• Колбаса докторская — 2000 рублей за килограмм;
• десяток яиц — 180 рублей;
• печенье «Муля-красотуля» (на вкус как «Юбилейное», но очень старое) — 300 рублей;
• бутылка «Колы», пол-литра — 200 рублей;
• килограмм помидоров — 750 рублей, яблок — 550.

— Это яйца подешевели сильно после Пасхи, были триста. И то это яйца местные, чукотские, желток от белка не отличишь, но и они в Пасху триста, — Елена, продавец в магазине «Чукчаночка», дородная женщина в синем фартуке, нисколько не удивляется туристу. Но удивляет своей честностью. — А колбасу не берите, ей 4,5 месяца, еще не просрочена, но скоро будет. Московская же, самолетом везли. Навигацию ждем, тогда и закупаться будем.

***

Аэропорту «Угольный» 15-тысячного Анадыря позавидовали бы многие аэропорты областных центров. Блистая реконструкцией за 4,4 млрд рублей, он принимает рейсы из Москвы, Владивостока, Петропавловска-Камчатского, Якутска. Считается международным.

Аэропорт находится на одной стороне Анадырского лимана, город — на другой. Между ними — пятикилометровая переправа. Единственный способ добраться до Анадыря в «зимний период» (вплоть до июня) — катер на воздушной подушке. В «летний» — баржи и вертолеты.

Побитая «Тойота» везет меня и других прилетевших к причалу Угольных Копей. Там водитель передает всех капитану катера. Объявляют цену за перевозку: три тысячи рублей.

— И вообще, мы вполне честные, — добавляет он. — Вот товарный чек вам выпишем. На прошлой неделе самолет отменили из-за погоды, все таксисты знали, что не будет рейса на Хабаровск. А один взял полную подушку людей, отвез на ту сторону, взял по три тысячи с каждого. Там людям сказали, что самолет отменили, так он и обратно взял с них по три тысячи. Вот и покатались.

К погрузке подходят люди с чемоданами и тюками. К самым ногам подбегает лиса, они тут вместо бродячих собак. Снег вокруг причала абсолютно черный: почти над головой — вагонетки угольной шахты. Пахнет соляркой, болотом и морем.

Первый корабль с грузовыми контейнерами выйдет из Владивостока 6 июня. Навигация до Чукотки еще не открыта. Анадырский залив в этом году покрыт льдом до конца мая. Все товары, которые доставляют на Чукотку морским путем, стоят в Анадыре в 2–3 раза дороже, чем в Москве. Те, что самолетом — в 4–5 раз. Зима на Чукотке длится семь месяцев. Навигация длится с июня по октябрь.

— Сейчас такие цены, потому что всем предпринимателям надо заработать на первый контейнер с продуктами. Корабль стоит уже загруженный, каждый выкупает себе один контейнер. Или в складчину. Но на это надо заработать. Летом цены упадут. Обычно люди и закупаются летом. Морковкой, например, картошкой, овощами, которые можно хранить, консервами. В Анадыре-то цены еще ничего, а вот в поселках, куда возят по зимнику или баржами летом… Там еще на три, считай, можно умножить. Да, и хорошо, когда вообще довезти могут, — рассказывает Владимир, владелец торговой точки на крытом рынке в Анадыре.

***

Город производит странное первое впечатление: очень маленький, он еще и со всех сторон окружен заснеженной тундрой и замерзшей водой, хоть на дворе уже конец мая. Почти все дома выкрашены в разные цвета. Если подойти близко, видно, что красили давно, но добротно. Дома в заметно лучшем состоянии, чем во многих городах «на Большой земле», даже соседних с Москвой.

Административные здания заметно выделяются среди жилых домов. Казначейство, управление МВД, суд и Сбербанк явно ремонтируют чаще. Они обшиты новыми панелями, блестят. В тени некоторых дворов еще не до конца сошел снег. Рыхлые, чернеющие сугробы доходят до окон второго этажа.

В 80-е на Чукотке жило 160 000 человек. Здесь искали золото (добывать которое оказалось невыгодно), разрабатывали месторождения олова, ртути, цветных металлов, нефти, угля, газа. Сейчас осталось 50 тысяч жителей, 15 тысяч из которых — в Анадыре. Население постоянно сокращается.

Средняя зарплата в городе — 45 тысяч рублей. Юлия, администратор одной из двух анадырских гостиниц, рассказывает: «Знаете, кому-то хватает только на капусту, а кому-то на колбасу по две тысячи рублей. В среднем, как в анекдоте, получаются хреновые голубцы. Как и везде в России, наверное.

Для тех, у кого нет денег на колбасу по две тысячи рублей, не предусмотрена колбаса за двести. У нас и капуста-то по четыреста…»

Ночь в гостинице стоит 4,5 тысячи рублей за двухместный номер с подселением. Без подселения — 7,5. От подселения меня спасает только то, что самолеты сюда летают редко, а в выходные аэропорты на всей Чукотке и вовсе не работают. Спать, правда, все равно невозможно. Мешают девятичасовой джетлаг и полярный день. Солнце почти не садится, всю ночь нестерпимо орут чайки. Прилетели раньше срока, лиман еще не растаял, есть нечего. Они живут прямо на крыше гостиницы и крышах окрестных домов.

Центров общественного притяжения в городе несколько: кинотеатр, церковь, набережная, есть бар и несколько супермаркетов. В Анадыре очень много собак. И домашних, и бездомных. Домашние в основном породистые. Дворняги — на порядок крупнее и лохматее, чем в Москве. И очень много таксистов. На вопрос, зачем в городе, который можно из конца в конец пройти пешком за 12 минут, вообще нужно такси, отвечают просто: «Сейчас не минус 48 градусов и ветер не 50 метров в секунду».

***

Анадырь кажется скорее запущенным и отрезанным от «Большой земли», чем вымирающим. Здесь действительно край света: восточнее только сельские поселения, а через Берингов пролив уже Америка. Но все же город людный. Видно, что когда-то в него много вкладывали и развивали, да вдруг бросили.

Эту историю местные жители рассказывают почти одинаково, начиная с любимого на Чукотке анекдота:

«Приходит Абрамович к Путину:

— Владимир Владимирович, хочу уехать из страны.

— Роман Аркадьевич, а как же присесть на дорожку?

Вот и посадили его губернатором на Чукотку».

Роман Абрамович был губернатором Чукотского автономного округа с 2001 по 2008 год и председателем Думы с 2008-го по 2013-й. Про это время на Чукотке вспоминают с ностальгией.

— В 2001 году мы ездили с журналистами Dicovery снимать документальный фильм о китах в восточные районы Чукотки, — рассказывает сотрудник охотобщества Денис Литовка. — Приехали в Янракыннот, зашли с американским оператором в местный магазин, а там на всех полках — бутылка яблочной эссенции и пачка соды. А нам снимать предстояло несколько недель. Он на меня смотрит: а как мы тут? У местных была мука, они нас записали в список, и на нас тоже стали печь хлеб. Тогда так везде было. Весь Анадырь был как вот те заброшенные шахтерские поселки на другой стороне лимана. Когда Абрамович сюда пришел, здесь была катастрофа.

Вместе с Абрамовичем на Чукотку пришел бизнес, инвестиции, налоги и региональный бюджет. Первое, самое голодное время национальному населению в отдаленных районах привозили и раздавали продукты мешками: сахар, муку, крупы.

— Вы думаете, кто эти дома в яркие цвета красил? Ведь круглый год зима почти, темно, холодно, серо. А так вот выйдешь утром, посмотришь вокруг, какое все разноцветное, и вроде не так тошно. С тех пор, правда, красили всего пару раз. А когда Абрамович был, приезжали югославы, делали дороги по своей технологии. Десять лет дороги были прекрасные. Турки приезжали, красили и ремонтировали дома, обшивали утеплителем. У них свое общежитие было целое, некоторые остались тут до сих пор. Детские сады, школы, больницу внутри ремонтировали, оборудование привезли, корпуса новые построили. До сих пор только на том и держимся. Детей всех в лагеря на юг отправляли, пенсионерам доплата к пенсии была. Так и называлась — губернаторская надбавка. Бизнес был, вливания какие-то. Правда, вместе с Абрамовичем бизнес и ушел, — рассказывает Елена, продавец в «Чукчаночке».

Нынешний губернатор не вызывает ни у коренного, ни у русского населения таких теплых чувств. Ничего плохого не делает, но и ничем хорошим особо не отличается. Дома ветшают, дороги, ремонтированные югославскими рабочими, приходят в негодность. Водитель непопулярного в мае такси, меняющий колесо, поврежденное в особенно глубокой колдобине, философски замечает:

— Вот бы всех этих олигархов не в тюрьму, а в губернаторы. По очереди, например. Как бы хорошо стало жить!