На многих фотографиях перестроечной поры они вместе — Галина Старовойтова и Андрей Сахаров. Соратники. Единомышленники. Правозащитники. Народные депутаты СССР. Еще не будучи политиком, Старовойтова ездила из Питера в Москву встречать поезд с возвращающимся из ссылки академиком. Последняя совместная съемка — Галина Васильевна в траурном почетном карауле у гроба Андрея Дмитриевича.

На этой неделе почти совпали и их юбилеи. 17 мая Старовойтовой могло бы исполниться 75. 21 мая — 100 лет Сахарову.

На эти памятные для страны даты телевидение откликнулось довольно скупо. Телеканал «Дождь» выпустил и поставил в открытый доступ фильм Анны Немзер «Кандидатка в президентки» (название неудачное и никак не сопрягающееся с личностью героини, ну да ладно). Первый канал отмечает столетие Сахарова премьерой фильма Елены Якович «Дело Сахарова».

Для фильма о Галине Старовойтовой с подзаголовком «Как убили женщину, которая могла стать президентом», личный помощник и единственный свидетель ее убийства Роман Линьков предоставил «Дождю» архив, включающий в себя ее телеинтервью, выступления на заседаниях парламента, кадры домашних съемок. О Галине Старовойтовой рассказывают ее сын Платон Борщевский, племянник Сергей Сергеев, журналист Маша Гессен, соратник Юлий Рыбаков.

В небольшом фильме Аллы Гербер и Андрея Маркова, показанном на вечере памяти Старовойтовой в Центральном доме литераторов, журналист опрашивает прохожих в питерском сквере, где установлена ее именная стела: «Что вы думаете о Галине Старовойтовой?» Молодые люди не думают НИЧЕГО, поскольку «фамилию слышал, но не помню, откуда»; «это же композиторша?»; «была дипломатом»…

Фильм Анны Немзер восполняет пробелы в короткой народной памяти, рассказывая историю своей героини на фоне политической истории России, важнейшим действующим лицом которой она стала относительно случайно — на волне раннего политического романтизма и надежд на грядущие демократические перемены. В конце своей рано оборвавшейся жизни она с гордостью признавалась: «Я причастна к тому рывку, который совершила наша страна». Яркая, независимая, остроумная, блестяще образованная, бесстрашная… «Она бы остановила чеченскую войну», — уверены ее соратники. «Если бы ей удалось провести закон о люстрации, мы бы жили сегодня в другой стране», — размышляют эксперты фильма. А еще она отважно выступала против националистов, коррупционеров и поворота страны вспять. И никогда не думала, что ее могут убить. Знала, что могут, но не верила.

Журналист Маша Гессен проводит аналогию с Навальным, у которого она брала интервью вскоре после его выхода из комы. Он точно так же, как Галина Старовойтова, никогда не думал, что его могут убить. Признавался: «Я рациональный человек и мыслю рационально». Ей было всего 52 года, когда ее застрелили у порога квартиры. Могла бы жить да жить, занимаясь наукой. Но… не смогла.

Андрей Дмитриевич Сахаров умер в 68 лет от сердечного приступа — как гордимся мы, современники, что он умер в своей постели. А тоже мог бы жить да жить. «Наш Ломоносов, гений бомбы…» — говорят о нем в фильме Елены Якович «Дело Сахарова» знавшие его люди. «Я просто старался быть достойным своей судьбы», — писал он сам ближе к концу жизни. Двухчасовой фильм детально исследует поразительный феномен его судьбы — «был секретный — стал поднадзорный». И этот поворот судьбы — самое интересное в истории Сахарова и в фильме. В зените своей научной карьеры по принципу «если не я, то кто» он вступается за политзаключенных: «Физиков много, а этим занимаюсь я один». «Явление Сахарова в то время для России было абсолютное чудо, — говорит Наталья Солженицына. — Он поднялся и совершенно осознанно пошел в мир униженных и оскорбленных».

Власть ему этого не простила. Из рассекреченных документов КГБ и ЦК КПСС, демонстрируемых в фильме, видно, как озабочены высшие государственные чины правозащитной деятельностью академика и его растущим авторитетом в мире.

Арсенал средств «реагирования» мало чем отличается от нынешних: организация коллективных писем деятелей науки и культуры с осуждением опального академика, преследование его немногочисленных защитников, угрозы, открытая слежка, наконец, ссылка в Горький. Рукописи (старые газеты) не горят, и имена подписавшихся под осуждающими Сахарова письмами навсегда останутся позорным фактом их биографии. Как и имена немногих смельчаков (академики Капица, Гинзбург, Зельдович), отказавшихся ставить подпись под письмом 40 членов Академии наук.

Благодаря оперативным съемкам Сахарова в горьковской ссылке у зрителей сегодня есть возможность увидеть его живого. Фильм КГБ 1985 года «Куда исчез академик Сахаров», запечатлевший героя и его жену Елену Боннэр в бытовых ситуациях — на прогулке, у ларька с прессой, рядом с подъездом дома — призван убедить западную и отечественную общественность, что ссыльный жив, бодр, свободен в передвижениях и хорошо себя чувствует после очередной голодовки (о которой, впрочем, в пропагандистской фальшивке не сообщали).

Сахаров слабо верил, что доживет до серьезных перемен в СССР. Но дожил и до освобождения из почти семилетней ссылки, и до избрания народным депутатом. Последний день жизни, 14 декабря 1989 года, Сахаров провел крайне насыщенно: выступал на съезде народных депутатов, давал интервью, писал заключительную часть к своим «Воспоминаниям». За несколько часов до смерти дал интервью казахским документалистам о семипалатинском полигоне. Елене Якович не только удалось найти это интервью, но и поговорить с режиссером, который проводил ту съемку, потом провожал Сахарова домой и, значит, одним из последних видел его живым.

В фильме, который снимался около года в самых разных местах, так или иначе связанных с жизнью Сахарова (Ульяновск, Саров, Нижний Новгород, Бостон, Лондон, Вашингтон), вообще много абсолютно эксклюзивных историй, рассказанных режиссеру его близкими родственниками, соратниками и друзьями. Юрий Рост в финале подводит итог: «Ни один политик или общественный деятель не сделал в ХХ веке столько, сколько сделал он для морального здоровья страны».

А прологом и эпилогом ко всей картине стала песня Градского «Памяти Сахарова», звучащая а-капелла на фоне пронзительных кадров прощания, вылившегося в настоящую многотысячную манифестацию: «И ныне и присно его не забудут / И в святцах, и всуе его помянут / Последний мессия уходит отсюда / И, не голосуя, его изберут / Так кто ж мы такие? И в чем наша сила, / Что наши мессии уходят от нас? / Жива ли Россия, и — будет Россия? / Никто не ответит, и Бог не подаст».