Суды в нашей стране давно (всегда?) выполняли заказ начальства. Надеяться на справедливое решение можно только в тех случаях, когда люди, стоящие над судами, не выражают суду свою политическую волю или когда в суде не затрагиваются их финансовые интересы. То есть справедливость может, в принципе, восторжествовать, но для этого нужно, чтобы реальной власти и сам процесс, и его результат были совершенно не интересны.

Я сталкивался с судебной системой в качестве подсудимого (привлекаемого, ответчика) не так часто, раз пять-шесть, но зато в разные годы. Последний раз — только что. Гагаринский районный суд города Москвы в лице федерального судьи Артемоновой Дарьи Александровны признал меня виновным в участии в несогласованной акции 21 апреля и присудил к уплате двадцати тысяч рублей штрафа.

На самой акции «космонавты» меня не тронули — они в Москве вообще вели себя вегетариански. Зато, как и многих других, органы меня вычислили по видеозаписи. Собственно, трехсекундный ролик с «человеком, похожим на меня», который молча идет по улице, и лег в основу моего дела.

С одной стороны, в суде все, как раньше. Все доводы и ходатайства защиты отвергаются, все, что написано в полицейском протоколе — истина. Результат предопределен. Но есть и новое.

Не думаю, чтобы еще три-четыре года назад полиция осмелилась бы представить в суд такую халтуру — судья неизбежно потребовала бы соблюдать хоть минимальные приличия.

Раньше, принимая заведомо неправовые решения, суды делали вид, что у них есть пусть и очевидно липовые, но доказательства вины обвиняемого или ответчика. Хотя бы написанные под копирку свидетельские показания сотрудников полиции, которым «нет оснований не доверять». Сейчас не нужно даже этого.

Нам отказали в экспертизе видеоролика — мы просили установить в соответствии с утвержденной, не нами придуманной процедурой, что это я, а не некто, на меня похожий. В ответ на наше ходатайство судья просто спросила меня, был ли я на акции? Наверное, если бы я признался, она бы спросила, раскаиваюсь ли я? Но я повел себя как иностранный агент или сотрудник нежелательной организации — на Конституцию сослался. Не обязан, мол, против себя свидетельствовать, а бремя доказательства не на мне, а на обвинении. Надо отдать должное судье Артемоновой — она мне эту наглую выходку простила, — ей было все равно, что я говорю. Просто, ей было бы приятно, если бы я признался.

Дальше начались чудеса. Согласно протоколу, мне вменяются действия «совместно с пятью тысячами человек», которые я совершил с 19 до 23 часов 21 апреля. Но запись сделана раньше, в 18 часов с копейками, причем даже без указания того, где именно они меня засняли. Судья противоречий не видит.

Вменяется неповиновение и прочее — на ролике нет никаких команд, никаких причитаний в мегафон, что акция, мол, не согласована. Свидетелей тоже нет. Без разницы!

Я скандировал, утверждает полиция. Спрашиваю судью, как можно скандировать с закрытым ртом? А она, прямо как птица-тройка, ответа не дает и улетает писать решение.

Итог понятен — виновен, штраф по максимуму. С размером штрафа я, конечно, сам виноват — сказал что-то про презумпцию невиновности — а будешь знать, подумала судья, как неприличные слова произносить в судебном заседании. Да и заявление, крайне бестактное по отношению к нашей политической системе и к институту суда, я заранее опубликовал, а потом еще и потребовал приобщить к делу. А там, в частности, я пишу, что Ее Честь, следуя не закону, а приказам сверху, может стать соучастницей преступления против народа России. Она внимательно прочла.

Говорить, что они потеряли стыд, неправильно — у них его никогда не было. Когда в 2007-м мне при задержании сломали руку, они написали в протоколе, что я шел по улице и кричал: «Долой Путина!», выражая тем самым свои политические взгляды (дословная цитата, протокол сохранился). Но тогда были «свидетели». Сейчас плевать на все.

Они перестали ориентироваться на чуждые им правила и ведут себя в соответствии со своей природой — сморкаются в занавеску, с радостным гоготом травят тех, кто в очках, захватывают чужие территории, грозят всему миру и говорят: «а вы докажите». Они наконец-то обрели свободу, стали самими собой.

Навального судили в отделении полиции. И это правильно — нечего народные деньги тратить. Да и приводить приговоры в исполнение можно там же. Это уже скоро — не зря же работников судов переодели в военную форму.