КомментарийПолитика

Американская космическая разведка, турецкие дроны и украинский боевой дух

Российский специалист по военному планированию — о сценариях для Донбасса

Этот материал вышел в номере № 44 от 23 апреля 2021
Читать
Американская космическая разведка, турецкие дроны и украинский боевой дух

Вооруженные силы Украины во время войны 2014 года с сепаратистами на востоке страны. Фото: ВСУ / Getty

От редакции

Вечером, 20 апреля, президент Владимир Зеленский обратился с воззванием к нации и призвал ее к единству перед лицом российской агрессии. В оперативных комментариях прессы выделен главный акцент из речи президента: если жизнь заставит, Украина готова к войне. За день до этого фактически провалился очередной раунд переговоров политсоветников лидеров стран «нормандского формата». Меры деэскалации не согласованы по шести пунктам из семи, Россия обвиняет в срыве Украину. В тот же день радикальные депутаты фракции «Слуга народа» в Раде потребовали разорвать дипотношения с РФ, призвать резервистов, начать мобилизационные мероприятия и попросить США и Великобританию ввести в страну свои воинские части.

Это лишь часть партии президента Украины, и в Раде подобные предложения большинством не поддерживаются. Ведь Владимир Зеленский только что вернулся из Европы, где сделал все, что позволяли ему полномочия и личный политический капитал, чтобы ускорить военную интеграцию с Западом в любом возможном формате. Весенний пик военно-политической напряженности в Донбассе, кажется, пройден: в ближайшее время российские войска, участвовавшие в учениях рядом с Украиной, вернутся в места постоянной дислокации, как сообщил Сергей Шойгу во время визита на Северный флот. Но безнадежный тупик, в котором остается весь комплекс вопросов урегулирования, в любую минуту может стать коридором к военной катастрофе.

Владимир Денисов, военный эксперт, непосредственно участвовавший в работе органов военного планирования, ветеран военной разведки, экс-заместитель секретаря СБ РФ, оценил для «Новой газеты» возможности такого развития ситуации как профессионал. Почти во всех недавних комментариях прессы и заявлениях политиков на Западе, а также в прогосударственных СМИ России наступление украинской армии в качестве осознанного политического выбора оценивается как крайне маловероятное событие. Это совпадает и с мнением авторов «Новой газеты».

Однако анализ Денисова исходит из предположения, что любой спонтанный локальный конфликт на линии противостояния может быстро разрастись в большую войну, и ВСУ обязаны будут пойти в наступление, поскольку с точки зрения политиков и подавляющего большинства проголосовавших за них граждан — это их земля и ее надо вернуть в отечество. Для того и создавалось огромным напряжением экономики и при участии всего украинского общества трехкратное превосходство над мятежниками по всему фронту.

Стоит отметить, что сам стиль записки легко узнает всякий, кто знакомился с документами военного ведомства. Таким языком говорят люди, планирующие военные действия. Видимое бездушие его в преддверии мясорубки с многими тысячами жертв сродни служебным запискам эпидемиологов о сотнях тысяч предстоящих смертей в наступающей на страну эпидемии и необходимых мерах (великий хирург Николай Пирогов первый определил войну как травматическую эпидемию).

Разумеется, автор не может в силу ограничений корпоративной этики писать о деталях возможного вторжения на Украину буквально. Поэтому необходимо понимать, что означают выражения «вдруг усилится», «возникновение контрнаступательного потенциала», «использование средств с сопредельной территории», «будут использованы все имеющиеся средства», — впервые военный профессионал с репутацией рассказывает о той самой войне между Россией и Украиной, о которой все украинские СМИ пишут чуть ли не каждый день.

Валерий Ширяев, «Новая газета»

Американская газета WSJ опубликовала спутниковые снимки российских истребителей в Крыму, переброшенных к украинской границе в рамках учений на фоне обострения ситуации на востоке Украины

Американская газета WSJ опубликовала спутниковые снимки российских истребителей в Крыму, переброшенных к украинской границе в рамках учений на фоне обострения ситуации на востоке Украины

Владимир Денисов: Вооруженный пат. Стоит ли воевать в Донбассе и чем это может закончиться?

Раз уж все заговорили о предстоящей горячей фазе долгого конфликта в Донбассе, то стоит поразмышлять о том, какие с военной точки зрения характерные особенности он может иметь и чем могут удивить друг друга противоборствующие стороны. Так как спор идет за территорию, то возможные действия будут носить бескомпромиссный характер и не ограничатся только причинением друг другу серьезного ущерба, а, скорее всего, будут вестись до полного истребления наступательного и оборонительного потенциалов. Ставки высоки, ни одна из сторон начав, уже проиграть не может из-за последующих в таком случае обвальных политических последствий, и это, в свою очередь, еще более ужесточает характер будущих боевых действий.

Наибольшую решительность и целеустремленность следует ожидать от действий ВСУ, которые уже длительное время при непосредственном участии американских специалистов проводят реорганизационные мероприятия, направленные на повышение собственных боевых возможностей. Вот эти самые действия и вызывают повышенный интерес у военных специалистов и сторонних наблюдателей.

На что способна сегодня украинская армия — остается большой загадкой не только для внешних экспертов, но и для самих участников,

и, судя по тому, какие зондирующие действия предпринимаются на линии соприкосновения, им не терпится попробовать себя в деле.

Военнослужащие вооруженных сил Украины. Апрель 2021 года. Фото: Ефрем Лукацкий / ТАСС
Военнослужащие вооруженных сил Украины. Апрель 2021 года. Фото: Ефрем Лукацкий / ТАСС

Одной из главных особенностей, подогревающей сам конфликт, является обещание американской стороны оказать военную помощь украинским военным в действиях по возврату утраченных территорий. Официально речь не идет о каких-либо новых вооружениях. Говорится в основном об информационной поддержке.

Кому-то это может показаться не столь существенным, но на самом деле это не просто рядовая услуга через офицеров связи, а комплексное информационное обеспечение стороны конфликта в онлайн-режиме. Это существенная поддержка на уровне современных военных технологий. Фактически украинские военные получают доступ (конечно, дозированный) к «Глобальной системе оперативного управления», которая объединена с «Системой совместного интегрированного отображения обстановки и разведки» (Global Command and Control System-Joint Integrated Imagery and Intelligence).

По всей вероятности,

на практике это должно выразиться в установке оконечных терминалов, принимающих и обрабатывающих детальную информацию, получаемую от двух защищенных разведывательных контуров этой системы — космического и воздушного.

Предположительно конечные принимающие терминалы этой системы, смонтированные на специальной колесной технике (корпусной комплект) могут быть встроены в систему командных пунктов оперативного командования «Восток» ВСУ. Однако на этом, скорее всего, поддержка и ограничится, так как сопрягаемые автоматизированные системы доведения данной информации до средств поражения в режиме целеуказания в украинской армии в звене корпус–бригада–батальон/дивизион отсутствуют.

Вместе с тем,

следует признать, что оперативную обстановку в зоне конфликта украинское командование будет знать (или уже знает) достаточно подробно.

Конечно, все это может внушать украинской стороне дополнительную уверенность, что в сочетании с заразительным карабахским примером, умноженным на «победоносное» применение там боевых дронов, добавляет задора молодым и еще необстрелянным украинским политикам. Им очень хочется повторить чужой успех.

Украинский военнослужащий в окрестностях Донецка. Апрель 2021 года. Фото: AP / TASS
Украинский военнослужащий в окрестностях Донецка. Апрель 2021 года. Фото: AP / TASS

Другим определяющим моментом в случае начала активных боевых действий будет то, какой вариант действий изберет группировка ВС Украины: удары войсками или огнем. Оперативное командование «Восток» ВСУ по натовской градации является корпусным объединением, имеющим в своем составе одну танковую, четыре механизированных и артиллерийскую бригаду, а также подразделения боевого обеспечения и тыла. На период боевых действий она может быть усилена еще 1–2 бригадами (одной танковой), 2–3 артиллерийскими дивизионами большой мощности и 2–3 дивизионами РСЗО из резерва Генштаба. Всего эта группировка может насчитывать

  • более 300 танков,
  • порядка 800 БМП и БТР,
  • а также около 400 орудий полевой артиллерии калибра более 100 мм.

На первый взгляд довольно внушительная сила, однако вооружение не новое, устаревших систем, в основном еще советских образцов. Кроме того, количественные показатели уже не являются определяющими в оценке потенциалов, а на первое место выходят показатели качества боевых систем и владение передовыми способами ведения боя и сражения. Сейчас главное — полнота знания оперативной обстановки во всех боевых звеньях, помноженная на автоматизированное доведение целеуказаний до ударных средств, и, естественно, точность поражения на максимальных дальностях.

Читайте также

«Точки-У» и другие звери

Ни Киев, ни Донецк не хотят возвращения войны, но пропагандисты делают ее почти неизбежной. Предфронтовой репортаж

И вот здесь никаких неожиданностей быть не может. ВСУ не относятся к современным и технологичным армиям, располагающим в нужных количествах мощными и дальнобойными средствами огневого воздействия, способными решать исход боя и сражения еще до непосредственного соприкосновения с войсками противника. Следовательно,

как в старые добрые времена, они будут действовать механизированными войсками первого и последующих эшелонов, и уже в ближнем бою, неся существенные потери, пытаться решать поставленные задачи.

Из открытых источников известно, что силы и средства ополчения сведены в два условных корпусных соединения по 2–3 расчетные бригады в каждом. Следовательно, становится вполне понятным количество объектов, от боевой устойчивости которых зависит вся оборонительная конструкция непризнанных республик. Не стоит пытаться оперировать какими-то точными цифрами, так как обе стороны конфликта склонны преувеличивать свои возможности, но не будет большой ошибкой предположить, что таких объектов (типа танковая/мотопехотная рота — артиллерийская/минометная батарея — подразделения боевого обеспечения — КП и узлы связи) около 15–20 на бригаду.

Таким образом, совокупно в условном корпусе таких целей наберется 50–60. В двух корпусах это уже 100–120 объектов плюс 20–30 объектов (целей) корпусного подчинения. Для того чтобы эффективно воздействовать на такое количество целей и нанести им ущерб, хотя бы до уровня «ограниченно боеспособен», то есть 30–40% потерь, атакующая сторона должна располагать не меньшим количеством ударных средств типа артиллерийская батарея/дивизион, авиационное звено/эскадрилья.

А для гарантированного успеха необходимо создать двух-трехкратное превосходство и иметь не менее 5–6 боекомплектов боеприпасов. В составе оперативного командования «Восток» ВСУ такого количества сил и средств просто нет, даже с учетом возможного усиления с других направлений.

Количественный недостаток можно было бы компенсировать высокоточными средствами поражения в сочетании с боеприпасами повышенного могущества, но и этого в украинской армии не накоплено в достаточном количестве.

Имея в своем составе основную массу средств поражения с эффективной дальностью огня 15–20 км, украинское командование будет искать возможности «дотянуться» на дальности более 50 км силами авиации и ударных БЛА, которые могли бы взять на себя уничтожение до 30% целей противника. Однако попытки применения боевых дронов (50–60 единиц, в основном турецких) не будут иметь эффекта внезапности по той простой причине, что их там уже ждут и против них будут задействованы все самые современные средства противодействия и уничтожения БЛА. Что касается боевой авиации, то отсутствие современных технологий ее применения и дефицит эффективных средств поражения значительно снижают возможности того количества из 120–130 единиц, которое имеется в распоряжении командования ВСУ.

И при всем при этом надо еще подавить ПВО. Имеющиеся у так называемого ополчения средства ПВО в определенной степени могут обеспечить достаточно полное информирование о воздушной обстановке и, вероятно, отражение одиночных авиационных ударов с нескольких направлений. Групповые же удары масштаба эскадрилья/полк отразить будет проблематично, и тем более массированные авиаудары (хотя не факт, что украинские ВВС из-за своей малочисленности способны наносить такие удары).

Учитывая специфику донбасских масштабов, можно предположить, что на системы ПВО ополчения будут воздействовать не только авиация и БЛА, а все, что стреляет с земли на дальность от нескольких до десятков километров и более (в первую очередь, РСЗО). Такой объем воздействия все же способен обеспечить высокую степень массирования средств поражения и, следовательно, можно предположить, что такая система ПВО в подобной обстановке долго не протянет.

Но это только на первый взгляд.

Здесь возможны сюрпризы. Например, если группировка ПВО ополчения «вдруг» усилится 2–3 дивизионами «Панцирь-С»

2–4 батарейного состава, а это уже 32–48 дополнительных целевых каналов, что в сочетании с мероприятиями РЭБ (а они однозначно будут осуществляться), то в таком случае дело примет совсем другой оборот.

«Панцирь-С» во время учебных стрельб. Кадр Youtube
«Панцирь-С» во время учебных стрельб. Кадр Youtube

Конечно, сейчас украинская армия представляет собой более организованную и подготовленную силу, чем во время предыдущих боевых столкновений. Но за прошедшее время требуемого комплекса преобразований, включающих перевооружение и переподготовку военных кадров всех уровней, провести практически невозможно. Принципиально новые армии так быстро не строятся.

Главный вывод из приведенного краткого анализа таков, что группировка ВСУ своими силами и средствами не может обеспечить глубокого огневого поражения сил ополчения с требуемой плотностью и эффективностью. Поэтому вместо продолжительной ударно-огневой операции на всю глубину оперативного построения войск ополчения с достаточной плотностью поражения, временем воздействия и значительным расходом всех видов боеприпасов и ракет мы будем наблюдать с большой долей вероятности корпусную наступательную операцию с главным и вспомогательным ударами на фронте до 50 км и на глубину до 60–80 км.

В людском измерении это самый затратный способ ведения боевых действий.

С учетом прогнозируемой ожесточенности ведения боевых действий суточные потери в живой силе и технике могут достигать 5% и более.

По мере продолжения операции эти показатели будут только возрастать, что в конечном итоге поставит под вопрос успех всей кампании в целом.

Гильзы. Окрестности Донецка, 2017 год. Фото: Валентин Спринчак / ТАСС
Гильзы. Окрестности Донецка, 2017 год. Фото: Валентин Спринчак / ТАСС

Кроме того, украинские командиры и начальники учитывают (этому их учили в военных академиях), что любые оборонительные действия (операция) наиболее эффективны, если осуществляется встречное комплексное огневое поражение средств нападения и в воздухе, и в пунктах базирования (аэродромы и позиции, если это наземные ударные средства), и на маршрутах выдвижения войск и т.д. Для этого ополченцам надо иметь «длинную руку», способную наносить удары на дальность в несколько десятков и сот километров, чего, конечно, пока у них нет. А использование таких средств с сопредельной территории придаст конфликту совсем иное измерение и другой военно-политический масштаб. Однако ни одна из сторон конфликта, как уже было сказано, не может проиграть. Следовательно, будут использованы все имеющиеся средства сообразно складывающейся обстановке.

И вот тут мы подошли к возможно главному сюрпризу, который может ожидать украинскую сторону в случае перевода тлеющего конфликта в горячую фазу. Такой неожиданностью может стать «возникновение» у условных корпусов достаточного контрнаступательного потенциала, способного не только остановить продвижение войск ВСУ, нанеся им неприемлемый ущерб (как это уже бывало), но и завершить разгром противостоящих сил и развивать общий успех со значительным выходом за территорию самопровозглашенных республик. Причем эти действия могут сопровождаться глубоким массированным огневым сопровождением как раз в том виде, в каком это требовалось от украинских ВС, но было недостижимо в силу их нынешнего состояния.

Это будет выглядеть как «операция по принуждению к миру» воюющих сторон. Для этого России и напрягаться особо не потребуется.

Стоит только силами РЭБ полностью подавить управление войсками в районе боевых действий, а дистанционным минированием сковать действия наземных сил, ну и если потребуется, то с дальности в несколько сот километров поразить ряд центров боевого управления.

Спутниковые снимки российского лагеря вооруженных сил у украинской границы. Весна 2021 года. Фото: WSJ / MAXAR
Спутниковые снимки российского лагеря вооруженных сил у украинской границы. Весна 2021 года. Фото: WSJ / MAXAR
Боевые вертолеты в расположении российской группировки вооруженных сил у украинской границы. Весна 2021 года. Фото: WSJ / MAXAR
Боевые вертолеты в расположении российской группировки вооруженных сил у украинской границы. Весна 2021 года. Фото: WSJ / MAXAR
Лагерь российской группировки вооруженных сил у украинской границы. Весна 2021 года. Фото: WSJ / MAXAR
Лагерь российской группировки вооруженных сил у украинской границы. Весна 2021 года. Фото: WSJ / MAXAR

Украинская сторона наличными силами и средствами не в состоянии в рамках корпусной наступательной операции (5–10 суток) осуществить разгром противника и взять под контроль ранее утраченные территории. Нанеся ряд ударов наземными войсками, она завязнет в затяжных боях с множеством потерь и угрозой разгрома.

В то же время силы «ополчения» не в состоянии самостоятельно и в полном объеме отразить возможное вторжение, но способны сковать украинские силы и втянуть их в длительные бои с переменным успехом. В этих условиях российская сторона будет вынуждена, балансируя на грани непосредственного втягивания в вооруженный конфликт, оказывать помощь ополченцам, дабы сохранить приемлемый статус-кво в регионе, навлекая на себя тем самым еще большие политические обвинения, ужесточение санкций и международную изоляцию.

Военнослужащие самопровозглашенных республик Донбасса. Фото: Валентин Спринчак/ТАСС
Военнослужащие самопровозглашенных республик Донбасса. Фото: Валентин Спринчак/ТАСС

Но, пожалуй, самым неприятным последствием, вытекающим из всей этой ситуации, может стать

нестандартная реакция руководства блока НАТО на ситуацию в Донбассе в форме запуска программы ускоренного присоединения Украины к альянсу, невзирая на имеющиеся территориальные проблемы на востоке и юге страны.

Кто-то этого не понимает сейчас так же, как, видимо, во времена крушения Варшавского договора и развала СССР кто-то не верил в происходящее. По сравнению с теми катастрофами нынешние вероятные решения НАТО по Украине будут выглядеть как рутинная процедура с трудно прогнозируемыми последствиями для России. А непосредственным толчком к развитию такого сценария послужит вся эта ситуация вокруг Донбасса.

Владимир Денисов, военный эксперт, ветеран военной разведки, экс-заместитель секретаря СБ РФ

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow