Мы встречаемся в Орехово-Зуеве на свежеотстроенной набережной: «У меня сейчас такое состояние, что не очень хочется находиться в замкнутом пространстве. Я стараюсь на улице быть».

Владимир Шляпкин последние шесть лет проработал машинистом электропоезда в депо «Новогиреево» на Калининской ветке. И потерял любимую работу в одночасье.

Он хотел стать машинистом с детства, когда впервые увидел подземку, потом, конечно, зарекся, что в Москву работать не поедет, — но судьба.

Владимир родился и вырос в подмосковном Орехово-Зуеве и до 24 лет жил и работал там. «Как смешно бы ни звучало, тоже был машинистом — только не электропоезда. Машинистом экскаватора тут работал. И водителем был на спецтехнике».

В Москве оказался вынужденно, после курьезной и грустной истории на последнем рабочем месте.

— Я по-своему активист в городе. Если ямы вижу, неубранный мусор — пишу в разные инстанции: в Государственную жилищную инспекцию, в Гостехнадзор, в прокуратуру. Мне было интересно, почему ничего не делается. Я могу исправить то, что не делалось десятилетиями! И я стал этим заниматься.

Однажды Владимир написал заявление на своего работодателя: в здании, где он работал, плохо пахло из-за засора канализации. «А я всегда пишу от своего имени. Не прикрываюсь анонимностью. Не люблю это. И, естественно, меня вызвали на разговор. Я прямо только зашел — уже вижу, что мое заявление лежит. Думаю: «Ядрён батон, вот это я попал!» — смеется Владимир.

Вынудили уволиться. «Засор устранили в конечном итоге, но меня уволили чуть-чуть раньше. И я поехал проверить: если я написал заявление, все-таки надо контролировать».

Тогда он и нарушил зарок и отправился на заработки в Москву, это был 2014 год. Владимир решил попробовать — и пошел учиться на машиниста электропоезда. Выучился на «отлично», а потом меньше чем за полтора года стал машинистом первого класса.

— Мне нравилась эта работа. В среднем с надбавкой к окладу у меня выходило 100–110 тысяч в месяц. И социальные гарантии мне нравились, и то, что машинист, отработав 12,5 лет, уходит на пенсию раньше — в 55. Но такая работа, наверное, не любит политически неправильные взгляды.

Когда месяц назад в Сеть были слиты личные данные людей, зарегистрировавшихся на сайте в поддержку Алексея Навального, Владимир сразу подумал, что его могут уволить. Хотя он даже не считает себя сторонником Навального и на митинги в его поддержку не выходил: «У меня по этому поводу свои мысли. Давать повод развязать руки полиции — зачем? Я думаю, можно найти более интересный способ, как их понервировать.

Я регистрировался просто ради интереса. Просто очень устал от того беспорядка, который творится, в том числе в правовой сфере — в судебной, в правоохранительной. Не ожидал, что так все обернется».

12 мая Владимир поехал на свою смену, должен был заступать в 7.37 утра, метро любит точность. Неделей раньше его вызывало начальство — спрашивали, почему на Шляпкина мог прийти запрос из правоохранительных органов.

В тот день он должен был заступить на «Третьяковской». Дежурный оператор сказал ему не получать маршрутный лист, необходимый для заступления, и вместо этого явиться к замначальника депо по эксплуатации Василию Сергеевичу Федотову.

Вместо Владимира на смену заступил резервный машинист.

Шляпкин удивился. Но подчинился. Приехал в депо.

Замначальника не принимал его еще около полутора-двух часов. «Я понимаю, что время идет, маршрутного листа у меня нету, я не заступил на смену. Никаких доказательств того, что я нахожусь на работе, у меня нет. Но везде висят камеры. На любой станции не по одной камере — десятки. Естественно, я заходил по своему бесконтактному пропуску. Если поднять всю эту информацию, а потом сказать, что меня не было на работе, — ни один здравомыслящий человек в это не поверит».

Когда Федотов и заместитель начальника по автотормозам Александр Борисович Грачев все же, наконец, приняли Шляпкина, они стали рассказывать Владимиру о его нарушениях, зафиксированных камерой в кабине машиниста. Никаких упоминаний базы сторонников Навального не было. «Метрополитен не нуждается в таких работниках», — сказали ему и предложили уволиться по соглашению сторон.

Я сказал, что у меня нет никакой моральной и физической возможности что-либо подписывать. Мне стало реально плохо. Я сказал Василию Сергеевичу, что вынужден обратиться в поликлинику по месту жительства. Что я и сделал. В этот день мне открыли больничный лист по 17 мая. Температура поднялась, горло заболело. И моральное состояние было — угробленного человека. Это задело очень сильно.

В тот же день он получил на свою зарплатную карточку расчет. А на «Госуслугах» появилась информация о том, что он больше не работает в Московском метрополитене. В выписке из электронной трудовой книжки (есть в распоряжении редакции) значится пункт 6 статьи 81 Трудового кодекса РФ: «однократное грубое нарушение трудовых обязанностей — прогул». Приказ подписан 12 мая.

— За какой это день — не знаю. С приказом я не ознакомлен, нигде не расписывался, объяснительных с меня не требовали по поводу прогула. Вообще ничего нет. Просто я увидел, что я уволен.

Хотя база сторонников Навального не упоминалась в разговоре, Владимир уверен, что уволили его из-за этого.

Он собирается идти в суд, и не просто из принципа.

— Я хочу работать дальше. Это не чисто восстановиться и потом уйти. Я понимаю, что будет очень много предвзятого отношения, я все это прекрасно понимаю. Но я хочу работать дальше.

Владимир готов идти до Европейского суда.