Прежде всего отдадим дань памяти убиенным детям и героически погибшим педагогам, до конца выполнившим свой долг. Совсем молодым людям, которым еще жить и жить.

Трезво и мужественно взглянем на произошедшую трагедию. В существующих условиях ни одна школа не может быть застрахована от повторения подобных эксцессов. Потому необходим серьезный профессиональный разговор, предполагающий глубокий анализ трагических событий. А он-то как раз и отсутствует.

Почему я прихожу к таким выводам? Прежде всего беспокоит типичная совковая реакция властных структур. Эту реакцию публично огласила пресс-атташе президента Татарстана в прямом эфире на Первом канале. Предполагается произвести комплексную проверку охраны школ и соответствующей документации, ее регламентирующей. Все как обычно: проверят паспорта безопасности, найдут недочеты, вследствие чего руководители школ, вместо того чтобы вникать в суть вопроса, будут вынуждены писать подробные объяснительные записки.

Иными словами, мы по-прежнему будем «бить по хвостам», вместо того чтобы докапываться до глубинных причин трагедии.

Вот о них-то и должна идти речь в первую очередь. Печальная медицинская статистика такова, что на первом месте среди заболеваний подростков сегодня психоневрологические заболевания. Кроме того, мы занимаем одно из лидирующих мест в Европе по детским суицидам.

В таких условиях было преступной ошибкой ликвидировать медико-психолого-педагогические службы в школах, которые зарождались и развивались в 90-е годы. В настоящее время в большинстве школ России, за исключением Москвы, которой с большим трудом удалось сохранить эти структуры в крупных учебно-воспитательных комплексах, медиков и педагогов развели по ведомствам. Отсюда школы и детские сады имеют приходящий медицинский персонал, включающий медицинских сестер и педиатров. Между тем в сложившейся ситуации в детских учреждениях необходимы психологи, дефектологи и — я не побоюсь этого слова — психиатры. Последним на пушечный выстрел запрещено приближаться к школам. Только комплексные обследования названными специалистами способны выявит скрытые ментальные заболевания, чреватые «неожиданными» взрывами детской агрессии.

А агрессия сегодня зашкаливает как у детей, так и у взрослых. Не будем все списывать на пандемию, но длительное вынужденное пребывание людей в самоизоляции повысило уровень невротизма в разы!

Отсюда вывод: необходимо немедленное возвращение медицины в детские учреждения. Но и сама система здравоохранения нуждается в разумном реформировании.

С педиатром, академиком А.Г.Румянцевым, мы буквально на днях плакались друг другу в жилетку. Александр Григорьевич убежден в том, что исчезновение семейного доктора (врача общей практики) нанесло сокрушительный удар по здоровью нации. В классическом варианте семейный доктор наблюдает семью долгие годы и даже десятилетия. Он врачевал еще бабушек и дедушек, наблюдал за здоровьем родителей, а теперь продолжает пестовать их детей. Его сила заключается в том, что он досконально знает данную семью. В эти многогранные знания включены сведения о наследственных патологиях, о внутрисемейных отношениях, включающих такие тонкие материи, как напряженные скрытые конфликты, проблема лидерства (кто в семье главный: папа или мама?). Все эти факторы влияют на психосоматическое развитие ребенка. Знания о наследственных патологиях позволяют на ранних стадиях предупредить (купировать) развитие болезней у детей. Благо современные методы диагностики и лечения позволяют это сделать. Если надо, такой врач направит ребенка к специалисту. Ключевым здесь является тезис «если надо»!

Каким бы странным это ни казалось, такой врач не лечит ребенка, а консультирует его мать, руководя ее действиями по оздоровлению собственного чада. Главным эффективным ресурсом такого семейного врача является то, что он располагает временем на разговоры!!!

А что мы наблюдаем сегодня? Семейные врачи вымерли как класс. Объединение медицинских учреждений в крупные холдинги с детальной специализацией медиков (по более чем 120 специальностям) привело к тому, что зачастую сегодня терапевт не осматривает пациента, а, повернувшись к нему спиной, фиксирует в компьютере сведения о его состоянии здоровья, для того чтобы дать направления к тому или иному специалисту, вне зависимости от того, есть ли в этом необходимость. На осмотр и разговоры нет времени. На одного пациента по нормативу отведено не более 12 минут. Оплата врачебных услуг зависит от количества пропущенных через врача клиентов. Одним словом, работает медицинский конвейер. Но поговорить о здоровье одинаково необходимо и молодым мамам, и пожилым людям. Примечательно, что на Западе специализация медицинских работников не является столь детальной. Она сведена максимум к 50 специалистам. (Тем самым узкая специализация по левому и правому уху исключена.)

Однако продолжим комплексный профессиональный анализ случившегося.

Родителям, занятым добыванием средств к существованию, не до детей. Вот они и уходят в Сети. Можно сколь угодно призывать к введению жесткой цензуры в интернете, как делают наши депутаты, но эта задачка не имеет решения. В совершенстве овладевшие компьютерными компетенциями подростки найдут способ обойти эти преграды. Сети действительно необходимо мониторить, но делать это надо с умом, аккуратно входя в детские чаты под никами.

Между тем одиночество в семье дополняется бесприютностью в обществе. Да, подросток не смог сдать выпускные экзамены в колледже. В результате он оказался на улице в прямом и переносном смысле слова. Куда идти? Зачем жить? Очевидно, что колледж должен нести ответственность за трудоустройство такого подростка!

Что может послужить триггером (спусковым крючком) террористической атаки? Все что угодно. Измена девушки, которая ушла к другому. И тогда подросток стреляет в соперника и тех, кто оказался рядом. Бестактность учителя, который публично унизил подростка. Родительская атака: «Не сдашь ЕГЭ, пойдешь в дворники». Как будто бы с экзаменами завершается жизнь.

Одной из существенных причин, толкающих подростков на кровавое преступление, является буллинг — травля со стороны товарищей. Те, кто утверждают, что в СССР его не было, беззастенчиво лгут. Достаточно вспомнить фильм Р.А.Быкова «Чучело». Только сегодня буллинг со школьных дворов и заброшенных строек переместился в интернет. Но суть явления от этого не меняется.

И еще одно. Школы сегодня живут в ситуации получения диаметрально противоположных сигналов. Так повелось еще со времен мэра Ю.М.Лужкова и продолжается по сей день. В целях безопасности детей доступ на территорию школ предписывается закрыть для посторонних. С целью обеспечения культурного досуга населения их надо открыть для занятий спортом. Так открыть или закрыть?

В кратких заметках по горячим следам событий невозможно назвать весь комплекс причин. Разбираться в них применительно к данному случаю предстоит суду и психиатрической экспертизе.

Тем временем в спешном порядке Министерство просвещения уже издало циркуляр, на который без слез не взглянешь. Называется он «Рекомендации по организации действий в кризисных ситуациях для участников образовательных отношений», в них школам предписывается спешно создать антикризисный план и создать антикризисные команды. Не могу отказать себе в частичном цитировании этого шедевра бюрократического творчества.

«Каждый член такой команды должен знать:

• кто отвечает за оповещение всех членов команды при необходимости;
• кто регулирует и выстраивает системы коммуникации;
• кто и каким образом обеспечивает контроль слухов;
• кто обеспечивает первую помощь (психологическую, социальную и медицинскую), взаимодействует со СМИ;
• кто обеспечивает эвакуацию и перевозку;
• кто проводит индивидуальное и групповое консультирование;
• кто планирует и проводит работу с последствиями кризисной ситуации».

Особенно умиляет контроль слухов.

И последнее. В Татарстане объявлен траур. Но разве эта трагедия не общероссийского масштаба? Окончательно убивает то, что на Первом канале прямой эфир о трагических событиях прерывался рекламой! Причем совершенно не контекстной. Еще один кусочек мозаичной картины, свидетельствующий о моральном оскудении.