— Вы уговариваете женщину не оставлять ребенка?

— Мы не формулируем так задачу — уговорить не оставлять ребенка. Это не очень хорошо — и для мамы, и для ребенка. Мы помогаем принять взвешенное решение. По образованию я перинатальный психолог, я работаю с беременными и рожающими женщинами.

— Что самое неожиданное в контакте с этими женщинами?

— Они не так уж сильно отличаются от тех мам, у которых все хорошо. Там есть специфика, но утверждать, что это принципиально другие мамы, неверно. Очень многое в принятии ими этого решения лежит во внешних обстоятельствах жизни.

— Самый типичный сюжет…

— Женщина приезжает из другой страны или из региона на заработки. Зачастую у нее уже есть дети, которые живут на родине с ее родителями и она должна помогать им материально. У нее часто нарушены отношения с собственной семьей, либо этих отношений нет вообще. Часто в ее судьбе было насилие. Либо она выпускница детдома. Пока она здесь работает, она может снимать жилье и обеспечивать себя. Она встречает в столице мужчину, который во время ее беременности или сразу после родов исчезает или, что еще хуже, проявляет насилие. И она оказывается в ситуации, когда с ребенком она уже не может себя прокормить, вернуться на родину она тоже не может. И в этой точке мы и встречаемся. В основном оставляют детей одинокие женщины, для которых мужчина это не ресурс, а опасность.

Но бывают отказы и по психологическим причинам, когда бытовые условия более-менее сносные.

— Разве можно предложить «взвешенное решение», у нее же, давайте говорить откровенно, патовая ситуация?!

— Она патовая, если не вмешаться. Какие могут быть ресурсы? Главный ее собственный ресурс — ее отношение к ребенку. Оно бывает зачастую хорошим, она иногда и отказывается от него в его же интересах, она понимает, что прокормить его и дать счастливое детство ему не в состоянии.

Второй ресурс, который обязательно мы рассматриваем, — ее потенциальные возможности, когда этот ребенок подрастет: у нее может быть востребованная специальность и опыт работы, может быть и социальная поддержка. У нее есть, если она гражданка России, права — на пособия на ребенка, на материнский капитал. Мы помогаем ей структурировать информацию о ее правах.

Что наш фонд может предложить? Первое — это проживание в приюте. Если брать наш приют «Теплый дом», то у нас там нет четких ограничивающих сроков проживания, мы берем и без документов. И если женщина выполняет правила проживания, то она живет там, пока не сможет жить самостоятельно. Одна мама жила у нас с ребенком два с лишним года, с ее устройством были сложности, она приехала из Африки. Или еще одна женщина у нас задержалась — у нее родились близнецы, одна девочка с ДЦП. В итоге она нашла работу с проживанием. И сейчас у них все хорошо. Так или иначе, есть место, где такая мама сможет жить с ребенком — у нее будет еда, подгузники и медпомощь. Мы заключили договор с клиникой, и даже если она не гражданка России, она с ребенком сможет там наблюдаться.

И если нет мест у нас, мы направляем в другие приюты. Это решаемая проблема.

Но бывает ситуация, что у женщины есть жилье. И тогда мы спрашиваем, может ли она вернуться домой и обратиться за помощью к родителям. Но мы никогда ничего не продавливаем.

Иногда нужна юридическая помощь — оформить документы, чтобы уехать на родину. Она готова уехать, но у нее нет денег, или ей нужно оформить ребенка на выезд, потому что она здесь нелегально. Только что родившей женщине трудно самой все организовать.

Случается, она справляется сама, но ей важно убедиться в том, что у нее есть ресурс. Что если будет трудно, то мы ее подхватим.

— Что вы делаете, если женщина решительно отказывается от разговора с вами?

— Это случается очень редко. Я сразу говорю, что я не буду ее уговаривать оставить ребенка. У меня нет задачи склонить ее к материнству. Но я предлагаю узнать ей о возможностях. Она что ожидает? Что сейчас начнут давить на чувство вины. Так делать очень опасно, никакой диалог не получится. В этой ситуации на ее чувство вины все уже надавили, в том числе и она сама. И что мы получим? Что она заберет его под давлением, а потом будет жалеть об этом.

— Часто женщины плачут при вашем разговоре?

— Если мама плачет — это благодатный случай. Значит, этот ребенок ей нужен.

— Когда женщина решает оставить ребенка, вы отслеживаете ее судьбу, навещаете ее? Вам же наверняка хочется видеть любящую маму?

— Мне хочется видеть, что ребенок в безопасности. И в основном мы это и видим. У нас сложные случаи, это не случаи отказа, а когда женщина переоценивает свои собственные возможности. Нет, она не отказывается от ребенка. Но она может пойти с ребенком в сомнительную компанию и загулять, или ее бьет мужчина, а она это терпит и не уходит. И посреди всего этого младенец. Часто такие случаи попадают в органы опеки либо мы сами обращаемся туда.

— Что говорит статистика об эффективности такой профилактики?

— Приблизительно в половине случаев мамы забирают детей после нашего разговора. Западные показатели около 30%. Значит ли это, что мы работаем эффективнее? Не факт. Это значит, что в России больше удельный вес социальных факторов. То есть, условно говоря,

— Какие ресурсы на государственном уровне можно подключить, чтобы уменьшить число отказов от детей?

— Это небольшие ресурсы, и они точно намного меньше, чем ресурсы, необходимые на содержание ребенка в детдоме. А эффект намного больше. Нам необходимо социальное жилье. Это важнейшая вещь в профилактике сиротства. Нужно строить «Теплые дома».