За последнее время произошло три события, которые в недалеком будущем окажут серьезнейшее влияние на российскую экономику и уровень жизни граждан.

Во-первых, по итогам провалившегося (усилиями ОАЭ) саммита ОПЕК++ в анонимном интервью The Wall Street Journal руководители делегации эмиратов заявили о смене парадигмы: теперь ОАЭ — один из крупнейших нефтеэкспортеров мира — хочет максимизировать добычу нефти, с тем чтобы продать как можно больше, пока на нефть существует сколько-нибудь значимый спрос.

И все это для того, чтобы инвестировать выручку в не связанные с углеводородами проекты, которые призваны в будущем заменить собой экспорт нефти для экономики ближневосточного государства.

Во-вторых, практически синхронно в подготовленной Совбезом обновленной редакции Стратегии национальной безопасности РФ и статье министра финансов объявлено о предстоящей российской экономике структурной трансформации, причиной каковой является переход ведущих мировых экономик к безуглеродному типу развития.

И наконец, агентство Bloomberg опубликовало «утечку» о том, что Еврокомиссия вскоре обнародует пакет новых инициатив, включающий в себя полный запрет продаж в Евросоюзе автомобилей с двигателем внутреннего сгорания с 2035 года (а также требование к странам-членам ЕС обеспечить дороги зарядными станциями для электромобилей по нормативу «одна «супербыстрая» станция на каждые 60 км дороги и одна станция заправки водородом на каждые 150 км дороги»).

В означенный срок, 14 июля, информация Bloomberg получила официальное подтверждение — соответствующий пакет инициатив был опубликован на сайте Еврокомиссии, где, кроме всего прочего, указано, что в сеть зарядных станций Евросоюза за следующее десятилетие должно быть вложено 50 млрд евро государственных и частных инвестиций.

Также стратегия предполагает «озеленение» авиатоплива — впрочем, достаточно мягкое и медленное — и гораздо более динамичное «озеленение» судового топлива, хотя и тут основной этап приходится на период после 2035 года. Здесь стоит заметить, что предложения Еврокомиссии требуют утверждения государствами — членами ЕС и Европарламентом.

Четвертым событием можно считать опубликованное на прошедшей неделе заявление главы автоконцерна Stellantis Карлоса Тавареса о том, что в 2030 году доля продаж производимых концерном автомобилей с электродвигателем на рынке США составит 40%, на рынке Евросоюза — целых 70%. Причем 4/5 этих автомобилей будут «чистыми» электромобилями и лишь 1/5 — подключаемыми гибридами. Концерн Stellantis владеет марками Alfa Romeo, Chrysler, Citroën, Dodge, Fiat, Jeep, Lancia, Maserati, Opel, Peugeot, Ram Trucks, Vauxhall и рядом менее известных других.

Понятное дело, что все четыре события — звенья одной цепи, и основным является декларируемый Евросоюзом запрет продаж автомобилей с двигателем внутреннего сгорания с 2035 года, который вбивает последний гвоздь в крышку гроба выстроенных на экспорте нефти экономик. Решения Еврокомиссии готовят десятки человек, поэтому утаить шило в мешке не удалось и о нем стало заранее известно основным интересантам — производителям автомобилей и странам — экспортерам нефти.

Что касается позиции ОАЭ, то эта «нефтяная» монархия скорее всего лишь первая ласточка. И о том же самом — быстрой монетизации запасов нефти, пока еще есть такая возможность — сейчас всерьез размышляют и в Эр-Рияде, и в столицах многих других стран, чья экономика серьезно зависит от экспорта нефти. Как видим, и в Москве тоже.

Собственно, принятие на вооружение концепции монетизации запасов Саудовской Аравией и после нее — уже вынужденно — другими нефтеэкспортирующими государствами является главной угрозой сырьевой российской экономике до наступления собственно электромобилизации, поскольку влечет за собой резкий рост добычи и поставок нефти на мировой рынок. Это нанесет по нам двойной удар — падением цены и падением физических объемов экспорта. По сути, это развал ОПЕК, где каждый становится сам за себя и начинается война всех со всеми.

Проблема в том, что полный запрет продаж в ЕС автомобилей с ДВС обернется резким падением продаж уже с 2025 года, а в 2030-м электромобили и гибриды будут составляет более 3/4 всех автопродаж — именно такие темпы сокращения спроса на автомобили с ДВС показывают Норвегия, Швеция и ряд скандинавских стран поменьше, где такой запрет уже законодательно утвержден и вступает в силу в 2025–2030 годах. При этом уже сейчас

Стоит отметить, что мировой лидер электромобилизации — Китай — практически покончил с гибридами: 83% всех продаж автомобилей с электродвигателем в первом полугодии 2021 года в нем составили «чистые» электромобили и лишь 17% — подключаемые гибриды. В Евросоюзе ситуация пока другая — там гибриды дают 52% всех продаж автомобилей с электродвигателем, но расширение сети зарядных станций и планируемый полный запрет на применение двигателя внутреннего сгорания в недалекой перспективе изменяет пропорцию в пользу китайского образца.

Таким образом, в среднесрочной перспективе, даже до вступления в силу запрета продавать на территории ЕС автомобили с двигателем внутреннего сгорания, перед Россией стоят два возможных вызова:

— изменение поведения нефтедобывающих стран с искусственного ограничения объема добычи на «выкачать как можно больше, пока есть спрос», и во времени это изменение будет скорее всего увязано с утверждением инициативы Еврокомисии, что потребует от одного до трех лет;

— резкий спад производства автомобилей с ДВС уже с 2025–2027 годов. Правда, пока в Европе, но Европа на настоящий момент — основной покупатель российской нефти.

Также удар по российскому экспорту (впрочем, далеко не такой сильный, но лиха беда начало: ставки налога будут расти, поскольку его основная цель — увеличение конкурентоспособности европейских производителей) нанесет и назначенное на 2026 год введение трансграничного углеродного налога, который, по подсчетам Минэкономразвития, заденет $7,6 млрд российского экспорта — металлов, электроэнергии, удобрений. Все это обойдется российским экспортерам (для начала) примерно в $700 млн в год.

О том, как Россия готовится к потере нефтедолларов, читайте в следующем материале автора.