Песней протеста «Перемены» стали случайно. Могли и не стать. Виной всему любовь Цоя к символам, его умение оперировать абстрактными понятиями, в которые каждый может вложить что угодно. Но как минимум замысел был другим. И сам Цой, и его коллеги по группе многократно говорили, что к перестройке и к политике в целом она никакого отношения не имеет. Имелось в виду что-то свое, философское, адресованное узкому кругу.
Что именно? Чтобы понять это, надо вспомнить реалии конца 70-х — начала 80-х годов, на которые пришлось становление Цоя. Писатель Борис Минаев вспоминает: «Ты выходил из дома, видел газетный киоск и понимал, что он будет стоять здесь всегда. Ты умрешь, и твои дети будут мимо него ходить». На самом деле в этом нет ничего дурного. Стабильность, вечные ценности. Но однажды надоедает, хочется чего-то другого.
А вот цитата из книги партнера Цоя Алексея Рыбина «Кино с самого начала»:
Вот о каких переменах шла речь.
Был и другой, чисто рок-н-ролльный нюанс. В 1986-м Цой готовился к большому скачку, к смене имиджа. До этого они играли действительно музыку для своих — про бездельников, восьмиклассниц и городских романтиков. Не было еще героической позы, героических текстов, героического низкого голоса. Песни для поворотного альбома «Группа крови» только начинали писаться. Именно поэтому выступление «Кино» на Четвертом фестивале Ленинградского рок-клуба, где впервые были исполнены «Перемены», считается не самым удачным.
Басист Александр Титов: «Цой запел совершенно другим голосом, в котором себя еще не почувствовал. Новый репертуар выглядел мутным и неразборчивым. Особенно меня поразила адская монотонность в аранжировках, которые казались откровенно дубовыми».
Барабанщик Георгий Гурьянов:
«Там было все не то и все не так. Витя не был готов к такому повороту. Публика еще немножко отмороженная была. В общем, не пошло».
Не провал, но почти. Но был на этом концерте момент, который решил судьбу «Перемен» и группы в целом. В качестве второго барабанщика на сцену с «Кино» вышел Сергей Бугаев, который впоследствии сыграет Мальчика Бананана в «Ассе». Считается, что именно он уговорил Сергея Соловьева посмотреть на Цоя и его группу. Соловьев пришел на один из ближайших концертов в ДК «Красный октябрь» (по другой версии, это был Дом культуры милиции) и все для себя решил — насчет Цоя и насчет песни. Договорились, что Цой не будет петь «Перемены» до премьеры «Ассы», и он действительно их не пел.
Меньше всего ему хотелось стать глашатаем перестройки, о которой тогда и речи еще не шло, наоборот, — на дворе были суровые времена, на рок шли гонения, партработники рассылали по стране списки запрещенных групп, в которых и «Кино» фигурировало.
И все же перестроечным гимном «Перемены» стала. Ни с одной другой песней перестройка не ассоциировалась сильнее, чем с ней. Более того: есть версия, что именно песня Цоя и послужила толчком к переменам.
Исходит эта версия не от кого иного, как от Михаила Сергеевича Горбачева:
Так, с цоевской песни, и началась перестройка…
Конечно, это легенда. Константин Устинович Черненко умер весной 1985-го. Ни записана, ни исполнена эта песня тогда еще не была.
Но в главном Горбачев прав, и то, что случилось в конце съемок «Ассы», — лучшее тому доказательство. Над этим уже были не властны ни Цой, ни Соловьев, ни Горбачев. Всех подхватило волной и понесло в будущее.
Когда встала проблема сбора массовки для финальной сцены, Цой сказал: «Не волнуйтесь, я сделаю два звонка, и все придут». Пришло около 12 тысяч человек. И вот до отказа заполненный «Зеленый театр» в Парке культуры, горят фанатские зажигалки, звучит жесткая барабанная дробь. Юрий Шумило, администратор съемок, вспоминал потом, что концерт охраняло «сто человек дружинников, те же любера в клетчатых штанах, только с повязками, и тридцать человек ментов». Выступление чуть не кончилось трагедией. «Жгли дымовухи, — говорит Шумило, — у одной женщины загорелись волосы. Я потушил ее, а потом просто взял за кадык и вырубил того, кто ее поджег… Это было так страшно — вот эта чаша с неконтролируемой толпой, с этими огнями, с горящими глазами. В меня полетели коробки спичек, кто-то кинул туфли, я увидел человека с молотком… Люди, уходя, перевернули пожарную машину, просто уронили ее на бок. Я до сих пор счастлив, что никто не погиб, не покалечился, хотя не уверен, может, что и было».
В конце 80-х было несколько таких требовательных песен, которые будоражили публику. «Мы вместе» и «Время менять имена» «Алисы», «Скованные одной цепью» «Наутилуса», «Полковник Васин» «Аквариума»… Но ни одной из них не была суждена такая долгая жизнь, какая выпала «Переменам».
Все-таки на пустом месте легенды не возникают. Потенциал у «Перемен» — как у лучших песен протеста. В 2007-м она была использована в предвыборном ролике «Союза правых сил». В 2008-м стала официальным гимном движения «Солидарность». В 2011-м именно под нее проходили протестные акции в Беларуси. Люди в разных городах страны завели часы в мобильных телефонах на 20.00. Будильник играл «Мы ждем перемен!». После этого она попала в список песен, которые не должны звучать на белорусском радио. А в 2020-м за нее стали сажать.
В конце 2013 года украинская группа С.К.А.Й. записала версию «Перемен», посвященную событиям на Майдане. Интересно сравнить ее текст с текстом Цоя. У Цоя: «Сигарета в руках, чай на столе — так замыкается круг. И вдруг нам становится страшно что-то менять…» То есть и хочется, и страшно одновременно. Обреченное настроение — как в прорубь головой. У украинцев все иначе, проще, однозначнее: «Ми прагнемо змін! І зміни прийдуть!» Перевод не нужен, по-моему, и так все понятно.
С Цоем спорили, рефлексировали, над ним издевались… Песня прочно вошла в ткань нового времени.
Шнур пел: «Мы уже не ждем перемен!» И на тот момент это было правдой. Какие перемены нужны сытым расслабленным людям? В передаче «До 16 и старше» (1988) Цой говорит: «Я хочу, чтобы люди были больше свободны от обстоятельств, меньше зависели от внешнего комфорта». Строго по тексту: «Сигареты в руках, чай на столе, эта схема проста. И больше нет ничего, все находится в нас». И в этом смысле нулевые были, конечно, не его временем.
Прошло десять лет, и Котляров из «Порнофильмов» написал полемический ответ Цою, песню «Перемены»: «Ты перемен прождешь до ядерной зимы… Здесь переменами станем мы!» Имея в виду: сколько можно ждать, пора уже самим что-то делать.
Ее пели в Хабаровске, пели на акциях за Навального и будут петь, наверное, еще много раз. Слушаешь и думаешь: когда ж это кончится? Что нужно сделать, чтобы ее перестали петь? Установить справедливый порядок? Дать дорогу молодым? А потом через десять лет новые молодые снова захотят перемен. Но никто ведь не удивляется, что каждый год в конце зимы люди ждут весну. Это в природе вещей. И рано или поздно весна обязательно наступает. А потом все повторяется снова.
