Об этом альбоме ходили слухи давно. С тех пор как в начале нулевых Гребенщиков вдруг начал петь на концертах песни Майка и Цоя, а потом стал их потихоньку записывать. 20 лет прошло, и вот он, наконец, вышел. Называется «Дань». Дань памяти, дань благодарности. Мне БГ представил этот альбом коротко: «Песни моих друзей 80-х годов».

Вы не услышите его на iTunes и других музыкальных платформах. Только на сайте благотворительного фонда «МойМио», который помогает детям с миодистрофией Дюшенна. Петр Свешников, директор фонда, а по совместительству тур-менеджер «Аквариума», пояснил: «Борис является главой попечительского совета «МойМио» и активно ему помогает. Фонд маленький, а нужд очень много».

А вот что говорит сам БГ: «Без денег с этой бедой ничего не сделаешь. Здесь я могу пригодиться: играть концерты, привлекать к этой теме людей, которые мне доверяют, чтобы они тоже помогали».

Этот порыв, желание помогать — тоже из 80-х годов, эпохи стадионных Live Aids, на которых звезды собирали деньги для больных СПИДом, голодающих, пострадавших от катаклизмов и войн. Было принято всем миром откликаться на чужую беду. С тех пор мы много видели, стали циничнее, мало верим благим порывам, но люди по-прежнему болеют и умирают. Есть что-то трогательное в том, что Майк и Цой, которых нет в живых уже тридцать лет, сейчас через БГ помогают детям со смертельной болезнью.

И вот семь песен. За каждой своя история, в создании трех из них БГ участвовал. Четыре другие — тоже уже классика жанра. Все вместе — маленький переносной музей русского рока. Свидетельства времени, которые БГ уверенной рукой тащит в вечность

«ХЗ». Подмога

Песня группы с матерным названием из подмосковного города Видное. Одно время в ней стучал на барабанах Найк Борзов, тот самый, который сочинил потом хит «Маленькая лошадка». «Подмога» — с альбома 1990 года. Песня стебная, издевательская, как и почти все в репертуаре «ХЗ». В оригинале звучит как кантри, над которым долго глумились панки.

БГ сделал из нее монументальный гимн обманутым солдатам, брошенным начальством на смерть. Реквием по жертвам войны, любой. Такое не стыдно и 9 мая спеть, что многие, кстати, делают. Люди думают, что это народная песня.

«Я был в гостях у нашего посла в Индии, — рассказывает Гребенщиков. — Меня попросили спеть. Пою «Подмогу» и краем глаза вижу: в углу стоит суровый человек из охраны. Подходит ко мне и говорит:

Одно из самых известных исполнений «Подмоги» — в эфире у Диброва. Тогда на телевидении такое было возможно, сейчас уже вряд ли, конечно.

«Звуки Му». «Досуги-буги». «Цветы на огороде»

Гребенщиков поет несколько песен Мамонова. Кроме этих двух, еще похмельный «Шуба-дуба блюз». Поет с удовольствием, с оттяжкой. Он вообще любит Петра Николаевича, и понятно за что. Когда-то они всем «Аквариумом» слушали его безумный альбом «Жизнь амфибий как она есть» 1996 года и по-доброму завидовали. При всей своей любви к экспериментам Гребенщиков человек конвенциональный, культурный, а у Мамонова радикализм зашкаливает, он легко переходит рамки, их для него просто нет. Слушаешь и поражаешься: как такое вообще возможно.

«Досуги-буги» — с первого альбома «Звуков», 1988-й. Это песня городского маргинала, уволившегося с работы. Заурядности, чья жизнь сводится к кроссвордам и спортзалу. Мечты у него соответствующие: «Ночью я лежу мечтаю, у меня есть одна мечта, / Чтоб всю жизнь под ногтями оставалась чистота». Во всем этом слышится еле сдерживаемая истерика. Напряжение растет, давит, но так и не прорывается.

Гребенщиков добавил в этот коктейль психоделии. Загадочные голоса во вступлении, обратную запись и хрупкие, ломкие, будто стеклянные клавишные. Такие были в песне «Аквариума» «Мой друг музыкант» 1981 года.

«Цветы на огороде» — чуть ли не единственная песня классических «Звуков», в которой нет барабанов. О том, как она появилась, рассказывал Александр Липницкий, ныне уже покойный:

В оригинале аранжировка минималистична: гитара, торжественный голос Мамонова, выдвинутый на первый план, и некие психоделические звуки. У «Аквариума» — и клавиши, и ударные, и струнные, и даже детский хор. Гармонические возможности песни использованы по полной. Фантастически красивая вещь.

И тут опять, как у «ХЗ», БГ меняет смысл песни, выводит ее в другую плоскость. Теперь от «Цветов» веет не наркотиками, а вечностью. Детали уходят на задний план, остается виолончель и женское сопрано, которое как будто оплакивает «всех усталых в чужом краю», сокрушается «о всех кораблях, ушедших в море, о всех, забывших радость свою».

«Кино». «Камчатка», «Генерал»

Обе песни с альбома «Начальник Камчатки», спродюсированного Гребенщиковым в 1984-м. Там играет половина тогдашнего «Аквариума» плюс Сергей Курехин, который тоже внес лепту. По воспоминаниям очевидцев, главная продюсерская фишка Гребенщикова на этой записи — вставлять всюду игрушечные клавиши «Кассиотон». Они звучат и в «Камчатке», и в «Генерале». Драм-машину тоже программировал он. Тексты абсурдно-романтические:

«Вспоминаю собаку: она как звезда. Ну и пусть».

В гребенщиковских каверах от этих юношеских приколов не осталось и следа. «Генерал», записанный еще в 2000 году для трибьюта «КИНОпробы», — грустный этюд о генерале на пенсии, о генерале, оставшемся не у дел. Никому он больше не нужен, но спина все равно, как струна. Классические струнные, строгие выверенные ударные, вообще очень строгая вещь. Вызывает ассоциации с Гайдном, а не с рок-музыкой.

И «Камчатка» такая. Она записана специально для этого релиза и тоже звучит классически. Гребенщиков прекрасно отдает себе отчет в том, что делает. Он и сам употребляет слово «классика» в отношении песен Цоя. Не надо только путать классику с мертвечиной. Может, у кого другого это и так, но БГ-то все помнит, те чувства в нем живы, они прошли испытание временем. Это ведь ему принадлежит хулиганский стишок: «Цой вечен — нож в печень!» Такая вот вечность.

Майк Науменко. «Растафара»

Песня с лучшего сольного альбома Майка LV, 1982-й. В трех вещах, в том числе в этой — на бэк-вокале Гребенщиков. Текст юмористический, пародийный. Особенно полюбились всем строчки:

«Кто ушел через неделю и увел мою жену? Натти Дреда. Кто вернулся через месяц и привел ее обратно? Растафара».

Цинизм вполне в духе Майка. Вернее, умение находит романтику и в цинизме.

А пародия, между прочим, в том числе на БГ, на его неумеренное увлечение музыкой рэгги. И тем не менее он в ней поет. Это лучшее свидетельство о рок-н-ролльных нравах того времени — спеть в пародии на самого себя.

Любовь к рэгги у БГ за сорок лет никуда не делась. К Майку — тем более. Он поет на концертах его «Бодхисатву» («Мы сидели с моим другом и пили вино…»), и делает это ураганно. А «Растафара» сейчас звучит, конечно, совсем иначе. Мощные духовые, мощный бас Титова, клавиши. Все очень фирменно, прямо хит. Но дух тех ночных записей в студии ленинградского театрального института сохранен. И юмор тоже остался, и любовь. Только теперь это уже не пародия, а памятник — Майку, их дружбе, тем временам.

«Наутилус Помпилиус». «Я хочу быть с тобой»

Это самая старая запись во всей «Дани». Она сделана БГ и Бутусовым весной 1993-го в студии на Фонтанке, но стремление делать из временного вечное, из факта истории факт культуры слышно уже здесь. У Бутусова — страстный, на разрыв, гимн любви, очень драматичная песня. У «Аквариума» — идеально ровный ритм, приглушенный голос, нейтральные клавиши. Страсть никуда не делась, но появилось чувство, что человек обращается не к девушке, а к Богу. А это другая любовь, здесь истерики неуместны.