КомментарийКультура

Кремль. В ожидании рассвета

«Закат династии» — выставка в Музеях Московского Кремля рассказывает о вечных надеждах российского общества на лучшее будущее

Этот материал вышел в номере № 56 от 26 мая 2021
Читать
Фото: Вячеслав Прокофьев / ТАСС
Фото: Вячеслав Прокофьев / ТАСС

Смутное время в русской истории для многих так и остается смутным после школьных уроков истории. С чехардой правителей пыталось разбираться и искусство, от Пушкина до Мусоргского. Больше всех повезло Годунову; Василию Шуйскому и Лжедмитрию меньше, не говоря уже о том, что всего Лжедмитриев было четыре. О последних трех сегодня почти не вспоминают, разве что в связи с Мариной Мнишек — радикально просчитавшаяся польская княжна вышла замуж не только за первого, но и за второго Самозванца, только бы доказать его принадлежность к Рюриковичам. Впрочем, в итоге на троне полноценно посидел один, тот, что традиционно считается Гришкой Отрепьевым, хотя историки не едины в вопросе его происхождения. Мудрый Ключевский вообще отказывался углубляться в генеалогию, считая, что она останется тайной — в отличие от бояр, сперва признавших Лжедмитрия, а затем его предавших.

Есть такая черта у московских элит — вроде бы выполняют роль флюгера в истории, но все пытаются предугадать ее дуновение.

Тот же Ключевский считал, что «боярам нужно было создать самозванца», иначе не «открыть дорогу к престолу одному из своей среды». Последствия известны — общебоярским голосованием к власти привели род Романовых и за дело взялись мастера профессионально переписывать историю — чего только не понаписали об убитом Лжедмитрии те, кому целесообразность милее исторической истины.

Выставка «Закат династии» продолжает серию экспозиций, посвященных царям — начинали в Кремле с Ивана III, Ивана Грозного и Бориса Годунова. Эпоху перехода от Рюриковичей к Романовым иллюстрируют экспонатами из многих собраний страны, от Сергиева Посада и Саратова до Кускова и Российского государственного архива древних актов (РГАДА), не говоря о грандах вроде Эрмитажа и собственно музеев Кремля. Есть и гость издалека — кунсткамера саксонских курфюрстов, известная как дрезденские «Зеленые своды», прислала ковш, выполненный повелением Ивана Васильевича из золота, взятого при Полоцке в 1563 году. А вот Королевская Оружейная палата из Стокгольма из-за пандемии не привезла шлем, его увидишь лишь в каталоге. Среди выставленного — парсуна с изображением царя Федора Иоанновича, шурина Бориса Годунова, волею судеб завершившего эпоху Рюриковичей в XVI веке. Есть и дипломатические дары — при всем бесконечном влиянии Годунова на повседневную политику формальным лидером нации оставался Федор, ему иранский шах Аббас I прислал конский набор: седло, узду и ошеек. Золото и драгоценные камни есть в каждом из предметов, два последних украшены еще и бирюзой. Робкий и болезный, проводивший время в молитвах, Федор Иоаннович вряд ли был хорошим управленцем, хотя при нем и основали многие города, от Тобольска до Воронежа, и все же не он руководил страной, но страна жила при нем своей жизнью. Самое интересное, быть может, в его судьбе — попытка еще в 1587 году занять трон Речи Посполитой. Затея, к которой был причастен его отец, Иван Грозный (поддержанный Радзивиллами, он и сам участвовал в польских выборах 1573 года, да вовремя отказался), окончилась провалом, но она напоминает о взаимности притязаний.

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

Фото: Вячеслав Прокофьев / ТАСС
Фото: Вячеслав Прокофьев / ТАСС

Как и поляки, русские правители тоже интересовались соседями на предмет воцарения у них; появление Лжедмитрия в Кремле в окружении поляков — часть привычной для времени политики, возможно, ею объясняется готовность и русского духовенства, и бояр признать самозванца царем. Они и признали, начав после некоторых сомнений и размышлений массово ему присягать. В итоге царь Дмитрий Иоаннович более подходящее имя для того, кто в мае 1605 года официально взошел на престол, пусть лишь на 11 месяцев, а вскоре объявил себя русским императором — задолго до Петра I.

Среди показанного в подклете Успенской звонницы и Одностолпной палате Патриаршего дворца — памятная медаль, отчеканенная по случаю воцарения Дмитрия Иоанновича. Всего выпустили 13 штук, до наших дней дошли лишь две, но позже Монетный двор в Санкт-Петербурге делал допечатки, порой в золоте, — видимо, по заказу высокопоставленных коллекционеров, включая императоров, которых не смущало стремление «ложного» царя стать равным среди христианских венценосцев Старого Света. Позднее Петр I вывез из Кракова штемпели российского варианта коронационной медали, с них Екатерина велела отпечатать копии (раздел нумизматики и медальерного искусства на выставке очень интересен). Традиция чеканки таких медалей — западноевропейская, новый император вообще хотел привнести немало новшеств «оттуда» в Россию, начиная с основания университета, да и Боярскую думу не просто численно расширил, но и назвал ее Сенатом. Об этом благоразумно умалчивали его оппоненты, нападавшие постфактум и обвинявшие в стремлении превзойти масштабами деяний всех прежних властителей.

Предоставленная РГАДА Жалованная грамота Лжедмитрия I на Смоленскую и Северскую земли — половина Сигизмунду III, другая половина будущему тестю, воеводе Юрию Мнишеку, — не оставляет сомнений в векторе его политики, пусть грамота датирована 12 июня 1604 года, дар случился до коронования. Два месяца спустя Лжедмитрий расписывается в получении займа от Мнишека, передавшего ему четыре тысячи злотых от Сигизмунда на личные надобности — когда-то революции в России делались не на немецкие, но польские деньги! И все равно в шельмовании царя, занявшего московский трон при одобрении народа и значительной части правящих элит, есть что-то от лукавого, а сознательное уничтожение потомками документов его поры выглядит попыткой замести следы, затуманить прошлое.

Фото: Дмитрий Коробейников / ТАСС
Фото: Дмитрий Коробейников / ТАСС

Пропагандистский раж, охвативший придворных авторов романовской эпохи, смешавших краткосрочного царя с грязью, понятен — поведение элит в годы падения Рюриковичей определялось смутными надеждами Смутного времени, какая рыба водится в воде таких времен, выясняется не после улова, но после коллективной трапезы. Свидетели меняли показания, сподвижники выдавали себя за скрытых оппозиционеров, венчанный царь навсегда стал преступником. Мифологизацию начал уже автор Хронографа в редакции 1617 года (показан иркутский список конца XVII века), там, например, митрополит Казанский Гермоген объявлен жертвой конфликта с Самозванцем, поскольку запрещал жениться на иностранке-иноверке. На деле, считает историк Василий Ульяновский, первоначальные напряженные отношения сменились полным доверием Самозванца: Гермоген принадлежал к священству, признавшему «сына» Ивана Грозного, а главное — будучи в Угличе, умудрился не заметить там могилы царевича Дмитрия.

Ненависть ненавистью, а бизнес своим чередом. Царские ризы Самозванца после его убийства и трехдневного публичного издевательства над телом не уничтожили, но «сослали» в томский монастырь, из них сделали стихари, вывернув ткань наизнанку. Позже их обнаружил художник Андрей Карелин, его изображение Самозванца в ризах хранится сегодня в Букингемском дворце. До московской выставки портрет не добрался, но и без него та воспринимается событием.

Сергей Орленко, соавтор концепции выставки: «Он стремился быть европейцем больше, чем было уместно»
**— Можно ли назвать положительной роль Лжедмитрия в истории России?** — Утрата стабильности в государстве вряд ли приносит кому-то хорошее. Мы сосредоточены скорее на его личности, на том, кем он сам хотел себя показать, каким государем он себя заявлял, какие представления сложились о нем позже, на официальной версии — и феномене его удачи в борьбе за власть. В истории несчетное количество самозванцев, но поднявшихся так высоко, венчанных шапкой Мономаха, — один. Позднее самозванчество стало, практически массовым явлением. Доходило до абсурда — какие-то группировки, полуразбойничьи ватаги решали, что им тоже нужен свой царский сын, находили кого-то из своей среды, с невероятной, нелепой легендой — и кто-то верил! Угасание древнего царского рода оказало настолько дестабилизирующее влияние, что могло происходить что угодно. Обескровленная репрессиями времени Ивана Грозного, последующими перипетиями, национальная элита России, знать, оказалась не способна выдвинуть из своей среды претендента на престол. Успех Лжедмитрия — акт неприятия общественным сознанием факта угасания царского рода. **— Лжедмитрий — популист или он был искренен в своих устремлениях?** — Он стремился быть европейцем больше, чем было уместно при его обстоятельствах. Кто знает, как сложилась бы история, если бы он был чуть осмотрительнее, избегал есть телятину, не ходил бы не вовремя в баню, не вел бы себя пренебрежительно по отношению к традиционному образу жизни, — для массового сознания, которое его сначала вытолкнуло наверх, это было неприемлемо, да и женитьба на «Маринке», Марине Мнишек, не пошла ему на пользу. При остром уме он был очень неосмотрителен. Прощенный им Шуйский, поняв, что Лжедмитрий по классу придворной интриги — мальчишка, его переиграл.

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow