Ужмитесь

Закон «Об основах социального обслуживания граждан» (ФЗ № 442), позволяющий пожилым людям выбирать, где коротать старость, действует в России с декабря 2013 года. По этому закону за проживание в частных пансионатах старики отдают учреждению 75% пенсии, 25% доплачивает местный бюджет. С 2014 года в Петербурге по этой схеме работала 121 медико-социальная организация, из них 83 — государственные, 38 — частные.

В сентябре 2020 года Смольный в одностороннем порядке и задним числом (с 1 июля 2020 года) изменил правила предоставления компенсации негосударственным поставщикам за оказанные услуги. Раньше они оплачивались по установленному тарифу. С июля тариф отменен, подрядчики получают субсидию, размер которой определяют чиновники. Администрация города сократила расходы на содержание стариков втрое.

620 человек (почти всем за 80 лет), проживавших в пансионатах сети «Опека» (компания входит в реестр поставщиков социальных услуг) по государственной программе, вынуждены искать другое место жительства. В середине марта руководство «Опеки» объявило, что с 1 апреля разрывает отношения со Смольным из-за невозможности работать дальше при колоссальном недофинансировании.

Комитет по социальной политике отказал нам в письменном разъяснении. До сих пор непонятно, что город компенсирует, а что нет. За прошлый год сеть недополучила 50% компенсации из бюджета — 100 млн рублей. С декабря мы вообще не получали бюджетных денег. Проект постановления правительства Петербурга, регламентирующий выплаты в 2021 году, находится на юридической экспертизе, которая завершится не раньше лета, но у нас нет столько собственных средств. Мы скоро не сможем даже кормить постояльцев.

Пострадали все

«Опека» — только первая ласточка (это самый крупный поставщик соцуслуг в городе, у них самый большой кассовый разрыв), я буду второй, — говорит генеральный директор реабилитационного центра «Эглин» Вера Соловьева. — Мы понимаем: у бюджета нет денег, но и у нас нет. С сентября мы просим чиновников разъяснить: какой перечень расходов вы теперь будете принимать? Какая сумма по каждой статье расходов будет одобрена? Нам ни разу не ответили. В итоге нашему центру за пять месяцев (с июля по ноябрь) город заплатил 2,6 млн рублей. Недоплата составила 9 млн рублей».

«Эглин» пострадал меньше, чем «Опека», только потому, что у него на обслуживании всего 80 пациентов. Но руководство учреждения предупредило, что на новых условиях сможет работать с администрацией только до июля.

«Ситуация в отношениях со Смольным у всех одинаковая. Разница только в том, что у меня пока есть силы и средства на обслуживание людей, а у кого-то их уже нет, — объясняет генеральный директор службы социально-медицинского сопровождения, патронажа и реабилитации «Система Забота» Константин Лившиц (компания работает в 143 населенных пунктах России, обслуживает амбулаторно более 25 тысяч человек, в Петербурге — свыше 3 тысяч). — Нам городской бюджет недоплатил за прошлый год около 100 млн рублей. Мы входили в госпрограмму с определенным тарифом. Смольный может менять все что угодно. Наше право либо работать на этих условиях, либо нет. Чиновники уверяют, что все делается ради экономии бюджета. Но если провести финансовую проверку, то выяснится, что негосударственные поставщики более прозрачные и контролируемые, чем государственные. С 2014 года, работая в рамках ФЗ № 442, коммерческие структуры доказали свою эффективность. Сейчас нам сказали «стоп».

О существенных недоплатах за 2020 год «Новой» сообщили около половины негосударственных поставщиков соцуслуг, включенных в реестр. Намерение прекратить работу со Смольным подтвердил каждый третий опрошенный руководитель. Это чревато.

«В государственные стационары города огромные очереди, — подтвердил петербургский омбудсмен Александр Шишлов. — По данным на 1 января 2021 года, в ПНИ № 1 — 140 человек, в ПНИ № 3 — 85, в ПНИ № 7 — 48, в доме-интернате для престарелых и инвалидов № 1 — 46 человек. Я направил обращение к губернатору Беглову с требованием не допустить нарушения прав людей и обеспечить прозрачность механизма расчетов с поставщиками за предоставленные социальные услуги».

Маврин в ближайшее время намерен подать иск в суд с требованием к городской администрации компенсировать фактически понесенные затраты. Но для постояльцев «Опеки», за которых раньше доплачивал город, это ничего не меняет. Необходимость переезда в психоневрологические интернаты или дома престарелых они воспринимают как катастрофу.

Только не ПНИ

«Дома я физически не справляюсь с мамой, — говорит Светлана Ускова. — Ей 85 лет, после инсульта она не может ни говорить, ни есть, ни повернуться на бок — за ней нужен круглосуточный уход, а я работаю. Ей требуется постоянное наблюдение врачей, которое есть в «Опеке» и невозможно дома».

«Неужели чиновники в Смольном думают, что они и их родные никогда не станут старыми и больными? — спрашивает дочь 89-летней подопечной пансионата Инна Богданова. — Наши родители — старики и инвалиды. Очень опасно вырывать их из той среды, к которой они привыкли. Когда государство предоставляло нашим родственникам места в пансионате в 2014 году, то было готово нести эти затраты.

«Дорогие» ленинградцы

На примере той же «Опеки» очевидно, что критическая ситуация со стариками сложилась исключительно в Петербурге. У компании, помимо шести пансионатов в городе, еще четыре в Ленинградской области, четыре — в Москве и Подмосковье, один — в Челябинске. Нигде проблем с властями нет, и все предусмотренные договорами компенсации выплачиваются в полном объеме.

«Я не понимаю этой социальной политики, — говорит Марина Липатова (в пансионате проживает ее 85-летняя мать-блокадница, которой требуется постоянный уход). — Как городское правительство может принимать такие решения, как хватает совести лишать стариков государственной поддержки?»

Около двухсот родственников пожилых людей объединились в инициативную группу и с начала марта пишут коллективные письма: в городской Комитет по социальной политике, администрацию президента РФ, правительство РФ, Госдуму и пр. Ни одного ответа они пока не получили.