«Откройте, полиция»

25 ноября 2020 года в 7 утра в дверь дома Евгения Кочнева и Елизаветы Курьяновой в деревне Ситцева на Южном Урале начали стучать, да так, что она едва не слетела с петель. Евгений, в чем был, побежал открывать. Включив свет в прихожей, он услышал с улицы крик: «Откройте, полиция». Открыв дверь, мужчина тут же получил два удара ногой в область паха.

В детской спала четырехлетняя дочь Евгения. Услышав крики «всем лежать, руки за голову», девочка проснулась и стала кричать. Евгений попытался встать, но «силовики» начали бить его прикладами. В дверном проеме был установлен металлический турник, один из сотрудников полиции сбил его прикладом автомата, уронив арматуру на спину мужчины.

Супруга Евгения Елизавета успела взять плачущую дочь на руки. Мужчину заковали в наручники и уволокли в угол комнаты. Обыск растянулся на несколько часов. После обыска с Евгения сняли наручники, ведь пришли не за ним, а за его восемнадцатилетним пасынком Максимом.

Молодого человека обвиняют в «умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть» 30-летнего односельчанина Андрея Наседкина (ч. 4 ст. 111 УК РФ). Из доказательств — показания несовершеннолетнего друга, от которых тот отказывается, пятна собственной крови в семейном гараже и реакция на полиграфе.

Ночь убийства

Деревня Ситцева — дальний край Челябинской области. Нязепетровский район. До областного центра — три часа на машине.

Андрей Наседкин приехал сюда за полгода до убийства, в июне 2019-го. Жил в доме своей бабушки, работал на вахтах. В последний раз приехал с вахты в конце лета. Его бывшая жена Наталья Бурова рассказала следствию, что после того, как Андрей переехал в Ситцева, он резко изменился.

«Стал постоянно употреблять спиртное, я даже думала, что начал употреблять наркотики, так как обмолвился, что курил какие-то «бошки», — свидетельствовала Бурова на следствии. — Деньги у него не задерживались: бывало, что после зарплаты Наседкин обращался ко мне, чтобы занять денег. Когда я спрашивала, куда он потратил свои деньги, он говорил, что ездил в Златоуст и купил «кое-что». Часто Наседкин стал говорить мне, что ему звонят «с тюрьмы». В это время, я знаю, Иванов С.А. (по прозвищу Мятый) находился в местах лишения свободы».

Согласно показаниям Натальи Буровой, она знает со слов бабушки и матери убитого, что у Андрея были серьезные проблемы с долгами, «что его кто-то подставил».

Бабушка убитого мужчины вспоминает в показаниях следователю, как странно вел себя внук накануне своей смерти. По ее словам,

«Внук вернулся домой, было еще светло, около 18 часов, — вспоминает Валентина Наседкина. — Он был не в себе, стал смотреть в окна, нервничал, сказал, что ждет Костю. Потом несколько раз сказал в окно: «Костя, заходи», как я поняла, он имел в виду своего брата, который работает в Екатеринбурге. Я предположила, что он бредит, что «поймал белочку». Потом ему кто-то позвонил, я услышала, что он обратился к собеседнику: «Сергей, вы меня выслушайте, почему вы меня не хотите выслушать, я вам все объясню».

По словам бабушки убитого, разговор завершился нехорошо, ее внук послал собеседника нецензурно, после чего сломал телефон и бросил его в тумбочку под телевизором.

«Я спросила его, зачем он так поступает. Он сказал мне: «Не бойся, бабуля, у меня еще крыша не поехала» — и сел курить около печи. Я его стала спрашивать, в чем дело, он ответил мне: «Знаешь, бабуля, в какую я попал ситуацию…»

Отчаявшись, он бросил лезвие и пошел мыть руки от крови. Заметив это, бабушка выбросила лезвие в печь. Около 1.10 в ночь с 6 на 7 декабря ее внук легко оделся и пошел гулять, больше она его не видела.

Мать Андрея проснулась посреди ночи от стука в калитку. Она выглянула в окно и увидела своего сына. Подумала, что он пьян, но при этом обратила внимание, что запаха алкоголя нет. Всю дорогу до кровати Наседкин бормотал, что «отдаст долг, только не убивайте». Но мать покойного не придала значения его словам. Ночью мужчина перелег на пол, со словами, что ему так удобнее. Наутро Андрей Наседкин был уже мертв. Под его головой образовалась лужа крови. Мужчина умер от закрытой черепно-мозговой травмы. У него были переломаны ребра и разбито лицо. На теле остались следы чужой засохшей слюны.

Расследование

Полиция почти год искала убийцу. Пытались искать по биллингу телефона, но вышка сотовой связи оказалась одна, и включала в радиус поиска десятки километров. Опросили почти все мужское население деревни. Составляли круг знакомств, исследовали возможные мотивы и конфликты. Так в деле появился свидетель Станислав Катышев, житель деревни Ситцева, 1996 года рождения.

Согласно показаниям Катышева, за три недели до убийства он выпивал спиртное в доме брата убитого — Александра Халилова, где присутствовал сам Андрей Наседкин и двое его друзей, одного из них звали Сергей Иванов. Один из друзей Наседкина интересовался, где в деревне можно купить наркотики.

«После этого Сергей Иванов подошел ко мне и ударил меня кулаком в лицо», — вспоминает в показаниях Станислав Катышев.

Наседкин заступился за Катышева, разборки перешли на улицу.

Там Сергей Иванов объяснил Станиславу, что он «не прав», и теперь за свою неправоту должен ему 12 тысяч рублей. Срок выплаты — неделя. При этом Иванов сказал передать ему деньги через Наседкина, пояснив, что 10 тысяч рублей Наседкин должен передать ему, а 2 тысячи — оставить себе за посредничество.

После этого Катышев пожаловался своему другу Дмитрию Отставному. Тот посоветовал ему узнать, кто такой Мятый (кличка Сергея Иванова. — Ред.), а Андрея Наседкина — избить. Сделать это нужно было, чтобы не отдавать долг.

В ночь с 6 на 7 декабря Наседкин после избиения погиб.

В скором времени после начала расследования сотрудники СКР отмели версии о причастности к произошедшему двух участников конфликта: Дмитрия Отставнова и Сергея Иванова. У Отставнова было алиби: он в тот день находился на работе в Чебаркуле, где его видели сотрудники и непосредственный руководитель. В защиту Сергея Иванова выступила его девушка Татьяна Сереброва. По ее словам, в ночь убийства, с 6 на 7 декабря, Иванов позвонил ей и попросил встретить его около одного из магазинов в Нязепетровске. Она согласилась и приехала к нему на машине в районе 1.30 ночи. Никаких телесных повреждений у Иванова она не видела. Вместе они, согласно показаниям, поехали к дому тети Иванова и пробыли там до 2.20. Затем поехали на заправку, оттуда — к вокзальному клубу, а оттуда — к ночному киоску за сигаретами, после чего Сереброва высадила Иванова у вокзала и больше его не видела. Самих показаний Сергея Иванова в деле нет. Спустя полгода после убийства эксперты взяли у него смывы с рук и срезы ногтевых пластин. Результаты экспертиз в деле отсутствуют.

Показания детей

Летом 2020 года в Ситцево приехала полицейская машина, «искать деревенскую молодежь». «Силовики» поймали младшего брата Станислава Катышева, 14-летнего Никиту. Ему сказали сесть в машину, спрашивали, с кем он дружит и где его друзья живут.

— А потом они начали на меня орать: мол, они знают, что это мы убили Андрея Наседкина, и что конкретно я убил его, — вспоминает Никита. — Орали громко и матом. Я тогда молчал и ничего не отвечал. Когда перестали кричать, сказали мне, чтобы я никому ничего не рассказывал про эту встречу. Я их не послушал и все рассказал маме.

В августе оперативники приехали в Ситцево снова. Забрали Никиту и его старшего брата Станислава в райцентр. Стаса оставили в коридоре отделения, а Никиту увели на допрос в кабинет. Со слов мальчика, с ним беседовали два оперативника: Артем Салтыков и Мандриков.

— Они орали на меня, нависая с двух сторон. Говорили, что я знаю, кто убил Наседкина, что я его пинал, — вспоминает Никита. — Все длилось 5–6 часов. Они называли это беседой, а не допросом, а на беседах с несовершеннолетними, по их мнению, законный представитель не нужен.

В следующий раз Никиту Катышева забрал из дома ОМОН 25 ноября, в день задержания Максима Каримова. Как вспоминает отчим Максима, Салтыков специально попросил сотрудника ОМОНа пойти вместе с ним за ребенком.

— Когда меня вывели из дома и посадили в полицейскую машину, я был свидетелем того, как оперативник Салтыков подошел к омоновцу и сказал: «Пойдем со мной сходим для устрашения», — вспоминает Евгений Кочнев. Омоновец надел маску и пошел с Салтыковым.

На этот раз для мальчика решили провести экскурсию по отделению, показав клетки, где сидят арестованные, а в конце привели к собачьим вольерам со служебными овчарками, пригрозив, если тот не сознается и не даст показания против Максима Каримова, выпустить пса.

Сами оперативники считают, что Катышевы хотят скомпрометировать следствие, так как мать Никиты и Станислава приходится родной сестрой матери обвиняемого Максима Каримова.

16-летнего Владимира Шалиманова тоже забрали сотрудники полиции 25 ноября, но не из Ситцева, а из Верхнего Уфалея (город в Челябинской области. — Ред.), где он учился. В 6 утра подросток позвонил матери, предупредить, что его везут в Нязепетровск. В ужасе его мать вызвала такси и поехала в райцентр. Когда добралась до районного отделения полиции, ей сказали, что она зря приехала, и ее сына здесь нет. И действительно, в это время ее сына привезли в деревню и начали в доме обыск.

— На допросе я просидел часов пять, — вспоминает подросток. — Я весь побелел, меня начало трясти, плохо стало. Сотрудники полиции говорили мне: «Либо свою жопу спасай, либо вместе с остальными сядешь, против тебя уже дают показания». Тогда я понял, что если сейчас хоть что-то не начну говорить, то я здесь надолго останусь. Меня заставили против Максима дать показания. Говорили — «вот так если скажешь, то мы от тебя отстанем». Пригласили следователя, я пересказал ему, то, что мне велели сказать оперативники, что это Максим убил Наседкина.

Со слов матери Шалиманова, показания, которые дал ее сын против Каримова, опровергнуты в прокуратуре. И в деле есть объяснение, каким путем они были получены.

По словам родителей подростков, оперативникам удалось «сломать» лишь одного свидетеля, 17-летнего Станислава Пьянкова. Родители мальчика не стали изменять свои показания. Мать Максима Каримова, Елизавета Курьянова, считает, что семью свидетеля запугали сотрудники полиции.

Версия следствия

6 декабря 2019 года четверо подростков, от 14 до 17 лет, находились в гараже, принадлежавшем семье Максима Каримова, тайком пили пиво и разбирали мотоцикл. Здание гаража примыкало к кафе, находящегося также в собственности матери Каримова — Елизаветы Курьяновой. В тот вечер там отмечали юбилей, до 4 утра. Рядом с гаражом находился туалет, куда ходили посетители кафе. Родители Каримова заходили к подросткам в гараж и просили долго не задерживаться. Все свидетели, кроме Станислава Пьянкова, заканчивают свои показания на этом. Затем подростки разошлись по домам и ничего не видели.

Согласно показаниям Пьянкова, на которых настаивает следствие, Максим Каримов, непонятно зачем, вышел из гаража в неизвестном направлении на 20–30 минут, никому ничего не объяснив. Вернулся обратно, пребывая в суетливом и нервном настроении.

«Никита Катышев спросил у него, что случилось, Максим ответил ему в грубой форме — послал на три буквы», — пишет в своих показаниях Станислав Пьянков.

Затем Пьянков отошел с Каримовым в сторону, к печи в гараже, и в доверительной беседе он ему «все рассказал».

«Там он мне сказал, что он подрался на улице с Наседкиным Андреем, — пишет в показаниях Пьянков. — Максим пояснил, что от его удара Наседкин упал на землю, он ударил его несколько раз ногой и отошел. После этого Наседкин поднялся с земли и ушел».

Показания Пьянкова диаметрально противоположны показаниям других свидетелей. При этом еще 17 ноября подросток говорил, что Максим Каримов никуда не выходил, и в гараж к ним Наседкин тоже не заходил.

Во время обыска в гараже оперативники нашли на стене пятна крови, как показала экспертиза, кровь принадлежит Максиму. Следствие считает это доказательством. Ведь хоть и не в показаниях Пьянкова, а в первичных показаниях 16-летнего Владимира Шалиманова сказано, что Максим Каримов пришел в гараж «со следами крови на руках».

Также свидетельством вины Каримова служит изорванная куртка, в которую был одет подросток, занятый починкой мотоцикла зимой в гараже. Однако согласно показаниям свидетелей, включая Станислава Пьянкова, куртка Каримова была порвана задолго до убийства.

По версии следствия, получив от 17-летнего подростка удар кулаком в голову и несколько пинков по корпусу, 30-летний Андрей Наседкин побрел к дому матери по огромным сугробам (согласно маршруту, составленному следствием) несколько сотен метров. Дошел, зашел в дом, перелег ночью с кровати на пол и умер.

Согласно журналу посещений, в 2019 году подросток был несколько раз на занятиях.

С 15 апреля дело Максима Каримова слушается в суде Нязепетровского района. Молодому человеку грозит до 15 лет лишения свободы.