Константин Маркин в адвокатуру пришел, можно сказать, из-за сексизма. Не откажи военнослужащему ГРУ командование в праве на отпуск по уходу за ребенком, Константин, может, и дальше бы носил погоны, а не боролся с дискриминацией отцов. На днях ЕСПЧ принял второе в истории России решение в пользу мужчин, желающих ухаживать за детьми. Маркин представлял интересы одного из четверых полицейских-заявителей. В первом деле таковым был он сам.

В России часто бывает, что ведомственный приказ, который де-юре не может противоречить федеральному закону, оказывается весомее национального законодательства, а отраслевой закон — весомее кодекса.

Трудовой кодекс РФ разрешает брать отпуск по уходу за ребенком (не путать с так называемым декретным отпуском, который предоставляется только матери, чтобы подготовиться к родам и восстановиться после них) любому родственнику, в том числе отцу. Отпуск можно даже поделить между родственниками. При этом, если ваши плечи украшены погонами почти любого ведомства, вас эта норма на практике не касается. В случае с полицейскими их права ограничивает ФЗ «О службе в органах внутренних дел...», в п. 8 ст. 55 которого указано, что мужчине-сотруднику отпуск по уходу за ребенком предоставляется, только если он воспитывает ребенка без матери или она тяжело болеет. В случае противоречий между законом и кодексом «рулить» должен кодекс — это усваивают на 1-м курсе юрфака. Но в нашем случае Верховный суд делает исключение, определив: отцы-полицейские поражены в правах.

На сайтах региональных УМВД можно встретить изумительные объяснения этому, например, такое:

Тут стоит сделать лирическое отступление. В России отцы редко сидят с детьми — это не Норвегия, где «папин отпуск» обязателен. И жаль, что редко. Но право такое у них есть. К тому же отпуск по уходу не подразумевает отпускных (только небольшое пособие до полутора лет, потом — ничего). То есть объяснить позицию государства экономией тоже не получается. Но работавший в полиции или другой силовой структуре знает, что манипуляция и подавление в первую очередь строятся на таких деталях — бьют всегда по личному. Взял билеты — перенесем тебе отпуск, планируешь выходные — вызовем на учения. Замечен на приеме у психиатра — долечивать свою депрессию будешь «на гражданке».

Система унижений ломает даже тех, кто работать пришел за идею. Из этого рождаются равнодушие, выгорание, агрессия и желание унижать.

— Все началось с моего дела. Я как военнослужащий в 2005 году попросил отпуск по уходу за ребенком. Командование мне отказало, — вспоминает адвокат Маркин. — На службу я ходить не мог — в силу обстоятельств сидел с ребенком. И на меня начали вешать взыскания. Я обратился в гарнизонный суд, получил отказ. Жалобу в Европейский суд, если по-простому сказать, на коленке писал. И, к моему великому удивлению, она была очень быстро принята к производству, больше того, делу дали приоритет. Это было примерно через год после того, как родился ребенок. Все закончилось тем, что командование приехало ко мне домой с приказом об отпуске. Притом что всего за неделю до того они обещали меня уволить за невыполнение условий контракта. Я вышел в отпуск и параллельно в судах пытался оспорить свои дисциплинарные взыскания. Смешно, но когда в гарнизонном суде узнали, что мне предоставлен отпуск, возмутились и вынесли частное определение в отношении командира: дескать, не имел права. В 2010 году ЕСПЧ признал мою правоту. Российская Федерация не согласилась и потребовала, чтобы дело рассматривала Большая палата ЕСПЧ. В 2012 году было опубликовано уже окончательное решение. Я выиграл.

Смысл решения в том, что отказом в предоставлении отпуска по уходу за ребенком нарушено право на уважение семейной жизни и имеет место дискриминация по признаку пола. Ведь Маркину отказали на единственном основании — он мужчина. Женщинам на таких же должностях отпуск дают. Кстати, особо бдительные заметят здесь дискриминацию как мужчин, так и женщин — неравноправие как бы подразумевает: мужчина на службе более ценен, без него Отечество в опасности. А женщины, которых, кстати, в некоторых подразделениях большинство, могут и дома посидеть.

Я же лишь удивлюсь непоследовательности государства. Если семейные ценности «наше всё», то стремление быть настоящим отцом достойно всяческого одобрения. Это ведь не только вопрос гендерного равенства, которое так не нравится любителям «особого пути». Это вопрос укрепления семьи, которую сохраняет не государственное празднование Дня Петра и Февронии, а равная вовлеченность партнеров, их взаимная помощь и поддержка государства. Но именно людям на государственной службе оно в этой поддержке, получается, отказывает.

Сыктывкарский гаишник Александр Груба нашел Маркина в соцсетях еще до окончательного решения ЕСПЧ — как товарища по несчастью. Уже уволившийся из армии Маркин долго отказывался: мол, сам еще не выиграл. В итоге стали работать. Жалобу Грубы коммуницировали, а в 2011 году Константин получил адвокатский статус.

Так началось дело «Груба и другие против России». Другие — это Александр Михайлов, Олег Маринцев и Алексей Морозов. Истории у всех разные, общее одно: решившие бороться с МВД на сегодня уволены. Все.

У Грубы в семье полицейскими были оба — муж и жена. У жены должность и зарплата побольше. Решили на семейном совете — после декрета она выходит на работу, а папа воспитывает дитя. В сущности, так и получилось, только вместо отпуска Александра уволили «по статье» — за прогулы. Подал в суд. Но судья сыктывкарского городского суда решил, что мужчина «добровольно выбрал профессиональную деятельность, которая влечет за собой ограничение его гражданских прав и свобод».

Как именно уход за восьмимесячным ребенком «может нанести ущерб общественным интересам», суд объяснить не потрудился.

Аудитор ГУВД Петербурга Александр Михайлов попросил об отпуске по состоянию здоровья. Врачи не рекомендовали жене поднимать тяжести, то есть ребенка на руки не взять. Начальство отказало с мотивировкой: не рекомендовать — не значит запретить, пусть, мол, таскает. В том же 2010-м здоровье супруги сотрудника налоговой полиции Великого Новгорода Алексея Морозова также не вызывало сочувствия у его начальников.

Сотрудник налоговой полиции Свердловской области Олег Маринцев просил отпуск всего на два месяца — перед увольнением по его состоянию здоровья. Отказ — суд — отказ.

Четыре совершенно разных семьи из разных регионов. Но суды везде принимали одно и то же решение — не в пользу интересов детей. Когда Морозов пытался оспорить свое увольнение, прокурор в процессе безоговорочно поддержал работодателя. (В связи с этим ЕСПЧ установил еще и нарушение права на справедливое разбирательство.)

— Решение ЕСПЧ полностью основано на выводах по моему делу, — говорит Константин Маркин. — Но если мое дело касалось только сотрудников Вооруженных Сил, теперь аналогичный подход применен и к другим силовым ведомствам. Таких случаев, когда отец-силовик хотел бы выйти в «папин отпуск», немного по стране, но они не единичные, — обстоятельства у людей разные бывают. Однако это не та ситуация, когда все поголовно завтра пойдут в отпуск — и все у нас рухнет.

Решение ЕСПЧ не обязывает устранить дискриминацию из законодательства. После дела Маркина Верховный суд разослал председателям окружных военных судов решение Европейского суда и рекомендовал в подобных делах руководствоваться этими выводами. Однако само положение о службе изменено не было. Возможно, дело Грубы подтолкнет законодателя к исправлению ошибок.

Пока же за них заплатит налогоплательщик: все заявители получат компенсации за нарушенные права и доказательства незаконности своего увольнения — то есть основания для новых исков. Один из участников этого долгого дела, Алексей Морозов, в разговоре с «Новой» уже заявил, что непременно планирует восстановление на службе — после консультации с адвокатом.