Недавно в отношении Болкунца генпрокуратура Беларуси возбудила уголовное дело по статье 368 УК («Оскорбление президента Республики Беларусь»). А 6 апреля бывший офицер спецподразделения «Алмаз» Игорь Макар — тот самый, который недавно обнародовал аудиозапись 2012 года, на которой тогдашний председатель КГБ Вадим Зайцев планирует убийства оппонентов власти, — заявил, что в Москву выехала специальная группа сотрудников КГБ, чтобы тайно арестовать Болкунца и вывезти его в Минск. «Мне известно даже количество людей в группе, но я не могу говорить подробности, так как это небезопасно для человека, передающего мне информацию», — сказал Макар на своем Youtube-канале.

К счастью, Болкунец к тому времени уже покинул Россию — сам, без предупреждений и помощи извне. Сегодня он ответил на вопросы «Новой» о собственном будущем и о будущем Лукашенко.

— Дмитрий, в отношении вас возбуждено уголовное дело еще в конце марта. Вы получали какие-то официальные уведомления об этом?

— Я узнал об уголовном деле вечером 26 марта. Через несколько минут после того, как эта информация появилась в официальном телеграм-канале генеральной прокуратуры, мне переслали сообщение друзья. А потом очень быстро информацию подхватили БелТА и другие государственные СМИ и телеграм-каналы, и цепочка закрутилась. Но никакого официального документа я не видел и даже не знаю, в чем конкретно меня обвиняют. Кстати, в заявлении телеграм-канала генпрокуратуры было написано: «Дело по статье «Оскорбление президента Республики Беларусь», но фамилия президента не называется». Потом забавно было читать комментарии на разных форумах и в чатах: «Да как он посмел оскорбить Светлану Тихановскую?!» Так что никаких уведомлений — ни по телефону, ни по электронной почте, ни на почтовые адреса — я не получал.

— Вас предупредили о готовящемся похищении?

— Меня никто не предупреждал, я просто проанализировал ситуацию. Была пятница, когда стало известно об уголовном деле, а в субботу Алексей Венедиктов в эфире сказал, что мне стоило бы поскорее покинуть Россию. Потом я выяснил, что между Беларусью и Россией существует упрощенная процедура экстрадиции. Кроме того, с некоторых пор появился общий список невыездных, который регулярно обновляется. И тогда я решил, что стоит быстро уехать, не поднимая шума. Я вылетел в Варшаву, и когда уже пересек границу и оказался за пределами России, бывший офицер спецподразделения «Алмаз» Игорь Макар сделал неожиданное для меня заявление, что, по его данным, за мной должна была выехать некая спецгруппа из Минска для тайного ареста и вывоза в Беларусь.

Последствия можно предположить.

— Насчет «запротоколировать» — это вы слишком хорошо о них думаете. Вспомните, как вывозили из Москвы анархиста Игоря Олиневича: мешок на голову — и никаких документов и протоколов.

— Я допускаю, что поскольку Россия — страна большая, все могли организовать частным порядком — за небольшое вознаграждение сотрудникам полиции, к примеру. Или просто за благодарность, за ответную услугу. Вычислить по геолокации несложно. А скрываться на территории России, прятаться по лесам я посчитал нецелесообразным. Кроме того, не стоит забывать, что сейчас в российских СИЗО находятся несколько белорусских граждан в ожидании экстрадиции. В том числе — известный спортсмен, чемпион мира по тайскому боксу Алексей Кудин, который два месяца скрывался в России. Его вычислили как раз по геолокации. Так что я решил пока покинуть российскую территорию.

— Как вы думаете, что могло стать спусковым крючком для возбуждения уголовного дела против вас? Или это все «по совокупности статей»?

— Скорее всего, по совокупности. Видимо, белорусский вождь сильно возбудился, к тому же руку, скорее всего, приложила и Наталья Эйсмонт, его пресс-секретарь, которая в «правильную» папку положила мои материалы. Я наблюдал и видел, что он, конечно, на меня давно зуб имел и время от времени огрызался: имя мое не произносил, но цитировал и называл «вякающим из Москвы». Последней каплей стало, очевидно, мое заявление, в котором я выразил свою точку зрения. Заметьте, я его никак не обзывал, просто сказал то, что думаю. В принципе я давно чего-то подобного ожидал еще в августе. Еще с конца февраля достаточно активно меня начали пытаться дискредитировать в телеграм-каналах, которые контролируются белорусской властью. Посыпались угрозы, начали писать некие боты. Думаю, это личная месть Лукашенко и его окружения за мою позицию в российских медиа. На самом деле в России не так много людей, которые бы занимались белорусской темой и активно присутствовали в медийном пространстве, и Лукашенко таким образом пытается зачистить информационную площадку.

— Вы действительно думаете, что Наталья Эйсмонт дает своему начальнику читать то, что о нем пишут? Мне кажется, наоборот, ему готовят стерильные выборки из государственной прессы о том, как хорошо идет посевная и как трудящиеся любят свой режим.

— Я думаю, что определенные подборки того, что о Лукашенко пишут негосударственные и иностранные медиа, для него все-таки готовят, да еще и с указаниями: смотрите, вот этот человек постоянно высказывается, он опасен. Могли специально что-то такое подложить, чтобы он закричал и затопал ногами. Потому что никакой генеральный прокурор сам такие решения не принимает. Очевидно, что все это было согласовано. И еще один момент, на который я хотел бы обратить внимание. За несколько дней до возбуждения уголовного дела близкий к окружению Лукашенко телеграм-канал написал обращение к Дмитрию Мезенцеву — новому госсекретарю союзного государства — с требованием возбудить уголовное дело за то, что я назвал Лукашенко фашистом, а это недопустимо в отношении председателя высшего совета союзного государства, поэтому меня нужно немедленно арестовать и вывезти в Беларусь. А на следующий день Лукашенко встречался с Мезенцевым.

Допускаю, что Мезенцев вполне мог, не вникая в тему, головой кивнуть, мол, да, недопустимо так говорить. А им главное было, чтобы кто-нибудь из российских чиновников так вот кивнул — будто бы поддержал. Я вспоминаю «дело «Регнума», когда трех белорусских граждан арестовали в 2016 году за публикации на нескольких российских ресурсах. Так вот, до ареста белорусская сторона заручилась письменным одобрением спецпредставителя президента России по межкультурному согласию Михаила Швыдкого. Тогда Лилия Ананич, министр информации, написала ему письмо о том, что есть в России такие скверные ресурсы, которые плохо пишут, и так далее. Швыдкой ей ответил, что согласен — плохие ресурсы, всякую дрянь пишут. Этого было достаточно. Поэтому думаю, что от Мезенцева какого-то жеста одобрения ждали, чтобы в крайнем случае потом на него и свалить: вот, он же поддержал.

— У вас не было проблем с пересечением границы?

— К счастью, я успел ее пересечь. Я не знаю, как часто обновляется общая база невыездных, и даже был готов к тому, что остановят на границе, но этого не случилось. Очевидно, меня еще не успели внести в эту базу или не объявили в розыск. Так что я продолжу свою просветительскую деятельность — и неважно, из какого города и какой страны. Венедиктов оказался прав, когда рекомендовал мне покинуть Россию и говорил, что Вильнюс или Варшава лучше, чем тюрьма на Окрестина.

— В вашем случае это была бы не тюрьма на Окрестина, а СИЗО КГБ. Вспомните, каким вышел оттуда после нескольких месяцев заключения политтехнолог Виталий Шкляров. Он вообще исчез из информационного пространства.

— Я думаю, что там были свои причины и было определенное психологическое воздействие. За Виталия заступился Госдеп и потребовал его освобождения. А за меня и вступаться некому. Меня называют «кремлевским политологом». В общем, сами понимаете, защиты я не ждал. Поэтому и уехал.

— Полагаю, вернуться вы сможете, когда уголовное дело будет прекращено. А это случится только после ухода Лукашенко. Так сколько времени, на ваш взгляд, вам придется провести за границей?

— Белорусский режим разрушается, это очевидно. Перед ним возникают новые вызовы и проблемы, и в первую очередь это экономика. Он публично говорил на днях об этом. Доходы населения падают, экономика в тяжелом состоянии, долги растут, золотовалютные резервы падают, и это в ближайшем будущем станет триггером для новой волны возмущения в обществе. К этому не пришьешь политику и происки внешних врагов. Хотя власти сейчас уже пытаются обвинить внешние силы и в экономических неурядицах. Что касается протестов, то, на мой взгляд, дата, которая может стать началом новой волны, — это 9 мая, День победы над фашизмом. Если подойти разумно к организации этого мероприятия и выйти не на лукашенковский парад, а на свой народный парад Победы, то помешать он этому не сможет.

В любом случае, уход Лукашенко — это лишь вопрос времени. Очевидно, что поддержки в обществе у него нет. Ресурсов тоже нет. Россия его поддерживает лишь косвенно — мы видим, что после встречи в Сочи он ничего не получил и вернулся с пустым карманом. Видимо, после этого он с новой силой начал психовать и бросаться на всех, кто, по его же словам, «вякает». Вопрос в том, насколько общество готово продолжать протестовать. Сейчас очень важно снова выйти на улицы, потому что для падения Лукашенко важно и внешнее давление, и внутреннее. Я считаю, что Лукашенко закончит очень плохо: кто-то из ближайшего окружения его или арестует, или уничтожит, либо он просто покинет страну. Мирно он не уйдет, никакие переговоры не начнет, а Конституцию он хочет поменять исключительно ради сохранения собственной власти. Так что, скорее всего, его судьба будет похожа на судьбу Николае Чаушеску. Лукашенко очень этого боится, но сам себя загоняет в такой тупик.