Не спешите говорить: «Ну что же сделаешь, экстремальная ситуация». Дело не в самом факте отмены, а в том, как именно это произошло. Что — понять можно. Как — за гранью этики и здравого смысла.
Да, проводить в пандемию массовые мероприятия не стоит (если это не чемпионат, не экономический форум и не концерт в День России), но тогда зачем же их согласовывать? Причем за день до отмены. В Европе и США все крупные фестивали отменены весной, зимой, а то и намного раньше. Это больно, печально, но хотя бы понятно: никто не строит планы, не тратит деньги, в этом есть логика. Плюс огромные компенсации, которые государство выплачивает промоутерам и артистам в локдаун. Все это дает ощущение, что концертная индустрия и общество действуют заодно, у них общая цель, они помогают друг другу.
А вот как это происходит у нас.
«За день до фестиваля, — рассказывает генпродюсер «Мяты» Андрей Клюкин, — мы еще раз прошли все процедуры и получили официальное добро, даже была пресс-конференция. А вчера нас вызвали в правительство Тульской области. Это было экстренное совещание, оно проходило ночью. Все представители области были в ноль часов в правительстве. Нам сказали, что, к сожалению, надо принять как данность — фестиваль не состоится».
Два слова о том, что это за фестиваль и в каком формате он планировался в этом году. Для начала это история частная, независимая, за ней не стоит государство или финансовые гиганты, типа «Сбера» и «Окко». Именно поэтому 18 миллионов, потерянные из-за прошлогодней отмены, и 96, вложенные в этом году, — убытки огромные, сокрушительные.
Выступить в 2021-м должны были Manizha, «Кино», The Hatters, Гарик Сукачев, «Аукцыон», Иван Дорн, «АИГЕЛ» и десятки других артистов. Продано 12,5 тысячи билетов (при вместимости фестивального поля 100 тысяч, то есть гораздо ниже даже 25-процентной заполняемости).
Но деньги, о которых идет речь, потрачены не только на рекламу и артистов. Главная забота Клюкина была в другом — обеспечить безопасность людей.
Мы переписывались с ним в процессе подготовки фестиваля. И раз за разом я узнавал, что «Дикая мята»:
- Договорилась с «Инвитро» и обеспечила скидку на ПЦР для посетителей фестиваля во всех (!!!) городах страны (Клюкин одним из первых в музыкальной индустрии привился и активно призывал прививаться всех окружающих);
- Организовала сеть выездных лабораторий;
- Проинструктировала в соцсетях зрителей на предмет безопасности.
Санитайзеры, разметка — само собой разумеется.
Это вообще социально ориентированная история. Клюкин и его команда позаботились о том, чтобы во всех кафе на фестивале был социальный пакет. То есть люди могли поесть за 300–350 рублей. Клюкин писал мне в мессенджер: «Днем и ночью делаем дороги для инвалидов. Очень стараемся успеть. Общая цена дорожек для инвалидов 15 миллионов». На такие вещи денег он не жалеет.
И вот все это в одночасье стало ненужным. Теперь поле с полностью построенными сценами, подведенными коммуникациями и дорожками за 15 миллионов стоит пустое.
Солнце печет, дует ветер. А музыки нет и зрителей тоже нет. И неизвестно теперь, будет ли что-то дальше.
Первый вопрос, который возникает: «За что?». За что их так наказали? Политических причин точно не было. Они были у других, у Покровского, у Нойза, у «АлоэВера», у «Порнофильмов», но к «Мяте» по этим поводам не было даже тени претензий. Более того, все эти месяцы они работали в плотном и плодотворном контакте с Роспотребнадзором, с администрацией области и другими инстанциями. И казалось, что все хорошо, понимание есть.
Но его не было, конечно. Не было потому, что они независимые. У Клюкина и других независимых промоутеров нет крыши в органах власти, за них некому вступиться на том уровне, на котором принимают такого рода решения. На них наплевали просто потому, что наплевать было можно, а вовсе не из-за пандемии. Отмена за несколько часов до фестиваля так и переводится: нам нет до вас никакого дела.
Отсюда и ощущение, что мы боремся с вирусом не вместе, а по отдельности. Чиновники, которым надо отчитываться перед вышестоящим начальством и отменять что-нибудь неважное с их точки зрения, отдельно. У них какая-то своя пандемия. А люди — отдельно. И силы явно неравные.
