Президент снова общался с народом на «Прямой линии», и один из обсуждаемых вопросов касался того, почему бы и губернаторов не обязать использовать такой удобный способ контакта с гражданами. Путин поддержал эту идею: можно присмотреться к рекомендациям снизу и устраивать не только федеральную, но и региональные прямые линии.
Кажется, что сценарий последних уже готов: каждому губернатору отдельные граждане, вытянувшие свой счастливый билет, будут сообщать о конкретных протекающих крышах или проблемах с подачей газа. После чего в кадре материализуются чиновники на местах, и крыши будут чиниться, а газ — пойдет по трубам. Возможно, жители российских регионов заодно смогут узнать и некоторые познавательные факты о своих руководителях: например, что начальство думает в данный момент о геополитической ситуации в мире, какая музыка ему нравится и где ему гладят рубашки. Конечно, если подобные вольности не будут признаны покушением на президентские полномочия. О том, что аналоги прямых линий давно существуют в Чечне, оперативно отчитался Рамзан Кадыров.
Во время «Прямых линий» прежних лет я писал, что этот формат, в котором президент сталкивается со своим народом, становится единственным политическим институтом в стране. В России, где нет надежды на суд, правящая партия не рискует проиграть выборы, президент не может столкнуться с критикой со стороны оппозиции во время своих отчетов перед парламентом, а из «кремлевского пула» СМИ вычищают за освещение протестов, «Прямая линия» — это инновационная площадка, где власть и граждане публично проясняют настроения друг друга. Если не получается делать обычные демократические институты для эффективного управления, легитимности решений власти и обратной связи, на помощь приходят отечественные изобретения.
Теперь между президентом и народом нет ничего — лишь «Прямая линия» и выжженное поле российской политики.
В 2021 году эта модель органически переносится на региональный уровень: мы готовы стать первой в мире страной, где публичная политика и управление ведется в режиме телевизионного шоу.
На «Прямой линии» президент успел высказаться о многом: потопление британского эсминца у берегов Крыма не приведет к третьей мировой войне, у льготной ипотеки есть проблемы, но преимуществ больше, рост цен на отдых в России связан с тем, что люди побаиваются ехать за рубеж, острый участок пандемии мы прошли лучше, чем многие другие страны, в том числе благодаря работе депутатов Госдумы, изменение климата может привести нашу планету к состоянию Венеры, где температура достигает 500 градусов Цельсия, проблема же утилизации мусора в Российской Федерации стоит весьма остро.
Но сложнее всего сценарий «Прямой линии» ложится на самую острую проблему последних недель — общественный конфликт вокруг добровольной (и принудительной) вакцинации. Президент наконец рассказал, что он привился именно «Спутником V», и рекомендовал всем следовать его примеру. В то же время он высказался против принуждения к вакцинации и заявил, что увольнять за отказ от нее незаконно. Эта конструкция оставляет антипрививочникам пространство для спекуляций и не дает четкого ответа на вопрос о том, как Россия собирается преодолевать третью волну пандемии с ее рекордными показателями смертности.
Ответственность за возможные новые ограничения, как год назад, делегируется руководством страны на уровень регионов: именно губернаторы будут собирать на себя всю критику, связанную с ними.
Кроме этих сюжетов граждан традиционно беспокоил вопрос о планах президента: будет ли преемник и чем Путин смог бы заняться после ухода в отставку? Оба эти вопроса в нынешних российских реалиях выглядят скорее лежащими в области научной фантастики, поскольку посвящены далекому будущему, возможно, эпохе трансгуманизма. После обнуления Конституции преемника можно не искать еще десятилетиями. Кажется, что иронические ответы президента намекают на это. Придет время, и преемник будет назван, а потом российский народ решит, принимать ли его. А после отставки же можно ничего не делать, но «на печке сидеть», как заявил сам Путин в конце эфира.
Так «Прямая линия — 2021» фиксирует новые контуры российской политической жизни. У президента нет больше ни публичных оппонентов, ни собеседников, не считая российского народа как метафизической сущности, переживающей в момент главного телевизионного шоу свое единство с национальным лидером. Президент больше ничего не обещает и не строит планов — кажется, в его глазах мы уже живем в лучшем из возможных миров.
