Много лет назад, перед выпускным 10-м классом, мы с братом провели лето, руководя трудовым отрядом старшеклассников. Работали мы на строительстве школы, трудились старательно и от работы не отлынивали. Однако, когда работа наша подошла к концу, нам насчитали сущие копейки. К счастью, нам пришло в голову обратиться за консультацией к родителям, инженерам-строителям высокой квалификации. Нам быстро объяснили, как надо оформлять документы, считать выработку по нормативам и переводить ее в деньги.

Мы сделали все как надо, и зарплату нам на удивление быстро пересчитали, сделав ее в несколько раз больше. Те уроки, которые мы получили от родителей, принципиально отличались от того, что давал вуз, даже на строительных специальностях. Но получить их можно было только от практиков с большим стажем. И нам повезло, что родители этими знаниями владели.

Мы не стали инженерами-строителями, возможно потому, что слишком хорошо представляли себе изнанку этой профессии.

Но если посмотреть на наше и предыдущее поколения, то мы увидим, что многие пошли по стопам родителей или, по крайней мере, начали с этого свою трудовую биографию.Казалось бы, ничего удивительного в этом нет, но так было далеко не всегда.

До 1917 года такая преемственность если и существовала, то среди крестьян и купечества, где одни практически не имели возможности перестать обрабатывать землю, а для других это был хороший способ заработка, который не стоило и менять. Династии ученых, учителей, инженеров, артистов, конечно, были, но их было крайне мало. Формировало такую систему сословное деление общества, когда даже разбогатевший крестьянин все-таки оставался крестьянином.

Февральская и Октябрьская революции уничтожили деление на сословия, а затем были уничтожены и многие из тех, кто эти сословия составлял. Остались «победившие» их пролетариат и крестьянство. Вдобавок страну регулярно перемешивали репрессии, депортации, потом, во время войны, оккупация и эвакуация. Перемешивание было столь сильным, что в стране практически не осталось диалектов. Все говорили на одном общем языке.

Наконец,

Дети ученых становились учеными, дети артистов — артистами, дети военных шли зарабатывать звезды на погоны, а дети рабочих в основной своей массе становились за станки.

Конечно, иногда это было желание продолжить путь своих родителей. Но часто это было движение по пути наименьшего сопротивления. Дело в том, что советское образование, за исключением отдельных специальностей вроде физики и математики, было не слишком качественным, к тому же оторванным от реальной жизни. Неслучайно большинство молодых специалистов, придя на работу, слышало одни и те же слова: «Забудьте все то, чему вас учили в вузе».

Поэтому колоссальное преимущество в будущей карьере получали те школьники и студенты, кто мог обучаться тонкостям профессии в своем окружении, прежде всего в семье. Не обязательно родители оказывали протекцию своему ребенку, хотя было и такое. Важнее было познакомить его с профессиональными навыками, зачастую неформальными, показать, как надо работать, помочь выбрать ту единственную из множества других дверь, за которой лежит прямой путь к успешной карьере. Всем остальным школьникам и студентам тоже можно было идти таким путем, только зачастую он был более трудным, извилистым, приводил в тупик или вел к серьезному отставанию в карьере.

Фактически для успешных детей это было что-то среднее между домашним обучением и натаскиванием в средневековой гильдии. Факторами успеха становились и домашняя библиотека, и гости, которые приходили в семью, и знакомство с изнанкой профессии родителей. И хотя большинство таких потомственных специалистов изо всех сил старается показать, что они всего добились сами и вопреки родителям, помощь эта все-таки была.

Именно она компенсировала начетничество высшей школы, отставание вузовской программы от реального производства или искусства, а также слабую практическую направленность советского высшего образования. И ничего дурного в этом я не вижу. Это была во многом компенсаторная функция. Тем, кто не получал такого дополнительного образования, приходилось дообучаться потом на рабочем месте путем проб и ошибок.

Сложившаяся система воспроизводства сословий благополучно просуществовала и в девяностые, и в нулевые годы. Казалось, ничто не мешает ей и дальше продолжать генерировать новые поколения сословных гильдий. Однако на пути ее встало неожиданное препятствие. Все правила игры сломал научный прогресс.

Интернет и соцсети, компьютеризация и цифровая экономика привели к появлению сотен новых профессий, не имевших длительной истории и, следовательно, специалистов, у которых можно было учиться. Старые навыки оказались тяжелым грузом, который был не нужен новому поколению специалистов. Умение считать вручную сложные строительные конструкции уступило место навыкам программирования и работе с пакетами прикладных программ. Огромные домашние библиотеки с редкими книгами уступили место открытым онлайн-хранилищам с гигабайтами информации. Навыки аналитики и выискивания разрозненной информации уступили место технологиям big data.

Неожиданно выяснилось, что во многих областях старое поколение мало чему может научить молодых выпускников. Даже работающим специалистам приходится непрерывно учиться, овладевать новыми программами и алгоритмами. В этих условиях зачастую быстро соображающий молодой человек, с детства освоивший всевозможные гаджеты, знающий английский язык по сериалам, компьютерным играм и мультфильмам, намного адаптивнее старого опытного специалиста.

Кстати, это дало одну неожиданную выгоду. Существовавшее раньше обучение дома или на рабочем месте приводило к тому, что молодой специалист вместе с правильными навыками получал набор неправильных норм и образцов поведения. Старшие товарищи учили уходить от ответственности, делать приписки, «исправляя» невыполненный план, скрывать брак, отчитываться невыполненными заданиями, работать «налево» и брать откаты. В некоторых компаниях такая «корпоративная культура» могла пережить несколько поколений работников, заражая все новых и новых. Иногда, чтобы справиться с такими пережитками, приходилось полностью обновлять сотрудников компании или государственной структуры.

учить широко, обучать новым приемам и методам. Авторитеты попраны, управленческие системы ломаются. Но вместе с ними ломается и сословная структура общества. Зачем идти в инженеры, если можно податься в блогеры? Необязательно становиться журналистом-международником, чтобы объездить весь мир. Талантливый геймер может зарабатывать намного больше чиновника высокого уровня.

Именно в этом ослаблении существовавшей консервативной системы передачи знаний, навыков, запретов от старшего поколения к молодому и кроется во многом причина того конфликта, когда политические взгляды сильно поляризованы в зависимости от возраста. И этот конфликт уже давно вышел за рамки семьи или фирмы. Фактически это борьба старой патриархальной системы с новыми молодыми взглядами, радикально отличающимися от взглядов их родителей. И это не только политические взгляды. Различия эти проходят и по отношению к экологии, религии, семейным отношениям, феминизму, домашнему насилию, воспитанию детей и многим другим вопросам. Конечно, до полного слома старой системы еще очень далеко. Сословными в нашей стране остаются силовые ведомства, крупные государственные корпорации, политическая бюрократия. Но время неумолимо, и рано или поздно им тоже придется измениться — или умереть.

Николай Кульбака, экономист