В течение очень долгого времени стоимость стали на российском рынке оставалась практически неизменной: в 2005 г. тонна оцинкованной стали у крупных оптовиков стоила 36 тыс. рублей и через 10 лет ситуация не изменилась. Собственно, совсем недавно, в 2019 году, все та же тонна оцинковки стоила 45 тыс. рублей. То есть за полтора десятка лет она прибавила (в рублях) всего 25%.

Стоимость же фиксированного набора товаров и услуг (ФНТУ, есть у Росстата такой более-менее адекватный инструмент для измерения инфляции) за тот же период выросла с 4,3 тыс. рублей до 16 тыс. рублей, то есть потребительские цены выросли в 3,7 раза.

Причиной столь длительной стагнации цен на сталь явилось случившееся в 2006 году превращение Китая из крупнейшего «чистого» импортера стали в «чистого» экспортера. При этом стоит отдать должное российским металлургам, которые во время длившейся полтора десятилетия стагнации цен внутреннего рынка не только не разорились (благодаря экспорту), но и серьезно нарастили зарплаты, провели за эти годы масштабную модернизацию производства, улучшили ситуацию с вредными выбросами.

И вот («спасибо» эпидемии ковида, вызвавшей проблемы с логистикой поставок стали и железной руды во всем мире, а еще в большей степени — эмиссии размером в 12% мирового ВВП, устроенной в последние два года ведущими мировыми центробанками) на улицу российских металлургов пришел праздник. То есть сначала-то, наоборот, все было очень плохо. Настолько плохо, что для поддержания отечественных производителей оцинкованной стали в начале января прошлого года Евразийская экономическая комиссия на пять лет ввела антидемпинговые пошлины на импорт стали из Китая и Украины. Потом началась пандемия — и стало еще хуже. Но зато с конца прошлого лета, когда основные мировые экономики начали выходить из вызванного эпидемией и карантином спада, а

Кроме того, карантины серьезно сократили сбор лома в развитых странах, вызвав его существенное удорожание. И сегодня, спустя 10 месяцев, стоимость стали на внутреннем рынке почти что утроилась. В то время как на мировом рынке она выросла чуть больше чем в два раза.

Специально стоит отметить, что на удвоение стоимости стали на мировом рынке наложилась случившаяся в прошлом году 20-процентная девальвация рубля, и в целом рост стоимости стали на российском рынке в 2,4-2,5 раза можно признать хоть как-то, но обоснованным. Но все, что выше, уж точно от лукавого. Правда это «от лукавого» не так уж велико и убирается снижением стоимости стали на 10%.

Но есть одно, причем очень важное, но: металлурги, повысив цену для внутреннего рынка, ссылаются на цены мирового рынка, то есть предполагается, что все, что поставляется ими на рынок России, может найти спрос на мировом рынке — причем без сколько-нибудь значимого снижения цены. В 2019 году в мире было произведено 1,87 млрд тонн стали. Емкость внутрироссийского рынка — порядка 40 млн тонн, что составляет 2% от емкости внешнего рынка.

Ответ на вопрос, может ли мировой рынок без существенного падения цены принять 40 млн с внутреннего рынка России, дает нам в своем интервью РБК первый вице-премьер Андрей Белоусов: «Но я против того, чтобы вводить такого рода инструменты [экспортную пошлину] против металлургов… Потому что рынки забиты, и сейчас ряд наших коллег-конкурентов, например американцы, да и европейцы тоже, они прорабатывают или уже ввели компенсационные меры так называемые против наших экспортеров».

То есть конкуренция на рынке стали велика, и без серьезного падения цены несколько десятков миллионов тонн из России рынок стали не переварит. И это приводит нас к тому, что прямая привязка российских цен на сталь к ценам мирового рынка экономически не так уж и обоснована.

В такой ситуации очень многое зависит от действий правительства, которое, с одной стороны, открыло против «большой тройки» три дела, подозревая компании в поддержании монопольно высоких цен на рынке плоского проката, что грозит сталеварам очень серьезными штрафами в виде процента от оборота. Но с другой стороны, правительство предложило «решение» в виде добровольного предоставления поставщиками стали скидки в размере 30% от текущей цены для государственных строек. После чего цены закономерно скакнули еще на 25%, ведь достаточно нарастить рыночную цену на 40%, чтобы поставки на госстройки со скидкой в 30% по факту велись по старой (до роста на 40%) рыночной цене, что лишает данный механизм смысла.

Более действенным представляется высказанное Белоусовым предложение ввести экспортные пошлины на амортизационный лом, являющийся основным сырьем для производства используемой строителями арматуры. Но помилуйте: рынок стали не состоит из одних лишь строителей, больше того, он состоит в основном не из строителей. Сталь используется в производстве автомобилей, самолетов, кораблей, опор линий электропередач, станков, холодильников, чайников, сковородок — список можно продолжать практически до бесконечности. Так, может, логичней ввести заградительные меры против всего экспорта лома?

Далее Андрей Рэмович предлагает изъять у металлургов заработанную ими на государственном спросе сверхприбыль в размере 100 млрд рублей. Но опять же, экономика (пока) не состоит из одного лишь государства, и правительство обязано (по крайней мере, в теории) заботиться обо всей экономике в целом, а не только госсекторе и госбюджете.

Давайте на секунду представим, что нынешние сверхвысокие цены на сталь сохранятся на следующие 12 месяцев. Тогда заработанная на внутрироссийском рынке «сверхприбыль» металлургов — к уровню мая 2020 года — составит около 3 трлн рублей.

По сути, речь идет о том, что такой рост стали прибавит к инфляции как минимум 2% и перераспределит от населения и экономики к металлургам почти 3% ВВП России. Рост инфляции на 2% не является проблемой правительства?

Что может сделать в этой ситуации правительство, если оно, ввиду высокой конкуренции на внешнем рынке, не желает вводить экспортные пошлины на сталь? Об обложении или даже квотировании экспорта лома было сказано выше. Остается обложить пошлиной экспорт железной руды или квотировать его. Так что заявленное Минпромторгом выстраивание механизма квотирования или даже полного запрета экспорта руды (и стали) представляется вполне обоснованной мерой. Потому что рост ставки НДПИ, конечно, пополнит российскую казну, но вряд ли приведет к снижению цен на внутреннем рынке.

Тут можно сказать много слов о нерыночности предлагаемых решений, но давайте оставим их странам с по-настоящему рыночной экономикой, а не такой, где госкомпания на госкомпании сидит и госкомпанией погоняет. С другой стороны, те или иные механизмы ограничения импорта используют все экономики, от США до Китая, так какой смысл называть нерыночным ограничение экспорта?