Часть I. Сталина защищает

Адвокатский статус Сталина Гуревич получила вскоре после окончания вуза — всего через пять лет. В 2000 году она отучилась на бакалавра юриспруденции в Институте государственного администрирования (ИГА) — небольшом частном вузе на юго-западе Москвы. Затем, в 2002 году, окончила Российский новый университет (РосНОУ) — также частный.

В РосНОУ называть тему ее дипломной работы корреспонденту «Новой» не стали, сославшись на закон о персональных данных. В ИГА на запрос не ответили, сообщив по телефону, что «сотрудники в отпуске».

Первым местом работы Гуревич стала милиция. Карьера складывалась удачно. По словам самой Сталины, она служила начальником дознания в одном из московских районов, а затем — в столичном главке МВД. По информации «Новой газеты», в 2004 году она проходила службу в УВД по Восточному административному округу Москвы. О работе в органах Гуревич и сейчас говорит с задором: «21 год девочке, — пишет она в Twitter 10 ноября 2020 года, в День полиции. Прикрепляет к посту старую фотографию в форме. — 55 кг, 42-й размер. На складе форму выдали 48-го. Сотрудник милиции должен иметь вид устрашающий. С праздником, коллеги, действующие и бывшие! Работайте, братья!»

29 июня 2005 года Сталина Гуревич получила статус адвоката. Спустя три года она возьмется за свое первое громкое дело.

«Расследовать можно, раскрыть — вряд ли»

13 ноября 2008 года в подмосковном поселке Старбеево неизвестные напали на главного редактора газеты «Химкинская правда» Михаила Бекетова. Покушение произошло во дворе его частного дома. Били насмерть: журналист получил закрытую черепно-мозговую травму, сотрясение мозга, перелом голени, переломы пальцев рук, множественные гематомы. Без сознания, истекающего кровью его лишь спустя полтора дня нашли лежащим на земле соседи. Они же и вызвали скорую.

Врачи спасли Михаилу жизнь, но ему пришлось ампутировать голень и пальцы руки, удалить часть головного мозга. Журналист потерял речь.

За год до покушения, 24 июля 2007-го, у Бекетова сожгли автомобиль, до этого — забили битами его собаку, звонили с угрозами, требовали закрыть газету. «Химкинская правда» остро критиковала администрацию города за уничтожение захоронения героев Великой Отечественной войны ради реконструкции Ленинградского шоссе, за бездумную застройку, за поборы с предпринимателей. А когда в 2008 году Бекетов стал заметной фигурой в борьбе против вырубки Химкинского леса, его оппоненты не смогли терпеть.

Еще до покушения журналист предупреждал друзей: «Если со мной что-то случится — ищите в администрации Химок». По словам родственников, следователи заверяли их, что искали. Да никого не нашли.

Интересы Михаила Бекетова в судебных тяжбах с чиновниками долгое время представлял адвокат Станислав Маркелов. Он же должен был вести дело о покушении. Но 27 ноября на специально созванной пресс-конференции было объявлено, что представлять Бекетова будут новые адвокаты — Андрей Столбунов и Сталина Гуревич из правозащитной организации «Справедливость».

Их появление в деле оказалось неожиданным как для родственников, так и для соратников Михаила. Гражданская жена журналиста заявила, что не нанимала новых адвокатов.

— рассказывала «Радио Свобода»* директор Фонда помощи Михаилу Бекетову Людмила Федотова.

Столбунов позже заявит, что «Справедливость» пригласил участвовать в процессе сводный брат журналиста, живущий на Ставрополье.

Работу Гуревич на процессе участники событий оценивают по-разному.

— Я не видела заинтересованности Сталины в том, чтобы помочь Михаилу. У меня не было впечатления, что она добивается какого-то объективного расследования, — вспоминает лидер «Движения в защиту Химкинского леса» Евгения Чирикова. — Его настоящий адвокат был Маркелов. Когда у Миши сожгли машину, Бекетов заявил во всеуслышание, что это дело рук Стрельченко, мэра Химок, на него возбудили уголовное дело по статье «клевета», он был под подпиской о невыезде. И если бы не усилия Маркелова, его бы, думаю, посадили. Когда произошло покушение, Миша оказался в совершенно недееспособном состоянии. Я сразу написала Маркелову, попросила включиться. Он ответил: «Не переживайте, займусь». А потом его самого застрелили.

— Когда мы поняли, что дело не идет с мертвой точки, — продолжает Евгения, — большую часть адвокатской работы взяла на себя журналистка «Новой газеты» Елена Костюченко. Это она собрала со всех камер информацию, и она заставила следствие работать. А я, в свою очередь, пошла в полицию и попросила принять у меня заявление, как у свидетеля, о том, что на Мишу готовила покушение администрация Химок. Мы с Мишей были большие товарищи по борьбе, и Сталина Гуревич как хороший адвокат должна была на меня выйти, поговорить на эту тему. Потому что любой адвокат, когда у него клиент в недееспособном состоянии, будет сотрудничать с его друзьями — у Миши родственников почти не было. Но Сталина этого не сделала.

Людмила Федотова в разговоре с «Новой газетой», напротив, заявила, что Гуревич «профессионал высокого класса» и у нее «определенно было желание помочь Михаилу».

— У них были прекрасные отношения. Миша очень радовался, когда видел ее, — подчеркнула Федотова.

28 ноября 2008 года Гуревич вместе с коллегами из «Справедливости» объявила награду тому, кто поможет найти исполнителей и заказчика покушения. 500 тысяч рублей. Деньги так и остались невостребованными.

В 2012 году на вручении Бекетову правительственной премии в области печатных СМИ именно Гуревич рассказала о проблемах с расследованием дела Владимиру Путину. «Думаю, что мы подтолкнем это дело», — ответил премьер-министр.

Дело, как выяснилось позже, действительно сдвинулось. 9 апреля 2013 года, на следующий день после смерти Михаила Бекетова, в эфире «Дождя» Сталина Гуревич рассказала: «После того как Михаилу вручили премию, его дело поручили вести следователю Главного управления СК Краснову. Краснов очень хорошо взялся, перелопатил все, всех заново допросил, провел экспертизы, удовлетворил мои ходатайства, а потом по какой-то причине его убрали из дела. Я думаю, это было обычное движение внутри Следственного комитета, перераспределение нагрузки. <…> То, что до настоящего времени не установлены лица, совершившие преступление, — это не вина следствия сейчас, а вина тех людей, которые бездарно потеряли время сразу после нападения. Расследовать это дело сейчас могут, а вот раскрыть — вряд ли».

«Она помогла мне не оказаться на кладбище»

«Нулевые» и начало «десятых» для Сталины Гуревич — время защиты активистов, находящихся в конфликте с властями.

В 2010 году она представляла интересы участника арт-группы «Война» Леонида Николаева, который с синим ведерком на голове пробежал по машине с мигалкой у стен Кремля. За это его обвинили в «мелком хулиганстве». Гуревич добилась того, что суд отказался от рассмотрения дела.

«Номера пострадавшей машины на видео и в материалах, собранных по делу Лени, не соответствовали. Кроме того, административное дело не было заведено сразу, а личность хулигана на видеосъемке до сих пор не установлена следственным путем», — говорила Сталина Гуревич после суда.

Когда в июле 2010 года произошел «химкинский погром» — антифашисты забросали камнями администрацию города, скандируя лозунги в защиту Химкинского леса, — Гуревич вызвалась защищать одного из задержанных парней. Дело в отношении него в итоге закрыли.

Для защитников Химкинского леса Гуревич, пожалуй, стала главным адвокатом. Помимо Михаила Бекетова она представляла интересы и другого экозащитника — Константина Фетисова, которого 4 ноября 2010 года избили бейсбольными битами. По этому делу удалось установить и исполнителей, и организаторов покушения — в числе последних оказался начальник отдела муниципальной собственности администрации Химок Андрей Чернышов. Семья Константина Фетисова считает: дело не спустили на тормозах во многом благодаря Гуревич.

— Мы обратились к Сталине, потому что она вела дело Миши Бекетова, — рассказывает супруга Константина Фетисова Марина. — И она не просто откликнулась — она первой оказалась на месте преступления, еще до полиции. Полицейские вообще не хотели приезжать. Сталина добилась, что следователи приехали. Всю юридическую сторону она взяла на себя, дав мне заниматься мужем. При этом — всегда со мной встречалась, рассказывала о ходе расследования, объясняла, какие ходатайства мы подаем. За два месяца до покушения, в сентябре, на Константина напал 25-летний парень и нанес ему травму головы. Благодаря Сталине два этих дела связали между собой и после этого смогли выйти на след организаторов.

Сам Константин Фетисов в разговоре с корреспондентом «Новой» отметил, что Гуревич помогла ему добиться компенсации от Чернышова и его сообщника Андрея Каширина.

Активисты, работавшие со Сталиной Гуревич в 2008–2013 годах, отмечают ее смелость и в то же время корректность. Начало десятых в России — рассвет «политической адвокатуры»: превращение судов в ток-шоу, на которых «политические» адвокаты, представляя в судах активистов, делают упор не на юридические аспекты уголовных или административных дел, а на бичевание властей. Гуревич, несмотря на работу по политическим делам, напротив, комментировала их предельно осторожно. Иногда — комплиментарно. Про расследование дела о нападении на Константина Фетисова она в 2011 году говорила так: «Надо отдать следствию должное, достаточно оперативно сработали, буквально через месяц были задержаны первые лица. Были установлены исполнители, организатор. Организатором является чиновник из администрации города Химок. То есть тут нет нареканий к следствию — молодцы».

У Сталины Гуревич не было принципиальных конфликтов с силовиками. Защищая преследуемых, она не противопоставляла себя государству. И все бы хорошо, если б к 2014–2015 году ее отношения с силовыми структурами не начали напоминать дружбу…

Часть II. Сталина атакует

3 августа Преображенский суд Москвы приговорил к полутора годам ограничения свободы Любовь Соболь, юриста Фонда борьбы с коррупцией (признан не только «иноагентом», но и экстремистской организацией — Ред.). По версии обвинения, Соболь призывала россиян участвовать в акции в поддержку Алексея Навального, тем самым «подстрекая их к нарушению санитарно-эпидемиологических норм».

«Остается открытым вопрос ее ответственности за многочисленные фестивали в ходе судебных заседаний. На клевету в адрес суда она как минимум наговорила», — отреагировала на приговор Сталина Гуревич.

Спустя 13 лет после дела Бекетова, у его адвоката — совсем другие нарративы. Сегодня Гуревич — едва ли не самый заметный юрист-охранитель в стране. Не защищающий оппозиционных активистов, а, напротив, — оправдывающий гонения на них.

• В январе она заступилась за сотрудника полиции, ударившего ногой в живот участницу оппозиционного митинга в Петербурге Маргариту Юдину. «Этот омоновец действовал в рамках закона <…> какие действия могла совершить эта женщина — ткнуть в него, брызнуть в глаза — он не мог и не должен был предполагать. [Оппозиционеры] стали разыгрывать спектакль. Не удивлюсь, если ее положат в больницу, наймут личного окулиста или сделают нечто подобное», — заявила адвокат.

Маргариту Юдину действительно положили в больницу, врачи диагностировали у нее сотрясение мозга, закрытую черепно-мозговую травму и гематому затылочной части головы.

• В августе прошлого года Сталина Гуревич публично осудила отправку находящегося в коме Алексея Навального на лечение в Германию. «Я считаю, что ситуация недопустимая, незаконная. Дело в том, что господин Навальный является подсудимым. Он находится под подпиской о невыезде», — сказала она. И отдельно возмутилась тем, что Навального выпустили за границу, в то время как другие заключенные умирали в СИЗО, не сумев добиться разрешения на лечение.

• В 2018 году в эфире у Владимира Соловьева Гуревич заявила, что не стала в числе сотен коллег подписывать обращение в поддержку адвоката Михаила Беньяша, заявлявшего об избиении полицейскими, поскольку видео его задержания «было смонтировано», а его посты в соцсетях — «вызывали сомнения в его поведении».

Как бы то ни было, публичный образ Сталины Гуревич изменился после «крымской весны». До 2014 года она практически не делала политических заявлений, а после — наоборот, «ушла» в политику. На ту самую «охранительную» сторону.

В июле 2015-го она призывала инициировать международные суды по военным преступлениям украинских батальонов в Донбассе. Позже — неоднократно подчеркивала недопустимость украинского сценария для России. «Я патриот своей страны, я хочу в ней порядка и мира, я сторонник действующей власти», — заявляла Гуревич в Telegram.

Отдельная тема в ее выступлениях — атаки на Алексея Навального и его соратников. Помимо типичных хейтспичей с обвинениями в «продаже Родины» Гуревич разбирает суды над ними и иногда предлагает альтернативные, как правило, более унизительные методы наказания.

Видимо, для полного установления порядка Сталина Гуревич сегодня ратует за возвращение смертной казни. Выступая 3 августа на конференции в пресс-центре медиагруппы «Патриот» (связанной с «кремлевским поваром» Евгением Пригожиным),

отметив все же, что назначать ее стоит только за тяжкие насильственные преступления.

Любопытно, что через три дня после нее возврат к смертной казни с советской формулировкой «высшая мера социальной защиты» поддержал Владимир Соловьев.

Но, в отличие от телепропагандистов, Сталина Гуревич не только говорит, она — действует.

Жалость какая

15 января директор детского хосписа «Дом с маяком» Лида Мониава опубликовала в фейсбуке пост: «На нас с Колей опять написали жалобу. Завтра органы опеки придут к нам домой снова меня проверять».

Проверка стала третьей для Лиды за четыре месяца. До этого — также по жалобам — к ней домой приходили сотрудники опеки, а в хоспис — бойцы МВД: проверяли, хорошо ли она заботится о тяжелобольном мальчике Коле, которого взяла к себе домой в пандемию, и насколько законно «Дом с маяком» выдает пациентам наркотические лекарства.

Обе жалобы по существу закончились ничем — в хосписе были найдены лишь незначительные нарушения вроде не вовремя заполненного журнала, к семье Лиды опека никаких претензий не предъявила. Но жалобы достигли другого эффекта — измотали сотрудников хосписа: кому приятно, когда к тебе приходят с обыском, переворачивают шкафы, допрашивают?

В третьей жалобе, как следует из поста Мониавы, говорилось, что Лида:

• нарушает его неимущественные права — тем, что рассказывает о его жизни в соцсетях и СМИ.
• «подвергает Колю унижению» — тем, что привела его учиться в обычную школу, «где ему на занятии пачкали пальцы клеем и трогали за разные части тела»;
• «рискует его здоровьем» — тем, что привела на концерт;
• «рискует его жизнью» — тем, что не вызвала скорую, когда Коля потерял сознание (сама Мониава позже объяснила, что потеря сознания произошла из-за неврологического нарушения, и на подобные случаи у нее дома есть кислород);

Жалобу написала Сталина Гуревич. У себя в фейсбуке адвокат пояснила: «Идеи Мониавы о всеобщем равенстве, невзирая на физические и ментальные недостатки, не только утопические, но и откровенно опасны для людей с ограниченными возможностями. <…> Лида говорит, что ее цель, «чтобы Коля и другие тяжелые дети перестали быть предметом всеобщей жалости и стали бы просто людьми». <…> [Но] именно жалость и милосердие являются основанием оказывать инвалидам государственную поддержку. <…> Я хочу, чтобы опека запретила Лиде подвергать жизнь и здоровье Коли опасности».

16 января органы опеки пришли по заявлению Гуревич к директору хосписа. И снова — не нашли нарушений. «У ребенка есть все необходимое для жизни с учетом особенностей его здоровья. Мальчик находится под наблюдением врачей и специалистов по уходу», — сказали в Департаменте соцзащиты по итогам проверки.

«Убить» «иноагента»

Успешнее, чем с благотворителями, оказалась борьба Сталины Гуревич с независимыми журналистами.

28 июля полиция постучалась в квартиру главного редактора издания The Insider* Романа Доброхотова. Когда он не открыл, предложив полицейским подождать своего адвоката, те начали вскрывать дверь. Затем зашли.

Обыск, по словам Романа, вели довольно корректно: никого головой в пол не укладывали и даже, спустя три часа, разрешили уйти из квартиры его жене и детям. Изъяли загранпаспорт, ноутбук, мобильные телефоны, планшеты.

Долгое время даже друзья и коллеги Романа не знали, с чем связан обыск. Ясность внесла Гуревич. «По моему заявлению возбуждено уголовное дело по факту клеветы в адрес [голландского журналиста] Макса ван дер Верффа», — написала она в Telegram.

Доброхотов обвинял голландца в работе на ГРУ и распространении ложных данных о причинах катастрофы малайзийского «Боинга» над Донбассом. Сталина с охотой вызвалась представлять интересы ван дер Верффа.

В своем заявлении она написала: «Доброхотову доподлинно известно о том, что сотрудники ГРУ Минобороны РФ не оплачивают услуги иностранных журналистов. Имея цель опорочить деятельность ГРУ в глазах западных партнеров, Доброхотов распространил клевету в адрес индивидуально неопределенных лиц из числа сотрудников ГРУ и гражданина Нидерландов Макса ван дер Верффа».

Пока главред Insider проходит по делу свидетелем. В случае предъявления обвинений ему может грозить до двух лет лишения свободы.

Всего за пять дней до обысков Минюст признал The Insider изданием-«иноагентом».

Вопросы этики

В 2018 году Сталина Гуревич добилась лишения адвокатского статуса Марка Фейгина, защищавшего Pussy Riot, Надежду Савченко и украинского журналиста Романа Сущенко, которого в России обвиняли в шпионаже.

Фейгин в эфире радиостанции «Говорит Москва» заявил, что блогер Анатолий Шарий, известный симпатиями к российскому правительству, «проходит по делу о педофилии». Гуревич вызвалась защищать Шария. Слова Фейгина впоследствии не подтвердились.

Но интереснее — даже не суть дела, а апеллирование Гуревич к Кодексу профессиональной этики адвоката в ходе разбирательства. «Вскоре после обращения в суд Фейгин в соцсетях разразился в мой адрес и в адрес моего клиента потоком оскорблений и матерной брани. После чего я и решила обратиться еще и в квалификационную коллегию Московской городской коллегии адвокатов о нарушении им кодекса адвокатской этики», — заявила она «Ъ».

Кодекс профессиональной этики действительно запрещает адвокатам «допускать высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства». Он также предписывает адвокату воздерживаться от публичных комментариев обстоятельств уголовных дел, в которых тот не участвует. Правила поведения адвокатов в сети Интернет предписывают вести себя уважительно и не допускать оскорбительного поведения.

Но что же делает сама Сталина Гуревич в соцсетях?

• «У Романа Доброхотова обыск. Эта новость камнем в курятник взбудоражила СРИ (самопровозглашенную российскую интеллигенцию). Либеральная общественность зашлась в истерике, проклиная проклятого тирана и кровавую гэбню, дотянувшуюся-таки до отважного Романа Александровича. Конечно, причиной обыска называют его заявление о положенном на российское законодательство об «иноагентах» болте, восхищаются его принципиальностью и советуют держаться. Не хочется с утра в сапогах да по чистым душам, но, видимо, придется. Дорогая возмущенная общественность, вы переоцениваете важность болта Доброхотова для кровавой гэбни».
• «Волков, Жданов, Соболь, вся эта гоп-компания, конечно, прекрасные манипуляторы и умело пользуются навыками влияния на пластилиновые мозги хомяков в интересах личной выгоды. А выгода эта для меня совершенно очевидна. И во времена всех войн, и в мирное время всегда находились шакалы, готовые за ради сладко спать и вкусно жрать предавать свою страну».

Подобных примеров — масса. Достается от Гуревич и ее коллегам, хотя правила поведения обязывают «воздерживаться от публичных комментариев, направленных на умаление достоинства или принижение профессиональных качеств других адвокатов». Когда 576 адвокатов подписали открытое письмо против поправок в Кодекс профессиональной этики, ужесточающих ответственность за «вмешательство адвоката в какой бы то ни было форме во внутренние дела адвокатской палаты», Гуревич отреагировала так: «Какие-то полторы калеки считают для себя возможным делать громкие заявления от имени «всех адвокатов» <…> поправки разрабатывали люди с некоторым опытом и знаниями, уровня явно поболее, чем у иных полпроцентников, многие из которых не способны самостоятельно из зала суда выйти, не то что судьбу корпорации определять».

На просьбу «Новой газеты» о комментарии Сталина Гуревич ответила: «Новая» уже публиковала совершенно лживый материал обо мне (вероятно, имеется в виду текст «Ответ доносчице» Елены Костюченко, написанный после жалобы Гуревич на Лиду Мониаву — Ред.). От суда вас спасла только моя катастрофическая занятость. Не имею ни малейшего желания иметь с вами какие-либо контакты».

* Включено Минюстом в перечень СМИ, выполняющих функцию «иностранного агента».