5 декабря 2020 года отец школьницы, отработавший в правоохранительных органах 25 лет, пригласил в гости своего друга и бывшего коллегу Ивана Князева, 33-летнего сотрудника патрульно-постовой службы.
«Все вместе они выпивали, — сообщал Life со ссылкой на источник. — Пострадавшая — тоже: она заявила, что ее заставили употреблять алкоголь. Спустя некоторое время старший сержант полиции и несовершеннолетняя оказались одни на улице».
На записи с камеры видеонаблюдения, установленной у подъезда дома на Судостроительной улице, видно, как мужчина в гражданской одежде подошел к школьнице и попытался ее поцеловать. После того как она начала сопротивляться, полицейский выстрелил из пистолета в воздух, а потом еще раз — в ногу девочке. Пуля попала в колено. Школьница получила травму средней тяжести.
Выстрелы и детский крик привлекли внимание прохожих. «Мы подошли поближе и увидели девочку. Видим, она лежит на лавке, в истерике бьется, и какой-то мужик пытается ее поднять и затащить в дом, — рассказывал «Медиазоне» молодой человек, который гулял с подругой поблизости. — Когда подходил, крикнул: «Че происходит?» Он, видимо, испугался и сначала даже убежал».
Очевидец событий вызвал полицию и скорую помощь. Вернувшись, Князев, по словам собеседника издания, снова стал «нащупывать» в карманах пистолет. «Я говорю: «Че ты творишь?! Тут щас полиция приедет». А он не боится, пьяный, говорит: «Да пускай приезжают, я сам из полиции!».
Затем, по словам все того же очевидца, из подъезда выбежала мать школьницы. Вместе с Князевым она затащила девочку в квартиру. Через несколько минут той удалось вырваться обратно — как раз в этот момент подъехали полиция и скорая. Школьница, вспоминал собеседник «Медиазоны», была в истерике и не переставая кричала: «Он пытался меня изнасиловать!»
Позднее на одном из допросов, передавал Life, мать девочки попыталась оправдать Князева: она заявила, что он не приставал к ее дочери, а просто «подшучивал».
Приехавшие на вызов полицейские задерживать Князева не стали. Задержание состоялось лишь на следующий день, 6 декабря. Тогда же было возбуждено уголовное дело по п. «а» ч. 1 ст. 213 УК (хулиганство с применением насилия). Максимальное наказание по этой статье — до пяти лет лишения свободы.
«В международном праве есть понятие «пытка» — это действие или бездействие должностного лица, причиняющее боль и страдание, которое является незаконным. Оно идеально описывает ситуацию с полицейским, несмотря на то что мужчина на момент преступления не был при исполнении. Все равно в той или иной мере он олицетворяет государство, — уверен юрист «Комитета против пыток» Петр Хромов. — К сожалению, наше государство до сих пор не криминализировало пытку как отдельный состав преступления. Именно поэтому
если сотрудник полиции совершает преступление при исполнении в форме, то это квалифицируется как превышение должностных полномочий. А если в гражданской одежде и не при исполнении — как хулиганство».
7 декабря Князева отправили под домашний арест, а МВД России сообщило о его увольнении из органов. Процесс над бывшим полицейским практически не привлек внимания общественности. В марте Князева осудили на 3 года лишения свободы условно. Признал он свою вину или нет, неизвестно. СМИ сообщали лишь о том, что мужчина принес девочке извинения.
В тот же день, когда был вынесен приговор, вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Иван Мельников обратился к прокурору Москвы Денису Попову с требованием пересмотреть решение суда и привлечь Князева «к более суровой ответственности».
«Когда я услышал об этом приговоре, у меня волосы встали дыбом. Как мог человек за такое деяние получить условное наказание? — вспоминает Мельников в разговоре с «Новой». — Я юрист и правозащитник и знаю, насколько суровые у нас бывают приговоры. Я неоднократно в своей практике просил о смягчении наказания, считая его чрезмерным. А здесь все наоборот.
Тяжелейшее нарушение — и условный срок. Такие люди точно опасны для нашего общества, Князева следует посадить».
Прокуратура пошла навстречу Мельникову и подала в Мосгорсуд апелляционное представление. Уголовное дело против Князева было отправлено на пересмотр в суд первой инстанции. Мельников надеется, что дальше надзорное ведомство будет ходатайствовать об отправке дела в Следственный комитет на доследование с возможной переквалификацией обвинения. По мнению правозащитника, экс-полицейскому с самого начала должны были инкриминировать ч. 2 ст. 213 УК (хулиганство с применением оружия), которая предполагает более жесткое наказание — до семи лет лишения свободы.
«Для сравнения: по второй части были осуждены участницы Pussy Riot за перформанс в храме Христа Спасителя. Гитары, которые они держали в руках, были расценены как оружие, — отмечает Петр Хромов. — А здесь мужчина стрелял в ноги ребенка из травматического пистолета — и первая часть».
Следующий шаг, который должно сделать следствие, по мнению Мельникова — еще раз подробно изучить видеоматериалы и показания девочки, в которых она рассказывает о домогательствах Князева. В апреле новостное агентство «Москва» со ссылкой на источник сообщало, что правоохранительные органы начали проверку «возможных» развратных действий со стороны экс-полицейского «со знакомой ему девочкой». Но о ее результатах и о том, было ли возбуждено уголовное дело, ничего неизвестно.
Мельников опасается, что находящийся на свободе Князев «теоретически может повлиять на следствие, поскольку он бывший сотрудник полиции». «То, в чем обвиняют бывшего полицейского, содержит в себе насильственный состав, — добавляет Хромов. — Кроме того, инцидент произошел в публичном месте. Этот человек обладает властными полномочиями. Он нарушил права не равного себе гражданина, а ребенка. Почему тогда он находится под подпиской о невыезде?»
Прокуратура, считают правозащитники, должна выйти с ходатайством о заключении его под стражу. «Неизвестно, не выпьет ли он снова завтра и не произойдет ли печального случая с еще одним ребенком», — говорит Мельников.
Ни пострадавшая, ни ее родители после инцидента публично не комментировали приговор Князеву. Со слов знакомой семейства, которую цитирует «Газета.Ру», известно лишь, что родители поменяли свое отношение к случившемуся. «Изначально, из-за того, что этот Иван был другом семьи, с которым они в тот день выпивали, из-за стресса, адреналина и алкоголя они хотели замять это дело. Говорили, девочка врет, что он к ней приставал, — рассказала собеседница издания. — Но позднее, успокоившись, они признали, что нужно более строгое наказание для него».
«Новой» не удалось связаться с семьей пострадавшей.
Комментарий
Мари Давтян
адвокат, руководитель Центра защиты пострадавших от домашнего насилия:
— В России есть целый пласт проблем, связанный с нерасследованием изнасилований. Система часто работает против потерпевших. Например, полиция не хочет принимать их заявления, всячески этому препятствует. Все процессуальные действия в ходе проверки заявлений проводятся очень долго и мучительно для потерпевших.
Особенная ситуация — покушение на изнасилование. Если по отношению к пострадавшей не было совершено никаких сексуальных действий, если не было непосредственного контакта, то Следственный комитет такое дело на практике, скорее всего, расследовать не будет — это происходит в 90% случаев. Следователи часто спрашивают: «А как мы будем доказывать, что он хотел ее изнасиловать? Травм же никаких нет». У сотрудников полиции стереотипное представление об изнасилованиях: по их мнению, если вы были знакомы или если вы вместе пили, то о чем тогда можно говорить? Такие дела требуют больших процессуальных вложений, их действительно очень тяжело расследовать.
В ситуации с домогательствами все еще сложнее. В нашем законодательстве даже нет такого юридического понятия. Есть «понуждение лица к половому сношению». Из-за неудачной формулировки состава по этой статье крайне редко возбуждают уголовные дела.
В истории со школьницей очень важно понять, какими конкретно были фактические обстоятельства дела и как они проверялись: было ли это покушением на изнасилование или попыткой принуждения к половому сношению. Но для этого надо дело расследовать. И вот мы возвращаемся к проблеме № 1 — подобные дела в принципе не расследуются.
Кроме того, системе свойственно выгораживать своих. Мы это видим по многим другим делам — например, когда полицейские не проводили проверку заявлений потерпевшей от домашнего насилия, а потом произошло убийство, и система их выгораживает, отказывая в возбуждении уголовных дел о халатности.
Я подозреваю, что и здесь происходит то же самое. Родители дружат с человеком, совершившим против девочки преступление, и поддерживают его. Может ли потерпевшая объективно давать показания при таком давлении? Можно ли этого всего избежать? Да. Закон позволяет назначить законным представителем ребенка органы опеки и адвоката, когда это сексуализированное преступление и если есть основание считать, что родители действуют не в интересах ребенка. Но кто должен это решить? Та самая система, которая пытается выгородить своего сотрудника?
Прямая обязанность государства сейчас — взять всю ответственность на себя. Органы прокуратуры должны сказать: у нас есть несовершеннолетний ребенок, у которого есть свои интересы в этом процессе, поэтому давайте проверять все обстоятельства дела.
