Фото: Иван Жилин / «Новая»
«Видимо, у меня обыск. Стучится полиция. Адвокат не помешал бы», — такое сообщение в 7:29 утра в среду опубликовал в твиттере главред издания The Insider* Роман Доброхотов. Обыск нельзя назвать неожиданным: всего пять дней назад Минюст признал издание «иностранным агентом». А судьба получивших это клеймо или клеймо «нежелательной организации» — печальна.
К 10 утра адвокат до Доброхотова добраться еще не успевает, зато сорвавшие замок полицейские уже вовсю расхаживают по квартире. Один из них останавливает меня на пороге.
— Вы что тут делаете?
— Исполняю профессиональный долг.
Полицейский, получив такой ответ, теряется и внезапно начинает говорить о погоде.
«В связи с чем обыск?» — раздается из-за спины. Поняв, что на этаже журналисты, сотрудник ретируется за дверь.
В ГУ МВД по Москве о причинах обыска официально ничего не знают. В отделении неотложного информационного реагирования мне говорят: «Сами видим по новостям, что что-то происходит, но подробностей нет. Попробуйте прислать официальный запрос».
На официальный запрос можно отвечать семь дней. Тут уж и правда — узнаешь причины.
Коллеги из The Insider рассказывают мне, что в день обыска Роман должен был улететь на два дня в служебную командировку. Силовики, вероятно, подумали, что он не вернется, и решили «брать».
При этом журналисты Insider настаивают: намерений эмигрировать у Романа не было.
К двери квартиры подходит женщина в белом костюме — Александра, свояченица Доброхотова.
— Почему не открывают? — удивляется она, продолжая жать на звонок. — Мне обещали отдать детей.
Александре приходится простоять на этаже минут пять, после чего ее все-таки запускают в квартиру. Оттуда она выходит с супругой Романа и двумя детьми: детям еще можно выйти и не смотреть, что дяди в черной форме делают с их домом и их отцом. Родители обыскиваемых такой неприкосновенности уже лишены — обыск ведется и в квартире отца и матери Доброхотова. Формально — потому, что он там прописан. Пожилых людей то выводят из квартиры, то заводят обратно. Так повторяется несколько раз.
В какой-то момент сотрудники полиции начинают требовать от собравшихся выйти из коридора и встать у лифтов. И пытаются закрыть коридорную дверь.
«Закон о СМИ разрешает нам наблюдать за дверью квартиры. Не имеете права ее скрывать», — кричит кто-то из толпы. Полицейские, переглянувшись, решают дверь не закрывать. Один из них встает в проеме, не давая пройти.
— Я думал, у папарацци жизнь интересней. А вы просто полдня в подъезде торчите, — говорит сержант.
— А мы не папарацци, — отвечают в толпе.
— Ну понятно. Мне, в общем-то, тоже есть чем заняться: столько карточек (вызовов. — И.Ж.) нападало, а я тут стою. Два наряда всего на район. Бывает, за один день несколько административок составляешь, а потом еще и уголовное дело бандитов каких-нибудь распутываешь…
— Тут другое.
— Да я понимаю.
У сержанта звонит телефон: «Да, к сожалению, все еще здесь», — говорит он. И после паузы: «Ну вы же сами знаете: не от меня зависит».
На место прибывает адвокат Оксана Опаренко, следом — адвокат Сергей Тельнов. Вскоре становится известна и причина обысков: уголовное дело о клевете в отношении голландского журналиста Максимилиана Бернардуса Вилем ван дер Верффа. The Insider обвинял его в получении денег от ГРУ и распространении ложной информации о крушении Boeing в Донбассе. Интересы голландца представляет адвокат Сталина Гуревич.
Роман Доброхотов (в центре). Фото: Иван Жилин / «Новая»
В ходе обыска у Доброхотова изымают загранпаспорт, мобильные телефоны, ноутбук и планшеты.
Обыск продолжается семь с половиной часов. В какой-то момент полицейские все-таки закрывают дверь коридора, слышно, что по нему проходят люди.
У подъезда на толпу журналистов с удивлением смотрят трое детей.
— А что тут происходит? — спрашивает девочка лет восьми.
— Есть дядя Рома. Он Шерлок Холмс. Он узнал, что другие дяди отравили дядю Лешу (имеется в виду Навальный, The Insider был одним из участников расследования отравления политика. — И.Ж.), за это ему мстят. Сейчас пришли полицейские, они проводят у дяди Ромы обыск, — объясняет один из корреспондентов.
— То есть там отравитель? — переспрашивает девочка.
— Нет, наоборот. Ох, дети… — журналист отходит в сторону.
Доброхотов выходит из подъезда в сопровождении четверых полицейских.
— Меня повезут в ОВД Академического района, — говорит он. — Вопросов пока не задавали. Статус — свидетель.
Журналиста усаживают в черный Volkswagen. Захлопывают дверь, и машина немедленно трогается.
В ОВД Доброхотов проводит два часа. Выйдя из-за железной двери, объявляет: «Все еще свидетель!»
Роман Доброхотов после допроса. Фото: Иван Жилин / «Новая»
На вопросы следователей, по словам Романа, он отвечать отказался, сославшись на 51-ю статью Конституции. При обыске, по его словам, полицейские вели себя корректно.
— Я думаю, их главной задачей было получить доступ к моим гаджетам, чтобы выяснить источники информации. Но у меня все хорошо запаролено, потому, надеюсь, у них ничего не выйдет. Я думаю, что обыски случились именно сейчас, потому что это новый тренд — журналисты становятся «преступниками». «Важные истории», «Проект» (издание признано «нежелательной организацией». — Ред.). И вот подошла моя очередь. Глобальная задача — уничтожить в России расследовательскую журналистику. Но я скажу так: даже если меня посадят, Insider будет работать и расследования продолжат выходить.
Новую дату допроса Роману Доброхотову полицейские не назначили.
* Минюст признал The Insider «СМИ-иноагентом» в России
