…В Сиэтле, как и на всем западном побережье Америки, этим летом случился Армагеддон. По данным Национальной метеорологической службы, в Вашингтоне, Орегоне и Айдахо в минувшие выходные и в начале недели был установлен абсолютный температурный рекорд за всю историю наблюдений — 46 градусов по Цельсию! Это в Сиэтле, где главная достопримечательность — дождь, он для нас — образ жизни. У нас много видов дождей. Самый известный — с конца октября и до апреля. Один. Тягучий, мелкий, сам от себя уставший. И лето обычно медленно-медленно раскочегаривается после долгой и серой зимы. Хорошо, если к 4 июля, к Дню Независимости, можно снять дождевики и болоньевые куртки.

Несколько лет назад многие в Сиэтле ужасно смеялись над тем, что Ал Гору дали Нобелевскую премию за борьбу с глобальным потеплением. Сегодня, думаю, большая часть жителей штата Вашингтон перед ним бы извинилась за свой тогдашний сарказм. Потому что оно, это проклятое потепление, нас настигло — и нам совсем не понравилось. Думаю, жителям соседнего Портленда оно понравилось еще меньше.

Явление, вызывающее такую невероятную жару называется «тепловым куполом». Горячий воздух улавливается фронтами высокого давления, и когда он отталкивается от земли, он нагревается еще больше. «Это что-то вроде велосипедного насоса», — сказал Филип Моут, профессор атмосферных наук в Университете штата Орегон.

Мы живем не совсем в Сиэтле, а в Редмонде, по соседству с штаб-квартирой Microsoft. От большого города нас отделяет озеро Вашингтон. У нас никакие не каменные джунгли. Типичная одноэтажная Америка, утопающая в зелени. Но даже близость воды и жизнь практически в лесу в эти дни не спасала.

Печальная статистика этому подтверждение. По данным судебно-медицинской экспертизы, в округе Кинг, штат Вашингтон, включая Сиэтл, от жары на сегодняшний день умерло 13 человек. В Орегоне — более 60 человек. У наших соседей (два часа до канадской границы, в Британской Колумбии, это район Ванкувера) все еще печальнее: несколько сотен человек погибли от жары.

Представитель министерства охраны окружающей среды Канады Дэвид Филлипс в интервью местному телеканалу сказал: «Всегда приятно побить рекорд, но это не тот рекорд, которым хочется гордиться. В некоторых частях на Западном побережье Канады в эти дни было жарче, чем в Дубае».

В Сиэтле, Портленде, Спокане и Медфорде были срочно открыты центры для всех, кто не мог справиться с жарой. На улицах, в магазинах, на перекрестках волонтеры раздавали воду в бутылках. Бездомных, которых за время карантина в городе стало очень много, поселяли в гостиницы с кондиционером.

На вопрос в местной группе (даже не вопрос, а крик души!): «Где купить переносной кондиционер, прям сегодня, очень нужно!» — первый ответ был: «В Монтане!» Неудивительно! Потому что более чем у половины жителей Сиэтла и у трети домов Портленда нет кондиционеров. По данным Seattle Times, Сиэтл является наименее кондиционированным районом в Соединенных Штатах.

«Имейте наготове вентиляторы и влажные полотенца, если у вас нет кондиционера, позаботьтесь о себе и проверьте своих пожилых соседей — мы просто не привыкли к этому в Западном Вашингтоне», — предупреждала служба погоды.

В далеком детстве, еще в СССР, мы с мамой ходили в финскую баню. Там было влажно и жарко до головокружения. Я каждый раз вспоминала эту баню, когда высовывала нос за порог. До озера, куда я с внуками обычно дохожу за 10 минут, я еле доползала за час, перебежками — от магазинчика к магазинчику, от кафе к кафе, чтобы перевести дух. В магазинах у выхода стояли ящики с водой, продавщица следила, чтобы все, кто выходит, взял бутылку воды, и повторяла: «Если у вас нет кондиционера, оставайтесь тут».

В одном магазине, где полки со льдом были буквально сметены, вышел менеджер Джонни, такой крупный, здоровенный дядька. Еле дотащил до очереди коробку с popsicle (замороженные фруктовые ледяные палочки) и начал бесплатно раздавать детям. Потом махнул рукой: «Все берите — дети, взрослые, все, кому жарко, — просто берите и лижите».

Зря я перлась на это озеро: там не то что яблоку негде упасть, ногу поставить было негде.

Соседи приволокли огромный надувной бассейн, поставили его посреди улицы, протянули шланги от нескольких домов и налили воду. Дети, конечно, были счастливы, но все равно: больше, чем пять минут, находиться на улице было невозможно.

Наша семья, конечно, отличилась даже в эту жару. В день, когда все обливаются ледяной водой и подумывают возродить ice bucket challenge (когда высыпаешь на себя ведро льда), когда половина города сидит без света, так как сети не выдерживают внезапное включение всех кондиционеров и вентиляторов, когда приходится выбирать — оставить включенным кондиционер или вентилятор (кстати, губернатор штата сообщил, что всем, кто не сможет оплатить счета на электричество и воду, штат поможет деньгами и выделил на это грант), — короче, в день, признанный самый жарким в истории штата, я в третий раз стала бабушкой.

В госпитале был аншлаг. Здесь нет отдельно родильных домов, как в России: несколько этажей — родильные помещения, а выше — обычная больница. Там был бесконечный поток людей с повышенным давлением и тепловыми ударами. В помощники привлекли студенток медицинского колледжа: они всем раздавали воду, старались оформлять бумаги как можно быстрее и всех просили оставаться в помещении. Автоматические двери отключили, чтобы лишний раз не открывались и не впускали горячий воздух.

К нам во двор пришли — буквально не прилетели, а пришли! — две уставшие сойки с открытыми клювами. Они даже не повели головой, когда я вышла с миской воды, и пили, пили, а потом в нее влезли и барахтались.

Животным (в основном диким, мы же в лесу практически живем) — белкам, енотам, зайцам, оленям и прочим — жители нашего района выставили воду в разного фасона плошках и добавляли в нее лед каждый час, потому что вода нагревалась, а ближайший ручей пересох — животные приходили во дворы и пили воду.

Только мы собрались с соседями писать петицию (правда, непонятно, кому ее направить): «Выключите жару, верните нам дождь!» — как подул легкий ветерок. Теперь ходим на цыпочках, чтобы его, ветерок, не спугнуть, и повторяем за царем Соломоном: «Всё проходит. И это пройдет».

Стелла Иванова, журналист, Сиэтл
Для «Новой газеты»