При этом президент Ирана является вторым по рангу должностным лицом в стране после Верховного духовного лидера: в политической системе Ирана последнее слово по всем государственным вопросам принадлежит аятолле Али Хаменеи, высшему религиозному священнослужителю. Такая дихотомия власти установилась в Иране с момента Исламской революции в 1979 году, с тех пор консервативные шиитские исламские ценности определяют внутреннюю и внешнюю политику страны. Однако нет никаких оснований полагать, что позиции Раиси и духовного лидера Хаменеи разойдутся. Человек, который носит черный тюрбан, идентифицирующий его в шиитской традиции как потомка пророка Мухаммеда, яростно предан правящему духовенству Ирана и даже рассматривается как возможный преемник престарелого аятоллы Хаменеи.

Что известно о Раиси? 60-летний верховный судья свою карьеру начинал с позиции прокурора. При этом весьма заметные должности Раиси занимал с молодых лет, а молодость его пришлась как раз на годы исламской революции, преданность которой он продемонстрировал со всем рвением. Например, когда ему было всего 20 лет, он уже был главным прокурором города Карадж.

Международные правозащитные группы указывали на предполагаемую роль Раиси в массовых казнях политических заключенных в 1988 году.

«Тот факт, что Эбрахим Раиси стал президентом вместо того, чтобы стать фигурантом расследования преступлений против человечности… — это мрачное напоминание о том, что в Иране царит безнаказанность», — так прокомментировала избрание Раиси глава Amnesty Аньес Калламар.

Сам Раиси неоднократно отрицал свое участие в вынесении смертных приговоров — однако при этом он не сомневался в том, что данные приговоры были легитимны в связи с фетвой (религиозным определением) бывшего верховного лидера аятоллы Хомейни.

И это не все преступления, вменяемые Раиси: по мнению Amnesty, в качестве главы судебной системы он несет ответственность за безнаказанность должностных лиц и представителей сил правопорядка, обвиняемых в убийствах протестующих в 2019 году. За последние несколько лет Иран дважды охватывали масштабные общенациональные протесты, в результате которых погибли сотни, а по некоторым данным, и тысячи человек.

Нынешние выборы — не первая попытка Раиси занять президентское кресло. В 2017 году он проиграл Хасану Роухани (который, кстати, в Иране считается либералом). С тех пор Раиси отстраивал свой политический образ ярого борца с коррупцией и неравенством, человека, слышащего голос народа. Своим предвыборным коньком в этой кампании Раиси сделал обещания облегчить безработицу и добиться снятия экономических санкций США, которые сделали жизнь простых иранцев невыносимой.

При этом он декларировал предельно консервативную линию во внутренней политике: укрепление пуританской системы в исламской республике. Очевидно, Иран ждет усиление контроля за социальными инициативами, сокращение свобод и рабочих мест для женщин, а также ужесточение надзора над социальными сетями и прессой.

Можно с уверенностью сказать, что большой любви среди электората Раиси с этой повесткой не снискал. Согласно официальным данным экзитполов, явка избирателей была самой низкой за всю историю президентских выборов в Иране: 48,8% по сравнению с более чем 70% на предыдущем голосовании в 2017 году.

В качестве кандидатов на выборах были зарегистрированы порядка 600 человек, среди которых — 40 женщин. Однако непосредственно к выборам оказались допущены лишь семеро: их кандидатуры были одобрены в прошлом месяце двенадцатью юристами и теологами из «Совета стражей» (это неизбираемый орган, который принимает окончательное решение о допущении кандидатов; трое из этих допущенных кандидатов впоследствии снялись с выборов до дня голосования).

Бывший президент, одиозный Махмуд Ахмадинежад, один из тех, кому запретили баллотироваться, сообщил в видеообращении, что он не будет голосовать, заявив: «Я не хочу участвовать в этом грехе».

Один из снявших свою кандидатуру претендентов на кресло президента, сторонник реформаторской линии Мохсен Мехрализаде, еще во время участия в гонке намекнул, что исход голосования предрешен. «Правящие священнослужители объединили солнце, луну и небеса, чтобы сделать одного конкретного человека президентом», — заявил он во время теледебатов. Очевидно, под этими словами могли бы подписаться многие иранцы, глубоко ужаленные нищетой, разразившейся вследствие наложенных санкций и непрофессионального управления страной.

К слову о санкциях: сторонники жесткой линии с подозрением относятся к Западу, но и Раиси, и верховный духовный лидер Хаменеи все последнее время выступали за возвращение к международной ядерной сделке. Только такие декларации могли убедить простых иранцев в том, что страна при новом президенте сможет выбраться из кризиса. Напомним, ядерная сделка, заключенная в 2015 году президентами Роухани и Обамой, освобождала Иран от западных санкций в обмен на ограничение его работ с атомом. В 2018 году США вышли из сделки, и администрация президента Трампа вновь обрубила торговые возможности Ирана. (Раиси, кстати, оказался в числе чиновников, персонально попавших под санкции.) Иран ответил на выход США из сделки частичным возобновлением ядерной программы.

При этом обе стороны настаивают на том, чтобы первый шаг, подтверждающий готовность, был сделан оппонентом. Процесс и так топчется на месте, а теперь появились сообщения о том, что переговоры между Ираном и США в Вене прервутся на несколько недель: стороны должны осознать ту реальность, в которой Иран оказался после выборов. Новый президент должен дать понять своим избирателям, да и всему миру, намерен ли он и дальше разговаривать с «большим дьяволом» — или повернется лицом к другому гранду мировой политики, к Китаю.

Интересен вопрос о том, как избрание нового президента Ирана скажется на отношениях исламской республики с Россией. Несмотря на множество границ, разделяющих страны, у России и Ирана есть точки соприкосновения. Например, Сирия, где Иран и Россия вместе воюют на стороне Башара Асада, однако не становятся от этого такими уж искренними союзниками: геополитическим соперникам вообще сложно дружить. Прежде даже приходили известия о боестолкновениях между российскими военнослужащими с одной стороны и иранскими и проиранскими вооруженными формированиями с другой; при этом на дипломатическом уровне стороны сохраняли учтивые улыбки. После того как американские спецслужбы устранили главу спецназа Корпуса стражей исламской революции Касема Сулеймани, такие вести с сирийского фронта сошли на нет. Харизматичный фанатик Сулеймани, по сути, самолично контролировал сирийскую военную кампанию с иранской стороны, а сменивший его Исмаил Каани, очевидно, вынужден был принимать во внимание «умеренную» линию Роухани. Теперь же либерала Роухани сменил еще один фанатик. О том, как это скажется на отношениях с Россией, мы узнаем скоро — и отнюдь не из пресс-релизов МИД.