Прошло больше двух лет с начала ингушских протестных акций, на которые вышли жители республики, недовольные соглашением о закреплении границ между Чечней и Ингушетией, подписанным Юнус-Беком Евкуровым и Рамзаном Кадыровым. Ингуши обвинили бывшего главу региона Евкурова в передаче части ингушских земель Чечне. После массовых акций начались задержания активистов.

Согласно данным «Мемориала», по митинговому «ингушскому делу» арестованы 49 человек. В отношении троих из них прекращено уголовное преследование, четырнадцать человек все еще ждут решения суда, а 33 уже вынесены обвинительные приговоры. При этом задержания в рамках уголовного дела продолжаются до сих пор. Так, по данным издания «Фортанга», 18 марта в шесть утра был задержан еще один житель Ингушетии — Мурад Горбаков.

Дела семи задержанных участников протестов рассматриваются вместе. Ахмед Барахоев, Муса Мальсагов, Исмаил Нальгиев, Зарифа Саутиева, Малсаг Ужахов, Багаудин Хаутиев и Барах Чемурзиев, которых называют лидерами протеста, обвиняются в организации насилия в отношении представителей власти — статья 318 УК РФ. Максимальное наказание — десять лет лишения свободы.

Единственной женщине, которую задержали в рамках «ингушского дела», Зарифе Саутиевой, помимо обвинений в организации насилия над представителями власти вменяют еще и участие в экстремистском сообществе (ч. 2 ст. 282.1 УК). Под стражей она также содержится почти два года.

Кисловодский городской суд на выездном заседании в Ессентуках 10 марта 2021-го перевел Зарифу Саутиеву под домашний арест. Это стало неожиданностью как для общественности, так и для адвокатов. Представители ликвидированного Минюстом движения «Совет тейпов ингушского народа», руководителем которого был задержанный Малсаг Ужахов, и вовсе связали изменение меры пресечения для Саутиевой непосредственно с Путиным и выпустили обращение, в котором старейшины поблагодарили президента за такое «гуманное решение».

Отбывать домашний арест Саутиева должна была в Ессентуках, квартира для этого тоже уже была найдена. Однако через три дня после того, как участнице ингушских митингов поменяли меру пресечения, адвокат Магомед Беков заявил, что на собственницу квартиры, в которой стала проживать Саутиева, оказывается давление, чтобы она расторгла договор о предоставлении жилья. К ее квартире стали приходить люди в штатском с требованием открыть им дверь. Из-за этого адвокаты политзаключенных заявили отвод прокурору, так как, по мнению защиты, неизвестные лица могли получить адрес хозяйки квартиры от гособвинения. Еще через три дня Зарифу Саутиеву снова вернули в СИЗО.

Адвокат Билан Дзугаев рассказал «Новой», что гособвинитель попросил Кисловодский городской суд изменить свое постановление о переводе Саутиевой под домашний арест, так как, по его мнению, «суд не учел тяжесть предъявленного обвинения, а Саутиева З.М. может оказать давление на свидетелей или продолжать преступную деятельность».

Дзугаев назвал доводы обвинения необоснованными и бездоказательными: «Обоснованным было бы, только если бы они показали, что она нарушила за эту неделю домашний арест, но она не нарушала. Хотя потом они пустили такую утку в своих пабликах, но на суде они такого не заявляли. Более того, я поинтересовался у закрепленного за ней на домашнем аресте инспектора, есть ли нарекания к ней, он сказал, что нет. Ставропольский краевой суд, честно говоря, крайне неправосудное решение принял с массой грубых нарушений, не говоря уже, что они в рекордные сроки назначили апелляцию».

«Мы отказываемся выходить на суд, мы не будем приезжать, делайте что хотите. Все равно это идет беспредел, нарушение всех прав, нарушение законов. Ничего доказательного со стороны обвинения мы не услышали, все носит заказной характер. Нелюди, которые исполняют только свои обязанности под козырек [независимо от того], правда это или неправда… Для меня это не люди, я ничего больше говорить им не буду. Я, ваша честь, заявляю, что мы с сегодняшнего дня больше не будем являться на процессы, и мы объявляем бессрочную голодовку», — заявил на очередном судебном заседании 66-летний Ахмед Барахоев.

Это поддержали и остальные заключенные, которые находились с ним в «аквариуме»: «Мы не надеемся на правовое решение этого вопроса, мы абсолютно потеряли надежду, и поэтому мы будем делать то, что мы можем. Пусть Россия увидит и услышит, что мы умрем за правое дело, за свой народ, за свою землю, за свою малую родину».

Уже на заседание, которое должно было пройти 17 марта, заключенные не явились. На вопрос о том, могут ли сотрудники ФСИН каким-либо образом влиять на решение участников ингушского дела, адвокат Дзугаев ответил, что участие в судебном процессе — это право подсудимого, и сотрудники ФСИН не могут оказывать физическое воздействие на заключенных по той причине, что они отказываются выходить из камер: «Но я думаю, будут определенные уговоры с их стороны. А так суд, скорее всего, расценит это как нарушение регламента суда и официально их удалит. Процессуально голодовка на суд не имеет влияния. Это акт личной воли».

Как напомнил руководитель ингушского отделения «Мемориала» Тимур Акиев, это не первый случай, когда ингушские политзаключенные прибегают к голодовке как к акту протеста. В апреле 2019 года Ахмед Барахоев объявил о голодовке, чтобы выразить свое недовольство действиями властей, которые начали массово задерживать ингушских активистов. В июле 2019-го более 26 политзаключенных объявили голодовку, когда стало известно, что активист Магомед Мякиев, который также проходил по митинговому делу, был избит в нальчикском СИЗО.

«Конечно, это все было негативно воспринято населением республики. То, насколько быстро решение о домашнем аресте было отменено вышестоящей инстанцией, тоже повергло людей в шок. Надежды если не на оправдательный, то хотя бы на мягкий приговор, опять развеялись. Пока никакие акции в республике не проводятся, но в интернете люди постоянно пишут о своем недовольстве. Двое заключенных — люди в возрасте, у них проблемы со здоровьем, у Зарифы диабет. Эта голодовка очень плохо скажется на их самочувствии, и люди переживают, что с ними что-то произойдет», — говорит Акиев о том, как ингушская общественность отнеслась к последним событиям вокруг политзаключенных.

На следующий день после того, как Зарифу Саутиеву перевели под домашний арест, в центр столицы республики, на площадь, где в 2018 и 2019 годах прошли протестные акции, было согнано большое количество спецтехники. Местные жители связывают это с тем, что власть опасалась очередного выхода людей на улицы.

Однако, по мнению Тимура Акиева, никаких протестных акций в республике пока не предвидится, так как люди напуганы: «Задержания по ингушскому делу проходят последние два года. Ингушское общество постоянно находится в напряжении, под этими непрекращающимися репрессиями. Поэтому активность гражданского общества очень сильно снизилась. Это дело все еще открыто, задержания в рамках уголовного дела продолжаются, это снизило протестную активность. Люди видят все попытки доказать несостоятельность обвинения, видят, как, несмотря на всю отличную работу адвокатов, их никто не слышит, а следствие делает все, что хочет».

Несмотря на то, что прошло уже два года, как в республике продолжается спор вокруг соглашения об административных границах, и на то, что 49 участников митингов оказались под судом, местные власти в лице главы региона Махмуд-Али Калиматова продолжают молчать. Калиматов вступил в должность как раз после того, как границы Чечни и Ингушетии были определены, а Барахоев, Ужахов, Саутиева уже находились в СИЗО. Публично о ситуации говорил только его советник Исса Костоев: в 2019 году в интервью местному телевидению он попытался заверить жителей региона, что у правительства все под контролем, а глава республики молчит, потому что он еще «разбирается в той ситуации, которая сложилась».