэнсон, Стив Джобс, Заха Хадид, Квентин Тарантино и многие другие.

Виктория перевела Андрея в Британскую международную школу (English International School). Через год она заметила, что сын стал читать на английском языке лучше, чем на русском. Эту заслугу она приписала учительнице — «тихой, спокойной женщине», которая не вызывала его читать к доске, как это происходило в муниципальной школе, а предпочитала заниматься один на один. «У англичан была комфортная, уважительная среда. Никто Андрея не обижал и на его особенность не указывал». Правда, после двух лет в английской школе ему пришлось снова вернуться в обычную: родители не потянули финансово.

— Но вот эта база, которую заложили англичане, для Андрея не прошла бесследно. Постепенно она стала переходить и на русский язык. Я поняла, что в мире, в отличие от России, с проблемой дислексии уже давно и успешно работают.

Виктория начала изучать зарубежный опыт. Она выяснила, что единой методики по обучению дислексиков не существует, потому что у каждого человека особенность проявляется по-разному. Например, некоторые учителя разрешают ученикам с дислексией, которые плохо пишут, использовать текстовые редакторы. Буквы на клавиатуре специально делают крупнее, чем обычно. Иногда их раскрашивают в разные цвета, чтобы ребенок легче ассоциировал цвет с формой буквы. Кому-то ассоциацию прививают через звуки.

Прозирай решила внедрить эти методики в своей школе. Вскоре через сарафанное радио об этом узнали и другие родители детей с дислексией. Сейчас, по словам Виктории, здесь учатся около 30% учеников с такой особенностью.

— Сказать, что мы «школа для дислексиков», будет неправильно. Мы берем всех детей. Ребята в классе могут знать, что среди них есть ученик с дислексией, но они будут воспринимать это как что-то нормальное, в чем нет ничего особенного.

Многим детям с дислексией, благодаря такому подходу, удается компенсировать нарушения. Например, Андрей уже не испытывает проблем с чтением, разве что делает это чуть медленнее, чем все остальные. Последние три класса он учился в школе «Дети мира». А в этом году поступил в Эдинбургский университет в Великобритании.

***

Школа «Дети мира» работает четыре года — и все это время ей регулярно приходится отбиваться от претензий Департамента городского имущества Москвы.

Первый иск к школе поступил в 2017 году. ДГИ попытался оштрафовать школу на 2 млн рублей за то, что она не успела в течение трех месяцев (такой срок был установлен по документам) подписать с управляющими компаниями договор о подключении электричества и воды. Виктория объясняет, что когда только приступала к ремонту, выяснилось, что здание отключено от всех центральных коммуникаций. Электричество и водопровод пришлось восстанавливать заново. В суде Прозирай удалось доказать, что подключить свет и воду за три месяца было «физически невозможно». Школа выиграла дело.

Следом Департамент предъявил новый иск — уже на 15 млн рублей — «за несанкционированную перепланировку здания». И этот суд Виктория тоже выиграла, поскольку она всего лишь «приспосабливала здание для эксплуатации школы в соответствии с санитарными нормами».

Последнюю претензию ДГИ предъявил в 2019 году. По мнению чиновников, школа не выполнила условие договора аренды, в котором говорится, что для перехода на льготную ставку «1 рубль за 1 квадратный метр» она обязана «предоставлять услуги в количестве 200 мест». Такой норматив установил столичный Департамент образования и науки.

— Формулировка звучит достаточно странно, не по-русски, — говорит Прозирай. — Означает ли это, что на этих 200 местах должны сидеть 200 учеников? Мест обычно бывает больше, чем учеников: за счет лабораторий, компьютерных классов и других специализированных кабинетов.

По словам Виктории, изначально школа была готова принять такое количество детей: здание большое, его площадь около 3200 квадратных метров. Но в процессе лицензирования выяснилось, что 200 учеников в нем учиться не смогут. Узкая столовая не вмещает столько народу, а «больше чем в две смены кормить детей нельзя». Четвертый этаж, по санитарным нормам, пришлось закрыть. Если убрать его, первый этаж, где находятся столовая и раздевалки, подвал и лестницы, площадь школы сократится примерно вполовину. В итоге МЧС и Роспотребнадзор заключили, что здесь могут учиться лишь 80 учеников, а одновременно находиться в здании — не более 95 человек.

Получается, что формально школа действительно нарушила договор, но не по своей вине, уверены адвокаты.

— Это не школа выбирала себе здание, а город предложил его школе под программу [«1 рубль за 1 квадратный метр»]. Это город урегулировал количество мест, на которое должна быть рассчитана эта школа. По какой причине тогда под эту программу было выделено здание, не отвечающее требованиям, которые сам же город и установил? Вопросов очень много, — говорит адвокат Виолетта Волкова, знакомая с обстоятельствами дела.

Департамент образования советовал Виктории Прозирай заключить с ДГИ дополнительное соглашение, которое позволило бы изменить количество учеников. Но эти попытки ни к чему не привели: ДГИ согласился решать вопрос только через суд.

Два года назад чиновники подали очередной иск в Арбитражный суд Москвы и — на этот раз — выиграли разбирательство. Суд постановил расторгнуть договор между школой и ДГИ и выселить учреждение из здания. Кроме того, со школы требуют взыскать в пользу ДГИ задолженность за аренду, которая все эти годы начислялась по коммерческой ставке. Сейчас долг насчитывает порядка 60 млн рублей.

— Это несправедливо. Мы за свой счет отремонтировали здание, а в итоге остались должны. Теперь это здание у нас еще и забирают. Понятно, что мы не сможем заплатить такую сумму. Нас просто уведут в банкротство, — считает Виктория. — Кому эта ситуация выгодна, мне непонятно. Всякие мысли уже в голову лезут… Такое впечатление, что или здание, или земля кому-то нужны. Что сложного в том, чтобы исправить договор или заключить дополнительное соглашение?

***

Летом родители учеников запустили петицию на Change.org с требованием защитить школу «Дети мира». За пару месяцев она набрала больше 21 тысячи подписей.

— Я надеюсь, что мы из этой ситуации выйдем победителями. Не верю, что такую школу могут закрыть. Подобные заведения, наоборот, должны повсеместно открываться, — говорит Татьяна Бочарникова. — Мне кажется, это просто недочет, ошибка чиновников. Они должны ее признать и пересмотреть вопрос.

«Новая» спросила у Департамента образования и науки Москвы, исходя из каких соображений и нормативных документов был установлен норматив в 200 мест.

«Заключение о том, что здание школы на ул. Ухтомская, д. 12 рассчитано на 200 мест, было принято с учетом типа и назначения здания, а также в соответствии с СанПиНом 2.4.2.2821-10 «Санитарно-эпидемиологические требования к условиям и организации обучения в общеобразовательных учреждениях», утвержденным Главным государственным санитарными врачом Российской Федерации, — сообщили в пресс-службе департамента. — На момент проведения торгов вопросов и замечаний относительно утвержденных мощностей здания у школы «Дети мира» не было».

— У нас не было вопросов, потому что мы полагались на заверение органа исполнительной власти. Именно арендодатель несет ответственность за характеристики здания, — комментирует заявление чиновников Виктория Прозирай. — А по поводу СанПиН — все ровно наоборот. Как раз санитарные нормы и запрещают нам принять больше 200 детей. У нас есть заключение экспертизы Роспотребнадзора.

Было ли количество учеников согласовано с надзорными органами до того, как школа «Дети мира» подписала договор аренды, а также может ли эта цифра быть пересмотрена — на эти вопросы «Новой» Департамент образования Москвы не ответил. Не удалось получить комментарий на момент публикации и от Департамента городского имущества.

Ситуация вокруг школы «Дети мира» находится на контроле у Шоты Горгадзе, адвоката и члена Совета при Президенте России по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ). По его словам, у школы сейчас есть два способа отстоять здание. Первый — обжаловать решение Арбитражного суда в Верховном суде. Второй — надеяться, что в результате переговоров чиновники сами откажутся от своих претензий.

— Я считаю: то, чему мы являемся свидетелями на примере школы «Дети мира», — это сбой системы. Власть поставлена для того, чтобы улучшать жизнь, а не по непонятным бюрократическим причинам делать ее проблематичнее, — рассуждает Горгадзе. — Давайте на минуточку представим, что вместо чиновников и школы стоят две другие организации, не наделенные властными полномочиями. Одна другой предлагает на определенных условиях вложить в ремонт деньги, дает возможность перейти на аренду за 1 рубль в месяц, [а потом требует здание обратно]. Так быть не должно.