Раз в две недели Екатерина Писарева, главный редактор книжного сервиса MyBook, включающего 260 тысяч изданий и 50 тысяч аудиокниг, будет со знанием дела рассказывать не просто о самых любопытных новинках 2021 года, но и выбирать те из них, которые можно прочитать быстро и с удовольствием.
С валлийской писательницей еврейского происхождения Бернис Рубенс российский читатель знаком по романам «Пять лет повиновения» и «Я, Дрейфус». В этом году издательство «Книжники» выпустило главный ее роман — «Избранный» (The Elected Member; перевод — Юлия Полещук), за который Рубенс получила в 1970 году Букеровскую премию (и стала первой женщиной-победительницей в истории Букера).
В этом романе есть все, чтобы заинтересовать читателя, — сложная семейная история, развернутая система персонажей, особый колорит и актуальная проблематика. Даже спустя полвека он не теряет остроты — нам и по сей день интересно, какие тайны скрывают чужие семьи.
В центре сюжета — рабби Цвек, он же Авраам Цвек, и его сын Норман. В прошлом Норман — талантливый адвокат, берущийся даже за самые безнадежные дела. В 12 лет он был вундеркиндом, говорил на девяти языках, все давалось ему легко и непринужденно. О нем писали газеты, все восхищались талантливым мальчиком. Супруге Авраама Саре очень льстило повышенное внимание к ее сыну, она хотела подчеркнуть его избранность, уникальность и старательно уменьшала его возраст. В какой-то момент Норман завис в девяти годах — мать как бы запрещала ему взрослеть, говоря всем, что ему вовсе не 12, а на три года меньше. Странная материнская арифметика распространилась и на его сестру Беллу, которой приходилось долгое время притворяться маленькой девочкой. Это не могло не нанести им психологическую травму.
После смерти матери Норман окончательно скатывается в бездну. Он не может жить нормальной жизнью. Ему 41 год, и он наркоман, потерявший себя и глушащий воспоминания таблетками. Он почти не выходит из спальни, одержимый галлюцинациями, — ему мерещатся «серебристые рыбки» (о них позже), доводящие его до истерики и исступления. Понимая, что справиться с его приступами и помочь ему они не в состоянии, отец и сестра сдают Нормана в психиатрическую лечебницу.
«Избранный» — это история об отсутствии свободы, о травмирующей родительской любви, о жизненной инерции, о вине и страхах, которые уничтожают тебя изнутри.
Рубенс аккуратно приоткрывает дверь в семейную историю, по ходу романа знакомит нас с героями. Рассказывает о самом Аврааме, приехавшем искать лучшую жизнь из Литвы в Лондон, о старшей дочери Белле, старой деве, живущей с отцом и братом, а также о младшей, Эстер, вышедшей замуж за иноверца всем назло. Все они несчастливы по-своему — Рубенс показывает нам историю распада одной семьи и пытается понять, какова роль каждого из героев в этой драме. Она исследует взаимоотношения между персонажами, попутно погружая читателя в еврейские традиции и колорит. Намекает, что все не так просто, как кажется: есть в этой истории и постыдные тайны, и сокровенные, нереализованные желания.
Отдельно хочется отметить сцены из сумасшедшего дома — в какой-то момент кажется, что Бернис смешала безумный коктейль из манновских «Будденброков» и «Над кукушкиным гнездом» Кена Кизи и выдала свой, оригинальный, вариант. Интересно и то, как она обращается с языком — стиль Бернис похож на волнующееся море: то ее бросает в метафорические описания и лирику, то она почти впадает в классический канцелярит, который переводчица Нора Галь называла раковой опухолью, которая разрастается. Но Бернис эта вариативность, языковая эклектика ничуть не портит — и даже патетичный финал смотрится в этом романе вполне органично.
Портит чтение романа совсем другое, и претензии тут не к автору. Первое — это отсутствие сносок в русском переводе там, где их хотелось бы видеть.
Все ли читатели поймут без пояснений, что означают «раббаним», «мезуза», «рабонишкайт», «мешигине» etc? Перспектива прогуглить полвечера — так себе удовольствие.
А второе — это те самые «серебристые рыбки», которые так пугают бедного Нормана. Они являются ему в галлюцинациях, «ползают по его спине», оказываются внутри подушки, «скребут по полу», «скрежещут зубами», разбегаются при виде света. «Как безобидные серебристые рыбки могут наводить на взрослого человека такой ужас?» — спросите вы.
Рубенс пишет: «Стая извивающихся серебристых рыбок, которых он на своей памяти видел ежедневно и еженощно (а те дни и ночи, что он позабыл, стерло его безумие). Он перевел луч света вправо, подстрекая насекомых вновь замереть». Ключевое слово здесь — «насекомые». Как уж в финальный вариант вплыли рыбки — непонятно. Очевидно, что Рубенс имела в виду silverfish, или чешуйниц — жутких и мерзких насекомых, которые доведут любого до сумасшествия и истерического приступа. И если вы будете представлять в романе именно их, то вам станет понятнее психологическое состояние героя и то, в какой кошмар превратилась его жизнь.
