Алексея Навального перевели из покровской ИК-2 во владимирскую ИК-3, на территории которой функционирует медико-санитарная часть № 33 ФСИН.
МСЧ-33 называют областной больницей для осужденных, основная специализация этого медицинского учреждения — лечение больных туберкулезом.
На официальном сайте ИК-3 размещен график приема граждан должностными лицами учреждения. Очень показательно то, что единственный медик, регулярно (каждую среду с 14.00 до 15.00) ведущий прием граждан в ИК-3, — врио начальника туберкулезной больницы № 1 МСЧ-33 ФСИН России Колотушкин Иван Геннадьевич.
Во вторник из Москвы во Владимир в ИК-3 приехали врачи, чтобы провести обследование Алексея Навального и оказать ему медицинскую помощь. Но врачей, которым доверяет сам Навальный, к нему не пустили.
Между тем право получения альтернативной медицинской помощи есть не только у Навального. Любой арестант может заказать себе эту «услугу», оплатив работу приглашенных медиков со своего лицевого счета.
Это право закреплено в статье 129 «Правил внутреннего распорядка» (ПВР).
Дословно: «Осужденные могут получать дополнительную лечебно-профилактическую помощь, оплачиваемую за счет собственных средств».
Чтобы получить «дополнительную лечебно-профилактическую помощь», осужденный обращается с заявлением к начальнику колонии (ст. 130 ПВР), и тот в течение трех суток рассматривает данное заявление (ст. 131 ПВР).
Справедливости ради надо отметить: в статье 125 ПВР оговорено, что осужденный имеет право на самостоятельное приглашение врачей-специалистов «при невозможности оказания медицинской помощи в исправительном учреждении». Но еще 28 декабря 2012 года Дмитрий Медведев, возглавлявший в то время российское правительство, подписал постановление № 1466, в котором было разъяснено, что такое «невозможность оказания медицинской помощи в учреждениях уголовно-исполнительной системы». И это не только «отсутствие в учреждении уголовно-исполнительной системы врача-специалиста соответствующего профиля или квалификации, оборудования или условий для оказания необходимого объема медицинской помощи», но и «ситуация, при которой отсрочка на определенное время в оказании медицинской помощи… может повлечь за собой ухудшение состояния, угрозу жизни и здоровью».
Случай Навального соответствует обоим этим пунктам: в колонии отсутствуют «специалисты соответствующей квалификации», ну а кроме того, промедление с оказанием помощи чревато необратимыми последствиями.
Говоря о дополнительных платных услугах, которые может получить осужденный, нельзя не сказать, что получение медицинской помощи — это не единственная услуга, которую арестант может заказать за свой счет.
В декабре 2016 года Минюст России существенно расширил перечень таких возможностей. Осужденные получили право заказать услуги парикмахера и сделать модельную стрижку. Тогда же,
в декабре 2016 года, у осужденных появилось право, о котором, подозреваю, до сих пор мало кто знает: любой осужденный может заказать в колонии видео- и фотосессию. Да, съемки должны проходить под контролем администрации колонии, и лишнего в кадр не попадет.
И я не знаю ни одного случая, чтобы кто-то из осужденных воспользовался правом на платную услугу в виде фото- или видеосессии. Но знаю о примерах, когда осужденным удавалось реализовать другие права на платные услуги, регламентированные постановлениями правительства и приказами Минюста России.
Знаю одного арестанта, который, пока находился за решеткой, добросовестно отучился, сдал все экзамены и к моменту освобождения стал дипломированным юристом.
Еще один мой знакомый воспользовался услугами стоматолога-протезиста и заменил несколько сгнивших зубов на импланты.
Поэтому-то требование Алексея Навального предоставить ему платную медицинскую услугу квалифицированных медиков, которую он готов оплатить, — вовсе не запредельное. А всего лишь реализации права, гарантированного ему законом.
