«Неужели русскому читателю любопытны наши местные выборы?» — удивлялись мои собеседники-англичане.
«Русскому читателю может быть интересно, — отвечала я моему соседу Эндрю, — как повлияют на результаты выборов коррупционные скандалы, сопровождающие премьер-министра Бориса Джонсона. Например, кто, когда и на каких условиях платил за дорогой ремонт его квартиры и когда были задекларированы платежи — об этом написали все британские газеты. И сказал ли он правду … Или о том, что миллионные контракты в условиях ковидного аврала бесконтрольно уходят знакомым и донорам партии консерваторов и членов правительства, о чем беспрерывно сообщает британская пресса. Или о том, почему пустяшное парламентское расследование о том, кто оплатил отдых премьера с подругой в Карибском море, продолжается уже 16 месяцев, о чем недавно вновь писала The Daily Mail. Или о том, какова судьба обращения представителей шести парламентских партий к спикеру о том, что премьер «хронически неспособен быть честным», что является прямым нарушением министерского кодекса? Об этом сообщала The Mirror.
Понимают ли избиратели, что «премьер-министр, который не может сказать «нет» дорогостоящему проекту реконструкции, не может сказать «нет» плохо управляемому правительственному проекту?» — задает риторический вопрос журнал The New Statesmen. Моему соседу Эндрю, с которым мы иногда все это обсуждаем, похоже, это небезразлично. А как на это отвечают британские избиратели?
Из-за пандемии три дня считали результаты многоуровневых британских выборов, которые прошли в «суперчетверг» 6 мая, и вот что оказалось.
Ни колоссальная избыточная смертность (то есть та, которой, по оценкам специалистов, можно было бы избежать) — 151 тысяча жителей, Британия находится на первом месте в Европе, ни коррупционные и лоббистские скандалы, ни «особые отношения премьера с правдой» (это уже устойчивый термин в британской прессе) — ничто в итоге не впечатлило английского избирателя.
Правящая с 2010 года партия консерваторов празднует победу в Англии, существенно потеснив официальную оппозицию — лейбористов.
Как пошутил один политолог, кто бы мог подумать, что 150 тысяч смертей — это будет настолько популярно!
Вот как результат описала деловая The Financial Times:
«Борис Джонсон усилил свою политическую хватку в Англии, продвигая Консервативную партию все дальше в районы проживания рабочего класса, ввергнув оппозиционную Лейбористскую партию в кризис».
«Разыгрывалось» около 5 тысяч мест в 154 совета (большая часть из них не оспаривалась с 2016 и 2017 годов, задолго до того, как «синяя волна» Джонсона привела к победе консерваторов в декабре 2019 года.)
Консерваторы выиграли 2205 мест советников (+ 239 мест), получив контроль над 58 советами (+ 12 Советов). Лейбористы получили 1268 советников (-301 место), получив контроль над 44 советами (- 7). Либеральные демократы соответственно получили 524 места (- 8) и контроль над 5 советами (прирост — 0). «Зеленые» — 121 место (+ 70 мест), контроль над советами — 0.
Скоро появятся результаты выборов комиссаров полиции и комиссаров по борьбе с преступностью. Пока подсчет продолжается.
Когда речь заходит о выборах в местные советы Великобритании, говорят эксперты, избирателей, как правило, мотивируют местные проблемы — уборка мусора, благоустройство. Идеология влияет на выбор гораздо меньше, и явка часто ниже, чем на генеральных выборах. И всё же…
Политологи и пресса объясняют нынешнюю победу тори благодарностью людей за хорошо организованную кампанию вакцинации на фоне пережитых ужасов эпидемии — Британия сегодня в лидерах по вакцинации в мире.
Джонсон оказался серьезным противником, FT называет его «политическим перевертышем». (Правда, в ковид многие «правые» стали «левыми».) Важным фактором благосклонности избирателей оказалась массированная социально-экономическая поддержка населения и бизнеса. Например, исключительно щедрым оказалось государственное финансирование вынужденных (из-за пандемии) отпусков, которое работает уже больше года. К этому можно добавить и многократно обещанное увеличение расходов на региональное развитие.
И, конечно, выполнение обещания осуществить Брексит. Какими бы не были условия, на которых его провело правительство Джонсона, оно это сделало. Подтверждается старая максима, что работа политика — это давать обещания и выполнять их.
Имеет значение и личное обаяние премьера, которое пресса оценивает достаточно высоко. «Он умеет очаровать тех, кто готов его слушать», — отмечает популярный телеканал Sky news.
Показательно, что в этот раз консерваторы выиграли мандат на довыборах в Палату общин в одном из самых бедных городов страны — городе Хартлпул, что на северо-востоке Англии. Этот город почти 50 лет голосовал за лейбористов и никогда за тори. Ещё одна пробоина в так называемой «красной стене» — части страны, в которой многие годы вплоть до 2019 года поддерживали лейбористов.
Обещания, связанные с Брекситом, дали Джонсону возможность «проникнуть в лейбористское сердце белого рабочего класса», как красиво формулируют политологи. Многие бывшие избиратели лейбористов, поддержавшие Brexit, завершили свое политическое движение, проголосовав за тори. Но у этой звонкой монеты есть, как всегда, обратная сторона.
Торжество правящей партии омрачают её серьезные неудачи в субъектах Соединённого Королевства: Шотландии и Уэльсе.
На выборах в Холируд (парламент Шотландии, 129 мест), которые состоялись в тот же день, шотландцы решительно проголосовали за Шотландскую национальную партию (ШНП), выступающую за независимость Шотландии и ее вступление в Европейский союз (из которого, напомним, Великобритания окончательно вышла в начале этого года). ШНП, находясь у власти четвертый срок подряд, улучшила свой результат на 1 место и теперь у них 64 места, и всего одного места не хватает для большинства. Но с помощью союзников — шотландских «зеленых», которые получили восемь мест, у них есть уверенное большинство в пользу второго референдума.
Надежды тори, что судьбу выборов в Шотландии в конечном счёте, предопределит ковид, не оправдались. Конституционный вопрос оказался сильнее.
Доказательством тому не только высокая явка (63 процента), считает политолог и специалист по электоральному поведению Джон Кёртис, но и «переходы» избирателей от консерваторов к лейбористам.
В ответ Вестминстер напоминает, что референдум уже прошел в 2014 году и тема «для этого поколения» закрыта. Однако шотландцы настаивают, что с тех пор произошел Брексит — ключевое изменение, в результате которого страна вышла из Европейского Союза, а ведь северяне голосовали тогда за сохранение Шотландии в составе Британии, которая, в свою очередь, находилась в ЕС.
Победа партий, у которых референдум прописан в предвыборных манифестах — народный мандат на его проведение, утверждает ШНП.
Что же будет дальше? Борис Джонсон уже повторил, что считает референдум плохой идеей и планирует заблокировать его. Лидер ШНП и первый министр Шотландии Никола Стёрджен подтвердила, что после окончания ковидного кризиса намерена законодательно оформить референдум о независимости. «Нет никаких демократических оснований у премьер-министра Великобритании или у кого-либо еще пытаться блокировать проведение референдума», — настаивает победитель.
Важно, что министр исключила возможность проведения «дикого» референдума, то есть такого, который не будет признан законным на международном уровне. Эксперты ожидают судебных разбирательств. Очевидно, референдум о выходе Шотландии из состава Соединённого Королевства вновь станет важной частью шотландской и британской политики в ближайшие годы.
Можно вспомнить, что меньше двух лет назад большинство британских избирателей консерваторов (63 процента) были готовы потерять Шотландию, только чтобы состоялся Брексит. Так что же, все идет по плану?
Лейбористы добились хороших результатов в Уэльсе, получив половину мест в региональном парламенте — Сенедде (30 из 60) и сохранив место первого министра за Марком Дрейкфордом. Ещё совсем недавно на всеобщих выборах 2019 года тут также, как и в Англии после Brexit, некоторые традиционные места лейбористов отошли к консерваторам, особенно в северо-восточном Уэльсе. К тому же лидер лейбористов до недавнего времени уступал конкурентам в харизме и красноречии. Но в пандемию «многие люди в Уэльсе оценили то, что часто описывается как осторожный, вдумчивый, серьезный подход», — утверждает ВВС. «Внезапно его предполагаемые слабости стали сильными сторонами», он превратился в фигуру национального масштаба. Для формирования правительства уэльским лейбористам больше не нужна коалиция.
Консерваторы проиграли, а лейбористы победили на выборах мэров нескольких самых крупных городов: Манчестера, Ливерпуля, Бристоля, Лидса, пост мэра объединенного округа Кембриджшира и Питерборо, уступив только Бирмингем. Ну и, наконец, лейбористы выиграли второй срок в Лондоне. Действующий мэр Садик Хан (который, кстати, более известен гражданам, чем лидер его собственной партии Кир Стармер) получил 55 процентов голосов, хотя лишь во втором туре (у британцев изысканная система с двухтуровым голосованием сразу в один день).
Около 48 миллионов человек имели право голоса в Англии, Шотландии и Уэльсе на так называемых выборах в суперчетверг, и многие им воспользовались.
На местных и региональных выборах Великобритании отчетливо проявились набирающие силу противоречивые политические процессы, с которыми страна неизбежно столкнётся в ближайшие годы.
