Эта весна — время процессов по самым громким уголовным делам, в которых фигурируют космические суммы, принадлежавшие силовикам и чиновникам и обращенные в доход государства.

Экс-полковник МВД Дмитрий Захарченко уже услышал приговор: 13 лет колонии и 113 миллионов рублей штрафа. Ранее казну пополнило имущество на сумму более 9 миллиардов рублей. Помимо наличности, которой были набиты квартиры полковника и его родственников, речь шла о 27 квартирах, двух «Роллс-Ройсах», двух «Мерседесах» и слитке золота весом в половину килограмма.

Процесс над полковником ФСБ Кириллом Черкалиным еще идет, но в доход государства уже обращены наличные и ценности на сумму 6,3 миллиарда рублей. При этом Черкалин признал, что деньги, квартиры, машины, колье, подвески, дорогие сумки и даже запонки были получены из «непредусмотренных законом источников».

Бывший министр Открытого правительства Михаил Абызов находится под следствием. Но по иску Генеральной прокуратуры у него уже были изъяты 32 миллиарда рублей, которые, как решил суд, были получены с нарушением норм антикоррупционного законодательства. Нетрудно заметить, что гражданский «министр без портфеля» превзошел вместе взятых силовиков более чем в два раза. И именно он на сегодняшний день возглавляет неформальный рейтинг.

Правда, в отличие от Черкалина, Абызов не согласился с решением суда и подал апелляционную жалобу, которая в пятницу как раз рассматривалась в Мосгорсуде. Решение было признано законным.

«Новая газета» подробно изучала политическую и деловую активность Михаила Абызова, и во многом позиция Генпрокуратуры пересекается с нашими публикациями. Кстати, еще в 2019 году Андрей Сухотин видел в аресте экс-министра начало большой кампании (см. № 44 от 22 апреля). Ведь за решеткой оказался человек, заработавший первое состояние в эпоху структурных преобразований 90-х при Анатолии Чубайсе и обросший новыми капиталами в нулевые при Дмитрии Медведеве. Этим арестом власть показывала, что готовит своеобразный пересмотр «итогов девяностых». И одна из важных прикладных целей такого пересмотра — экспроприация выведенных за рубеж миллиардов.

В этом смысле кейс Абызова более показательный, чем в случае Захарченко и Черкалина. Ведь они все деньги хранили в России, а у экс-министра большую часть забрали из офшоров. Силовики, может, воруют, но зато Родину любят крепко.

Действительно, Абызов был вызывающе богатым чиновником. Уже в момент попадания в правительство Дмитрия Медведева он обладал состоянием в 1,3 млрд долларов (по оценкам Forbes). Причем все шесть лет доходы Абызова в основном только росли: рекорд был поставлен в 2016 году — больше полумиллиарда рублей. Сам он объяснял такие суммы выплатами по дивидендам компаний, которые он — как ответственный чиновник — якобы передал в доверительное управление. Министерскую зарплату Абызов переводил на благотворительность.

Следствие и Генеральная прокуратура считают, что бывший министр с 2011 по 2014 год вывел из принадлежащих ему «Сибэко» и «Региональной энергетической компании» с помощью доверенных лиц 4 млрд рублей через подконтрольный ему офшор Blacksiris. Сразу после этого тариф на электроэнергию в Новосибирской области вырос на 15%, и это привело к социальным волнениям, да еще и с подачи Алексея Навального.

После ухода из власти обратно в бизнес Абызов продал «Сибэко» как раз за те 32 миллиарда рублей, которые были обращены в доход государства. Как указано в иске Генпрокуратуры, переговоры о продаже со своим давним знакомым Андреем Мельниченко Абызов вел еще в 2017 году, занимая министерское кресло (и понимая, что скоро лишится его). Ранее Генпрокуратура заявила, что Абызов в период работы в правительстве был бенефициаром порядка 70 компаний в Эстонии.

По их данным, через сеть внутренних офшоров в эстонском подразделении Swedbank было проведено более 800 млн долларов (подробности — в материале «Министр с толстым портфелем», № 130 от 20 ноября 2019 года).

В феврале 2019 года Swedbank оказался в центре скандала, связанного с отмыванием денег. По данным журналистов SVT, c 2008 по 2018 год через его эстонское крыло прошло более 135 млрд евро нерезидентов — в основном российских клиентов. Норвежский эксперт по борьбе с отмыванием денег Эрлинг Гримстад посчитал, что некоторые сотрудники банка помогали своим клиентам совершать финансовые махинации в их интересах: одним из таких клиентов как раз оказался Абызов, через чьи счета прошло $860 млн, а $770 млн при этом было выведено из российской юрисдикции.

У одного из клиент-менеджеров банка по имени Алексей Эверсон обнаружился калькулятор PIN-кодов — это устройство помогает управлять счетами клиента удаленно. С помощью этого калькулятора Эверсон выводил деньги со счета Абызова. Затем он уволился из банка и внезапно возник на высокой должности в фирме, которая была напрямую связана с российским министром. Разумеется, Эверсон, да и Абызов тоже, все отрицали: по мнению бывшего министра, подобные расследования и доводы следствия были лишь попыткой надавить на него с целью выбить показания на других важных людей, а также добиться ареста его зарубежного имущества. А имущества там немало: одна вилла в Италии оценивалась в 20,6 млн евро.

Совместное расследование «Новой», Центра по изучению коррупции и организованной преступности (OCCRP), шведского общественного телеканала SVT и эстонской газеты Postimees показало, что как минимум 38 из 70 офшорных компаний в отчетах Swedbank связаны с Россией, а часть из них была интегрирована в основную бизнес-группу Абызова — RU-COM. Более того, с 2012 по 2018 год офшоры Абызова принимали участие, например, в покупке акций крупнейшего российского предприятия тяжелого энергомашиностроения «Элсиб». Министр Абызов не имел права в этом участвовать даже косвенно, однако не мог не знать о действиях своих доверенных лиц.

Есть и менее громкие, но показательные эпизоды, позволяющие находить корреляцию между деятельностью Абызова на госслужбе и успехом бизнеса, переданного им в доверительное управление.

Например, министр по делам Открытого правительства также возглавлял совет по частно-государственному партнерству военно-промышленной комиссии при правительстве России. При этом и как бизнесмен Абызов не был чужим: ЗАО «Промтехнологии», где он является совладельцем, производит винтовки Orsis Т-5000 и модификации на их базе — ВСК «Точность 8,6» и ВСК «Точность 7,62». В 2017 году эти винтовки приняли на вооружение ФСО и ФСБ. Кстати, вооруженные силы от винтовок Абызова отказались, сославшись на то, что некоторые их комплектующие являются импортными, и в рамках программы импортозамещения эти детали можно было бы заменить.

Кроме того, Абызов получил неплохую прибыль на венчурных инвестициях — как раз во время своей работы в Открытом правительстве. Формально он основал венчурный фонд BrightCapital в 2010 году. Тогда будущий министр вложил в развитие фонда $300 млн. Но до 2012 года дела фонда шли не так хорошо, как хотелось бы самому Абызову. Зато стоило ему сесть в министерское кресло, как картина поменялась. Фонд вложил $200 млн в 15 стартапов Кремниевой долины, а в 2019 году один из них — Quantenna Communications, который занимается созданием полупроводниковых Wi-Fi-решений, — был продан более чем за миллиард долларов. По правилам бизнеса фонд, вложившийся в компанию, которая стала единорогом (то есть чья капитализация превысила $1 млрд), получает сотни процентов прибыли от вложенных средств.

Фонд BrightCapital инвестировал в стартапы не в одиночку, а вместе с госкорпорациями. При этом координатором совместной инновационной работы министерств и госкорпораций, лицом, «обеспечивающим взаимодействие федеральных органов власти и институтов развития», был Михаил Абызов.