Фонд «Позитивная волна», который оказывает правовую и психологическую помощь людям с вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ), обратился к президенту РФ, Генпрокуратуре, Следственному комитету и другим российским властям с просьбой обратить внимание на историю 3-летней ВИЧ-положительной девочки из Кемеровской области, которая скончалась в конце июня этого года на фоне СПИДа после очередной госпитализации.

Вероника родилась от ВИЧ-положительной матери Кристины. По словам юристов, помогающих людям с ВИЧ, Кристина — так называемый ВИЧ-отрицатель. Она, по данным фонда, в прямом смысле смывала антиретровирусную терапию ребенка в унитаз, в результате чего у маленькой девочки развились необратимые последствия для здоровья и она скончалась.

Как рассказал «Новой газете» руководитель «Позитивной волны» Сергей Шагалаев, впервые юристы узнали о Кристине и ее дочке еще в сентябре прошлого года, когда в фонд обратились активисты группы по борьбе с ВИЧ-отрицанием.

СПИД после 12 месяцев жизни

ВИЧ-отрицатели — люди, которые уверены, что ВИЧ-инфекции не существует. Это не всегда сторонники теорий заговора; порой такие люди просто сдаются перед предрассудками и слухами о некачественной терапии. Бывает, что они допускают существование ВИЧ, но не видят его связи со СПИДом, а иной раз говорят, что таблетки не помогают в борьбе с ВИЧ, и врачи просто «травят» пациентов за деньги (хотя в России при соблюдении бюрократических норм терапию можно получить бесплатно).

— Такие люди находятся в стадии «отрицания», и она затянулась очень надолго. Отрицание как элемент психологической защиты встроено в нас автоматически. Когда происходит страшное событие в жизни человека, то психика говорит, что «этого не может быть, это не со мной, это сон». В большинстве случаев мы принимаем реальность, но когда нет ресурсов справиться, эта защита помогает нам не сойти с ума, — объясняет психолог карельского центра СПИД Арина Архипова.

Вероника родилась летом 2018 года и с первых дней жизни встала на учет в кузбасском СПИД-центре. По словам активистов, мать Вероники Кристина не принимала антиретровирусную терапию в ходе беременности и сразу после рождения отказалась давать ребенку препараты.

Ее хотели забрать в детскую клинику, я ее выкрала практически», — писала мать Вероники в соцсетях (скрины сообщений Кристины есть в распоряжении «Новой»).

Одна из активисток по борьбе с отрицанием вируса иммунодефицита — Елена (девушка попросила не указывать ее личные данные в материале. — Ред.) — сообщила «Новой», что наткнулась на историю Вероники в группе ВИЧ-«диссидентов» в «ВКонтакте»: «Матери девочки мы написали не сразу, смотрели за развитием событий. Потом несколько человек обратились к ней в личных сообщениях. Мы приглашали ее в другие группы, давали ссылки, чтобы она посмотрела, что люди живут на терапии годами и что дети такие живут ровно так же, как и остальные дети. Но отклика не было», — рассказывает Елена.

После того, как активисты написали большой пост* в группе о ситуации Вероники, Кристина все же откликнулась и попросила удалить все сообщения о ней. «Больше с ней связаться не удавалось», — говорит Елена.

По словам Елены, Кристина сама в открытую говорила, что не дает ребенку необходимые препараты. «Она выкладывала изначально всю историю, вплоть до медицинских документов с открытым именем ребенка, и сообщала, что в роддоме выбрасывала терапию в унитаз», — рассказывает активистка.

Так продолжалось год, пока после жалоб врачей СПИД-центра в полицию Веронику не обследовали. Ребенку, которому от роду было всего около года, диагностировали СПИД — конечную стадию течения ВИЧ-инфекции. Из-за отсутствия лечения Вероника уже в раннем возрасте стала ребенком-инвалидом: произошли необратимые изменения в опорно-двигательном аппарате.

При этом, как говорит руководитель «Позитивной волны» Сергей Шагалаев, мать ребенка в присутствии контролирующих органов утверждала, что дает ребенку терапию. «Но факты говорят об обратном. Когда ребенка выписали из больницы, у нее вирусная нагрузка — количество вируса в крови — сильно снизилась, а через некоторое время снова повысилась», — объясняет Шагалаев.

Осенью 2020 года Вероника снова в тяжелом состоянии попала в больницу. В это же время против Кристины возбудили уголовное дело о неисполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 156 УК). Заявление в правоохранительные органы подал отец девочки, проживавший на тот момент отдельно от матери и ребенка. Кристину освободили от уголовной ответственности, применив к ней меры уголовно-правового характера — ее оштрафовали на 5 тысяч рублей.

Ребенка снова оставили с матерью.

Активисты обратились к уполномоченному по правам ребенка в Кузбассе Дмитрию Кислицину и в прокуратуру Кемеровской области. Омбудсмен отреагировал на обращение, назвал положение ребенка «опасным» и перенаправил дело в органы опеки Новокузнецка. Так же поступила и прокуратура Кемеровской области — бумагу просто отдали в прокуратуру города, где живет семья, и, как говорят активисты, оставили без ответа.

«Новая газета» отправляла запрос в прокуратуру Кемеровской области, однако ведомство на него не ответило.

Февраль 2021 года — маленькая Вероника снова попадает в больницу в тяжелом состоянии, но мать сбегает из медучреждения с ребенком, сообщает фонд «Позитивная волна». Только после этого органы опеки изъяли девочку.

Как заявил отдел опеки и попечительства в ответ на запрос «Новой газеты», информация из местного МВД о ситуации с Вероникой поступила в органы опеки только в конце февраля 2021 года. В начале апреля опеку над ней передали бабушке ребенка (матери Кристины), которая, по словам активистов, тоже отрицает существование ВИЧ.

Органы опеки изложили в ответе «Новой» другую версию: бабушка «изъявила желание быть законным представителем девочки, выполнять все назначенное лечение», а заявлений других людей с просьбой назначить их опекунами не поступало. В то время как Вероника находилась под опекой, «нарушений прав и интересов ребенка <…> выявлено не было». Бабушка, по словам чиновников, шла на контакты, предоставляла информацию по состоянию здоровья, находилась с ребенком на лечении в медорганизациях.

Информации о недолжном исполнении обязанностей опекуна, недолжном лечении ребенка со стороны медорганизаций в отношении бабушки ребенка в отдел опеки и попечительства с апреля не поступало, утверждают в органах опеки.

Веронику снова госпитализировали уже в июне этого года. Что было дальше, мы уже писали — девочка скончалась.

«Новая газета» несколько раз пыталась связаться с мамой и с бабушкой девочки, но они не ответили на сообщения.

Как можно было помочь кемеровской девочке? Законопроекты Минздрава

Как считает активистка Елена, девочку было необходимо изымать у матери при первых признаках того, что ребенку не дают необходимые для жизни лекарства. «ВИЧ — инфекция, лечение которой должно наступать с первых дней жизни», — подчеркивает она.

По словам главы «Позитивной волны» Шагалаева, органы опеки не предлагали конкретных решений, особенно на первых порах, а прокуратура никак не реагировала на обращения. Региональные СПИД-центры просто не могут справиться своими силами, если нет содействия властей. «Наверное, у нас органы опеки недостаточно просвещенные в вопросах профилактики, им сложно разобраться во всех нюансах лечения ВИЧ. В некоторых регионах есть налаженная связь СПИД-центров с органами опеки, в других их нет. Также у нас недостаточно юристов в СПИД-центрах, чтобы оформлять иски о принудительном лечении детей», — рассказывает Шагалаев.

Проблемой ВИЧ-«диссидентов» пытались заняться и на федеральном уровне; Минздрав РФ разрабатывал два законопроекта о борьбе с ВИЧ-отрицанием, однако оба документа так и не были внесены в Госдуму.

Первый законопроект был опубликован еще в апреле 2018 года. Изменения вносились в Федеральный закон «О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека». Поправками предлагалось установить запрет на распространение «информации, содержащей призывы к отказу ‎от медицинского освидетельствования, диагностики, профилактики и (или) лечения ВИЧ-инфекции».

Также для тех, кто распространяет ложные сведения о ВИЧ, предлагали установить сравнительно небольшие административные штрафы: для физлиц — до 3 тысяч рублей, для юрлиц — до 50 тысяч рублей. ВИЧ-«диссидентские» сайты и группы вносились бы в реестр запрещенных и удалялись в течение суток. Ограничения также затронули бы закон «О СМИ» — «пропаганда» ВИЧ-отрицания в медиа отслеживалась и удалялась бы отдельно (да, российские законы до сих пор не предусматривают ограничений для такой информации, несмотря на вал поправок о маркировке террористических организаций, иноганетов и «нежелательных». — Ред.).

— Власти завершили все «ритуалы» на regulation.gov.ru — были общественное обсуждение, антикоррупционная экспертиза — и все, летом 2018 года проект пропал из виду, — рассказывает юрист фонда «Позитивная волна» Вячеслав Самонов. — В этом законопроекте были не только запреты на распространение этих сведений, но и изменения в КоАП — вводилась ответственность за распространение, отрицание.

Второй законопроект разработали уже в апреле-мае 2019 года. Минздрав РФ вновь предложил внести в закон о предупреждении ВИЧ отдельную статью, которая накладывает полный запрет на публичное отрицание ВИЧ. Недостоверными сведениями предлагалось считать информацию о том, что ВИЧ-инфекции и СПИДа не существует, что между инфицированием ВИЧ и развитием СПИДа нет связи, что не бывает действенных методов профилактики и лечения инфекции.

Из пояснительной записки к этому документу следовало, что в случае, если поправки будут приняты, прокуратура сможет обращаться в суд с жалобами на дезинформацию о ВИЧ и с просьбой признать информацию запрещенной на территории РФ.

«Беременные женщины, отрицающие существование ВИЧ, отказываются от проведения химиопрофилактики передачи ВИЧ-инфекции, и после рождения ребенка уклоняются от обследования и лечения ВИЧ-инфекции, что ведет к увеличению числа детей с ВИЧ-инфекцией и повышению смертности среди них», — отмечал Минздрав.

Второй законопроект заинтересовал (совсем немного) больше людей — у него 17 лайков и 84 дизлайка. «В этом проекте уже нет ответственности — там только вводятся новые запреты. Окончательный вариант документа формируется в августе 2020 года — и все, дальше тоже непонятно, куда он делся», — говорит юрист Самонов.

«Осознать, что ты убил своего ребенка, это очень страшно».
История о том, как священник в звании полковника удочерил девочку и отказался давать ей АРВ-терапию

Обсуждение второго законопроекта началось после громкой истории в Петербурге. В августе 2017 года умерла 10-летняя ВИЧ-инфицированная девочка Настя, удочеренная семьей священника Михаила. Как выяснил СК города, смерть наступила от тяжелого иммунодефицита и других сопутствующих заболеваний в результате отказа приемных родителей, которые несколько лет уклонялись от лечения девочки, от лекарств и терапии.

Протоиерей Михаил — полковник МВД России в отставке, он работал в системе противопожарной службы, входившей в состав МВД. После увольнения он принял сан священника, сейчас он является настоятелем храма в одном из петербургских СИЗО.

Девочку удочерили весной 2011 года, когда ей было 4 года. ВИЧ у нее выявили в 2007 году, через несколько лет у нее обнаружили показания для назначения антиретровирусной терапии. По данным СК, приемный отец просто не ходил с ребенком в СПИД-центр.

В мае 2015 года, как сообщается на сайте СК, девочка попала в больницу с пневмонией и с признаками крайне тяжелого иммунодефицита на фоне несвоевременного применения лекарств. Врачи направили ее в специализированную больницу, однако родители отказались от стационарного лечения; после этого

На эту историю пытались обратить внимание активисты «Пациентского контроля» — движения людей, живущих с ВИЧ и другими социально значимыми заболеваниями. Глава объединения Юлия Верещагина заявила, что в 2017 году — еще до смерти девочки — обращалась в региональную прокуратуру с просьбами либо временно ограничить родителей в правах, либо принять решение о принудительном лечении. Однако в ведомстве в ответ сообщили, что в возбуждении уголовного дела по ст. 156 УК — «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего» — было отказано «в связи с отсутствием состава преступления».

Сам протоиерей Михаил в беседе с РАПСИ утверждал*, что не был ВИЧ-«диссидентом» и руководствовался другими соображениями, так как «к пациентам применяют нередко очень жесткие схемы лечения» (на самом деле антиретровирусная терапия состоит из ежедневного приема таблеток, реже (но не в РФ) — из инъекций раз в несколько месяцев. Устаревшие лекарства действительно имели побочные эффекты (их еще используют, но редко; сейчас выбор препаратов больше и больше возможностей подобрать подходящее лечение), однако современные препараты почти не обладают такими свойствами. — Ред.).

В группе одного петербургского храма для сотрудников МЧС, где служил отец девочки, в марте 2016 году опубликовали* пост от лица знакомой семьи, которая писала о сборе средств на «нетоксическое лечение» ребенка в неназванной клинике в Германии.

— Альтернативы для лечения ВИЧ-инфекции нет — есть конкретные противовирусные препараты, которые подавляют развитие вируса, благодаря чему он становится не опасен для организма. Если есть какие-то побочные эффекты, то назначаются другие схемы принятия лекарств, — говорит активистка Юлия.

СКР по Санкт-Петербургу после смерти девочки — в августе 2017 года — возбудил уголовное дело о причинении смерти по неосторожности и оставлении в опасности (ч. 1 ст. 109 УК, ст. 125 УК).

Уже в августе 2018 года дело поступило на рассмотрение, и судья Красносельского райсуда Петербурга Галина Ершова тут же закрыла процесс из-за наличия сведений медицинского характера. Как утверждают в «Пациентском контроле», рассмотрение дела в суде затягивалось, заседания переносились. В связи с этим активисты «Пациентского контроля» в марте 2019 года направили второе обращение в прокуратуру с требованием привлечь родителей к ответственности. В прокуратуре ответили, что в отношении Михаила и его супруги была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде, что они ее не нарушают и что оснований для мер прокурорского реагирования «не имеется».

В конце сентября 2019 года дело было прекращено в связи с истечением сроков давности.

— Сложность в том, что в этом случае не было умышленного нанесения вреда здоровью. Они же обращались в больницы. Просто искали альтернативные методы лечения. Также в иске должна была быть потерпевшая сторона. Здесь потерпевших не было, это осложняло ситуацию, — считает Юлия Верещагина.

Адвокат Владимир Никулин, представляющий интересы семьи протоиерея, в беседе с «Новой газетой» заявил, что не может комментировать детали уголовного дела и позицию защиты из-за закрытого характера процесса. «Не могу, не имею права — я именно как адвокат, как защитник, — иначе я нарушаю законодательство и подлежу уголовной ответственности <…> Если бы суд мне дал разрешение разглашать эти сведения <…>, я мог бы давать какие-то пояснения», — объяснил Никулин.

Сам священник, как заявил представляющий его интересы адвокат, «возражает против публикации его личных данных и личных данных членов его семьи, в том числе личных данных умершей дочери».

По мнению Юлии Верещагиной, приемные отец и мама ВИЧ-инфицированной девочки «были введены в заблуждение». Родители часто сами выступают в роли жертв ложной пропаганды, говорит Юлия: «Человек боится за свое здоровье, а когда дело касается здоровья ребенка, тут еще больше страха и опасений». По ее словам,

— Мне искренне жалко родителей, которые на все это попались. Они впоследствии понимают, что натворили, но уже поздно. Они заложники ситуации. Это похоже на секту, здесь нужна и психологическая помощь, этого не хватает. Осознать, что ты убил своего ребенка, это очень страшно. Многие даже после этого продолжают отрицать ВИЧ: чтобы начать лечение после такого, нужно признать, что ты убил своих детей, не дав им терапию, — говорит Верещагина.

«Такие дети нашей стране не нужны»

Юрист «Позитивной волны» Вячеслав Самонов назвал «сложным» вопрос о том, почему оба законопроекта Минздрава так и не дошли до Госдумы. «Видимо, потому, что ВИЧ — довольно тонкая тема. Также, возможно, просто не до этого было», — говорит он.

Активистка Елена выразила мнение, что закон о ВИЧ-отрицании не принят потому, что лечение детей, которых растят родители-отрицатели, обходится бюджету в гораздо более крупные суммы, чем терапия для ВИЧ-положительных взрослых. «Зачастую это дети-инвалиды. Такие дети нашей стране не нужны», — объясняет она возможные мотивы властей. По мнению Елены, в России не хватает закона о пропаганде ВИЧ-отрицания и о распространении лженаучных сведений. «Это вирус, который угрожает здоровью нации. У нас эпидемия ВИЧ в стране. Недопустимо, чтобы такие сведения распространялись. Все знают — органы опеки, врачи, но на глазах у всех детей все равно убивают. Как это может происходить в современном мире? В XXI веке дети умирают от СПИДа на глазах у всех, и все в курсе», — говорит она.

С Еленой согласна и глава «Пациентского контроля» Юлия Верещагина. Она считает, что в РФ нужен закон о запрете распространения ВИЧ-«диссидентской» информации. Можно также ограничивать к ней доступ или предупреждать людей о том, что сведения, распространяемые в таких группах, ложные, объясняет она. «Чтобы человек, узнавший о диагнозе и начавший что-то лихорадочно искать, не натыкался на ерунду и не воспринимал ее всерьез», — говорит Юлия.

Руководитель «Позитивной волны» Сергей Шагалаев, напротив, говорит, что самый действенный метод борьбы с ВИЧ-«диссидентами» — это не штрафы и запреты, а просвещение. «Важно развивать программу профилактики ВИЧ-инфекции в регионах, чтобы средства выделялись не в мизерном количестве, а в достаточном для ведения активной работы», — говорит он. По его мнению, существующий Семейный кодекс РФ уже содержит много гарантий, которые защищают здоровье и благополучие ребенка, и всегда при защите прав детей можно ссылаться на действующее законодательство. Шагалаев также выразил мнение, что проекты законов, представленные Минздравом, были не до конца проработаны: «Нужно более системно вводить изменения в законодательство, более конкретно, чтобы облегчить рычаги воздействия на ВИЧ-отрицателей».

С Сергеем Шагалаевым согласен медик, академик РАН Вадим Покровский. По его мнению, государство уделяет мало внимания профилактике ВИЧ-инфекции, так как все средства, выделенные на борьбу с вирусом иммунодефицита, направлены в основном на лечение и обследование.

Согласно докладу аналитического центра при правительстве РФ от 2020 года, объем расходов на профилактику ВИЧ в 2019 году составил около 420 млн рублей, что составляет всего 0,7% от всех средств, направленных на борьбу с ВИЧ (всего в 2019 году на финансирование мер по противодействию распространению ВИЧ было направлено 63,4 млрд рублей). В частности, на закупку лекарственных средств — основную статью расходов — в том же году потратили почти в 70 раз больше — 29,3 млрд рублей.

— Для того чтобы бороться со СПИД-«диссидентами», надо быть такими же активными, как и они. Они активно действуют в соцсетях, в то время как позиция Минздрава в этом вопросе довольно пассивная. Да, есть сайт Минздрава о СПИД, есть сайты региональных центров СПИД. Активной работы там нет, но и деньги на это не выделяются, — говорит медик.

По мнению Покровского, для того чтобы бороться с ВИЧ-отрицателями, необходимо подробно рассказывать о вирусе уже в школе. Но так как вопрос ВИЧ связан с половым воспитанием, эта инициатива может не найти отклика у Минпросвещения, которое считает, что на тему сексуального просвещения с детьми должны разговаривать родители. «Если бы у нас было половое воспитание в школах, если бы в целом рассказывали больше об инфекционных заболеваниях, особенно на фоне пандемии COVID-19, больше людей знали бы, как правильно себя вести, чтобы не заразиться и не заразить остальных, что такое вирус и почему он опасен», — заявил Покровский.

так как в среде отрицателей это может придать ореол героизма тем, чьи домены будут заблокированы, говорит медик. «Это будет дополнительным козырем. У ВИЧ-отрицателей появится образ оппозиционеров, которые борются с «лживыми» идеями, с Минздравом и государством», — подытожил Покровский.

Минздрав РФ не ответил на запросы «Новой газеты».

По данным* активистов по борьбе с ВИЧ-отрицанием, в России скончались как минимум 23 ребенка, родители которых не обеспечили им должного лечения. Всего в списке тех, кто скончался по причине отрицания ВИЧ, числятся* 107 человек.

Природа отрицания

Люди, не верящие доказательствам о существовании ВИЧ, появились практически одновременно с открытием вируса в начале 1980-х годов. Тогда научная основа под взаимосвязью СПИДа и ВИЧ только вырабатывалась: врачи не всегда понимали, от чего умирают люди и почему у них появляются оппортунистические заболевания (развиваются у лиц с иммунодефицитными состояниями).

Первые научные труды, в которых медики пытались понять, откуда возникает СПИД, появились в период 1981‒1984 гг. Они связывали опасность развития СПИДа с небезопасной половой жизнью или с употреблением наркотиков. Параллельно с этим публиковались первые результаты исследований, в которых были попытки доказать инфекционную природу синдрома (в частности, в журнале Science).

Министр здравоохранения США Маргарет Хеклер в апреле 1984 года объявила, что американским ученым уже удалось найти возможную причину СПИДа. ВИЧ-отрицатели считают, что это было преждевременно и что аргументированных доказательств связи ВИЧ и СПИДа тогда не было. Общество, как говорят люди, отрицающие ВИЧ, безосновательно приняло эту гипотезу на веру по политическим причинам или из соображений личной выгоды.

Одним из первых ВИЧ-«диссидентов» был американский психоаналитик Каспер Шмидт, который в 1984 году в своей статье усомнился в том, что между ВИЧ и снижением иммунитета человека есть связь.

В 1987 году молекулярный биолог, профессор Калифорнийского университета в Беркли Питер Дюсберг — друг первооткрывателя ВИЧ Роберта Галло — написал в журнале Cancer Research статью, в которой утверждал, что СПИД вызывается длительным употреблением наркотиков или лекарств от ВИЧ, а сам вирус является безвредным. Эти утверждения научное сообщество назвало «ошибочными». В начале 1990-х годов Дюсберг лишился своего исследовательского гранта.

С тех пор в нерецензируемых научных журналах выходили статьи, где утверждалось, что связь между ВИЧ и СПИДом не доказана (в частности, в журнале Medical Hypotheses). Самый заметный в поп-культуре из таких журналов — Continuum. Его авторы с 1992 года писали статьи, в которых пытались «разоблачить» медиков и доказать безвредность вируса. Но широкую известность издание приобрело уже после закрытия в феврале 2001 года, когда все его редакторы умерли от заболеваний, связанных со СПИДом.

Многие российские ВИЧ-«диссиденты» до сих пор ссылаются на мнение Дюсберга. Его книга «Выдуманный вирус СПИДа», переведенная на русский язык терапевтом Ириной Сазоновой, обладает большой популярностью среди людей, отрицающих связь вируса с синдромом иммунодефицита.

В 2003 году, вдохновившись гипотезами Дюсберга, Сазонова вместе с известным СПИД-«диссидентом» Андреем Дмитриевским издали первую в России книгу об отрицании вируса иммунодефицита под названием «СПИД: приговор отменяется». В создании книги участвовал патологоанатом Владимир Агеев, также распространивший в РФ идею отрицания ВИЧ.

В 2008 году в Екатеринбурге прошла первая конференция отрицателей ВИЧ «Проблема ВИЧ и СПИДа и семейное благополучие нации». На ней выступал в том числе и протоиерей Дмитрий Смирнов, о чем прямо докладывается на сайте Московского патриархата. Организаторы и участники конференции, как говорится в сообщении, хотели привлечь внимание общественности и госструктур к проблеме ВИЧ/СПИДа, акцентируя внимание на «недостоверности тестов», применяемых для диагностирования, «недостоверности статистики», на «несоответствии прогнозов и реальной ситуации», «отсутствии какой-либо пропорции между вкладываемыми средствами в борьбу против ВИЧ/СПИДа и результатами этой борьбы».

«Многие ученые мира в течение последних 30 лет (с момента «обнаружения ВИЧ-инфекции») пытались во всеуслышание заявлять о том, что существование «вируса иммунодефицита человека» ― это миф, умело созданный крупными западными фармацевтическими компаниями», — говорится на сайте. Там же приводятся и слова самого протоиерея Смирнова, который призвал «противопоставить контрволну той идее, которая захлестывает земной шар».

С тех пор идеи ВИЧ-«диссидентства» в РФ распространялись в более широких сообществах, в частности в группах в «ВКонтакте».

в популярном сообществе «Движение против аферы ВИЧ/СПИД» состоят почти 10 тысяч человек.

Как говорит психолог карельского Центра СПИД Арина Архипова, немного людей по своей природе имеют пытливый ум, который будет рассматривать все варианты «за» и «против». В большинстве случаев мы уже приняли какое-то решение, а потом ищем ему подтверждение. Люди сначала не верят в диагноз, они напуганы, тревожны, раздавлены этой мыслью. А потом они находят подтверждение в интернете в ВИЧ-«диссидентских» группах, и это их успокаивает.

— Мы живем своей уютной, хорошей жизнью, думаем, что где-то там есть СПИД, кто-то инфицируется ВИЧ, но это не про нас. Но когда мы начинаем соотносить это с собой, думая, что тоже можем оказаться на их месте, то начинаем по-другому к таким людям относиться. Нужно понять, что мы все в одной лодке. Чем больше люди это осознают, тем меньше начинают проявлять агрессию по отношению к другим, тем меньше страхов, тем глубже понимание проблемы. Нужно давать больше информации о ВИЧ-позитивных людях, показывать их, брать у них интервью. Тогда их образ будет меняться, — объясняет психолог.

* В соответствии со ст. 4 ФЗ «О СМИ» «Новая газета» не может поставить ссылки на указанные источники, так как в них раскрыты персональные данные несовершеннолетних.