— Нам позвонили родственники осужденного и сообщили, что он мучается сильными болями, но в медпомощи ему отказывают, — рассказала «Новой» Яна Гельмель, юрист общественной организации «Правовая основа». — В знак протеста заключенный объявил сухую голодовку, о чем уведомил администрацию колонии. Заявление у него не приняли.
Чтобы его не могли накормить насильно, Шкарин зашил себе рот, предупредив, что будет голодать до того момента, пока к нему не приведут врача.
— Узнав о происходящем, мы отправились в ИК-2, — сказала адвокат Наталья Ермилова. — Специально приехали пораньше, зная, что в этой колонии любят под разными предлогами тянуть время и не допускать к доверителям. К обеду нам удалось встретиться со Шкариным. Ему наживую вырвали нитки и нанесли побои. На руках остались ссадины и следы от наручников. Все мои попытки вызвать прокуратуру, медиков, чтобы зафиксировать травмы, звонки на телефон доверия ФСИН оказались бесполезны. Меня просто переключали с номера на номер со словами: «А что мы можем сделать?»
Совершенно иное мнение по этой ситуации сложилось у омбудсмена Курганской области. Борис Шалютин рассказал «Новой», что выезжал в колонию и беседовал с заключенным более часа, изучил его медкарту и саму систему оказания стоматологической помощи в колонии.
— Никакого намека на зубную боль Шкарин не демонстрировал, — поделился впечатлением омбудсмен. — О помощи он не просил, о содержании своего заявления, честно говоря, информировал недостоверно. Мы все проверили.
Как пояснили «Новой газете» в пресс-службе управления ФСИН по Курганской области, заключенный требовал срочного приема стоматолога, но врач, осмотрев Шкарина, не увидел необходимости в каких-то неотложных действиях. В службе исполнения наказания считают, что заключенный совершил акт членовредительства в рамках спланированной акции по ослаблению режима содержания. Традиционно особый акцент официальные лица сделали на статье Уголовного кодекса, по которой осужден Шкарин, будто это предполагает дифференцированный подход к заключенному, когда принимается решение, лечить его или нет.
По словам адвоката, сильная зубная боль — это лишь одна из жалоб ее подзащитного. В колонии здоровье Шкарина значительно ухудшилось, и какие-то мелкие недомогания переросли в серьезные проблемы.
— ФСИН рапортовала, что стоматолог осмотрел Шкарина и не нашел проблем со здоровьем, — рассуждает адвокат. — Но что мог увидеть врач, если они залили осужденному весь рот зеленкой? Подзащитный говорил мне, что сам доктор бил его по лицу. Если это так, то вряд ли медик был настроен помочь пациенту.
Как рассказали «Новой» в общественной организации «Правовая основа», проблема с медицинской помощью повсеместна по всем исправительным учреждениям Урала. В Курганской ИК-2 она стоит особенно остро, так как обострение всех болячек происходит еще и на фоне ненадлежащих условий содержания.
— И Шкарин, и другие заключенные описывают свои камеры примерно одинаково, — рассказала Наталья Ермилова. — Помимо плесени есть проблемы с канализацией. К примеру, оперативники провели обыск, сломали унитаз, вода не уходила неделю. Представляете, какой там стоял запах? Запах канализации стоит даже в прогулочном дворике. В камерах нет горячей воды. Метраж камер не соответствует нормативам. В этой колонии созданы пыточные условия для осужденных.
