Сразу скажу: не сомневаюсь, что американская политика по отношению к России будет ужесточаться. Бюрократия США — это медленный, но неостановимый дредноут. Этот дредноут начал разворачиваться и продолжит разворот при любом президенте. Потому что причина этого разворота не США, а маргинальное поведение России. Разворот — лишь реакция.

Однако я также боюсь, что то, что было сказано Байденом, не имеет никакого отношения к реальному противостоянию с взбесившейся бензоколонкой, а является частью внутриполитической повестки. Это заявление — часть внутренней политики демократов, которые хотят выставить своих противников марионетками России, точно так же, как Путин считает своих противников «агентами Госдепа».

Немного предыстории.

Напомню, что вмешательство России в выборы в США в 2016 г. хорошо задокументировано. В 2018 г. Большое Жюри обвинило семерых сотрудников ГРУ в хакерских атаках. Вскоре другое Большое жюри предъявило обвинения Евгению Пригожину, Агентству Интернет-расследований и еще двенадцати россиянам.

Характер этих операций также хорошо известен любому, кто даст себе труд почитать материалы обвинения. Русские тролли поддерживали любого маргинала (Берни Сандерса против Хилари Клинтон и Дональда Трампа против Хилари Клинтон). Они также поддерживали любые крайние точки зрения: BLM — и белых нацистов, мусульман — и исламофобов.

Тролли поддерживали Трампа до той минуты, пока он стал президентом, но сразу после его избрания организовали митинг против Трампа, на который пришло 25 тыс. человек, включая режиссера Майкла Мура. Так Майкл Мур оказался орудием российской пропаганды. Нигде в тексте обвинения не говорится, что активность троллей повлияла на исход выборов, но ничтожность результатов не извиняет в данном случае злокозненности намерений.

К сожалению, этими реальными фактами дело не ограничилось.

К 2018 г. «кремлевский след» стал излюбленным инструментом американского медиа-истеблишмента и глубинной бюрократии, ненавидевших Трампа.

Трамп был агентом Кремля, который заставлял московских проституток мочиться друг на друга, чтобы осквернить супружескую постель Обамы, прийти к власти ему помог Путин, и пр. и пр.

Главной целью кремлевских спецопераций был раскол в американском обществе и делегитимизация общественных институтов США. Коми, Клаппер и Бреннан сделали то, что никогда бы не смог сделать Евгений Пригожин.

К началу предвыборной кампании 2020 г. у демократов появилось обыкновение всякую неприятную для них информацию объяснять «кознями России», в точности так же, как в России всякое расследование Навального кремлевская пропаганда немедленно объявляет «кознями Госдепа».

Особенно шокирующей была история, связанная с компьютером сына Байдена — Хантера и мейлами, в которых обсуждались, в частности, «10 процентов, которые Х будет держать для Большого Парня». Тогда все социальные сети просто-напросто заблокировали ссылки на расследование The New York Post, а Байден во время дебатов с Трампом объявил это расследование «русским планом».

Более того, Байден сослался на мнение разведки. «Тут у меня 50 бывших представителей разведки, которые говорят, что то, в чем он (Трамп. — Ю. Л.) меня обвиняет, — это русский план, — заявил он во время дебатов с Трампом, — «они сказали, что это, что все четыре-пять бывших глав ЦРУ, обе партии, которые говорят, что это просто куча мусора».

Это заявление Байдена — равно как и тотальная цензура, которой было подвергнуто расследование The New York Post, — напоминало худшие образцы кремлевской пропаганды. Как показали последующие опросы общественного мнения, 45% опрошенных избирателей Байдена в 7 колеблющихся штатах просто не знали об истории про китайские «10% для Большого Парня», и, если бы знали, то 9,4% из них проголосовали бы за Трампа. Этого (и ряда других скандалов) было бы достаточно, чтобы обеспечить Трампу сокрушительную победу.

Понятное дело, что такие заявления надо легитимизировать. Все-таки в демократической стране трудно (даже при поголовно сервильных медиа) объявить забытый твоим собственным сыном в починке и залитый какой-то дрянью компьютер «русским планом», особенно если учесть, что компьютерщик сдал его в ФБР, мейлы были признаны подлинными, а директор Национальной разведки Джон Радклифф заверил, что эти мейлы «не являются частью российской дезинформационной кампании».

И вот накануне интервью, которое дал Байден, был опубликован доклад Национального разведывательного совета (National Intelligence Council) «Иностранные угрозы федеральным выборам в США в 2020 году». В этом докладе отмечалось, что Россия вмешивалась в выборы 2020 года на стороне Трампа, а Китай и Иран — на стороне Байдена.

В США прямую ложь — в отличие от России — в официальных бумагах писать нельзя. Зато эти бумаги можно наполнить фразами, которые, не являясь формально неправдой, заведомо предназначены для того, чтобы быть использованными для легитимизации вранья.

В докладе говорилось, что Россия проводила «операции влияния, имеющие целью очернить кандидата Байдена» и что «московские агенты влияния постоянно распространяли непроверенные и вводящие в заблуждение сведения о президенте Байдене и якобы неправомочных сделках его семьи в Украине».

Тут надо отметить две вещи. Во-первых, это не дело спецслужб — самостоятельно решать, являются ли сомнения в чистоте денег, полученных Хантером Байденом от бывшего министра Януковича, «вводящими в заблуждения сведениями». Последний раз, когда я проверяла, такие вещи решает в США суд, а не спецслужбы в докладах.

Во-вторых, «сведения» эти распространяли Fox News, The New York Post, The Federalist, Breitbart, The Hill, Daily Caller и пр. Возникает вопрос: кто именно — Fox News или The Federalist был русским агентом? Естественно, если внимательно прочесть текст доклада, то окажется, что речь идет об ольгинских троллях, которые где-то чего-то писали, привлекая исполнителей из Ганы и Нигерии (!).

Нигде в докладе не сказано, что деньги, которые Хантер получал от китайцев или «Буризмы», или мейл про «10% для Большого Парня» — российские фейки. Но проблема заключается в том, что текст доклада сконструирован таким образом, что при заведомо предвзятом цитировании его можно использовать как прямое подтверждение постыдного тезиса Байдена о том, что все сведения The New York Post о странных сделках его сына есть русская спецоперация.

Вернемся теперь к интервью Байдена.

Большую часть избирательной кампании Байден провел, не показываясь на публике, — за него кампанию вели медиа, и за почти два месяца президентства он не дал ни одной пресс-конференции, на которой ему бы могли задавать неподготовленные вопросы — что беспрецедентно для президента свободной страны.

Республиканцы начали хихикать по этому поводу. Видимо, в ответ на эти хихиканья Байден и дал интервью Джорджу Стефанопулосу из ABC.

а когда тот начинал путаться, приходил на помощь и менял тему, что было немудрено, учитывая, что Стефанопулос был бывшим пресс-секретарем Клинтона. Ну, это как если бы Путин дал интервью Пескову.

Даже с мощной поддержкой Стефанопулоса интервью Байдена выглядит довольно беспомощно.

Вот, например, Стефанопулос спрашивает президента США о кризисе на границе, где творится сущий кошмар. Байден открыто говорил иммигрантам: «приходите» (you should come), и, когда он стал президентом, они пришли. За февраль на границе задержано 97 тыс. человек, их отпускают в США без тестов на ковид (и это при том, что граждане сидят по карантинам), и новая власть наложила полный блэкаут на то, что творится: журналистам повально отказывают в посещении центров для задержанных и никого в патрули не берут.

Как же Байден отвечает на вопрос о кризисе на границе? Он вдруг начинает рассказывать историю времен президентства Обамы.

Он рассказывает, как он, Байден, был в Турции, но Барак ему позвонил и поручил историю с миграцией. После этого Конгресс принял билль на 800 млрд долларов, который должен был бороться с нищетой в Латинской Америке. Байден провел тогда 100 часов с лидерами трех государств. Они рассказали ему о неком неназванном городе, где «уровень преступности был ужасный». И сказали, что в городе нет освещения. И попросили денег на освещение. А Байден отказал им. «Я сказал: я вам не дам денег. Но вот что я вам скажу. Покажите мне, что вам нужно. Я пошлю туда подрядчиков. Мы поставим вам уличное освещение, потому что у вас много коррупции. И догадайся что? Уровень насилия в этом городе снизился».

Согласитесь, это производит странное впечатление.

Президента США спрашивают, что делать с мигрантами, которые хлынули через границу США в результате его предвыборных обещаний, а он рассказывает про неназванный латиноамериканский город, куда он провел освещение.

Что хочет этим сказать президент США? Что он поставит фонари в другие города Латамерики, и миграция прекратится? Что, кроме фонарей, еще придется поставить? Сколько это будет стоить? Поможет ли это, если не ликвидировать коррупцию и преступность? По правде говоря,

Видимо, этот фантастический спич про уличное освещение привел в замешательство и самого Стефанопулоса, потому что в разгар реминисценций журналист перебил президента и спросил: «Можете вы им прямо и ясно сказать: не приходите?».

И Байден послушно повторил за ведущим: «Да, я могу прямо и ясно сказать: не приходите». Это был тот самый Байден, который говорил You should come, и Стефанопулос, разумеется, не спросил его, почему он раньше говорил наоборот, и не спросил, послушаются ли Байдена мигранты.

Очень похоже выглядел и вопрос про Путина.

Это был, собственно, не вопрос про Путина, а вопрос про тот самый доклад разведки об «операциях, имеющих целью очернить кандидата Байдена».

Стефанопулос мог спросить Байдена о мейлах его сына. О сделке с Китаем. О том, кто был «Большой Парень», для которого Xдержал 10% акций. Он мог спросить, почему китайская компартия и иранские муллы хотели избрания Байдена.

Вместо этого Стефанопулос, в лучших традициях ОРТ, сформулировал свой вопрос так:

На что Байден ответил в будущем времени, что если вмешательство Путина подтвердится, то Путин заплатит.

После этого Байден снова пустился в воспоминания.

Когда он сказал Путину, что у него нет души? Сейчас? При Буше? Когда они были наедине в кабинете? Согласитесь, текст не очень впечатляет. Видимо, в этот момент американский Сергей Брилев и понял, что Байдена надо спасать. И вернул его к теме разговора.

При всем уважении к американской демократии, диалог этот производит странное впечатление.

Во-первых, и Байден, и Стефанопулос решают чисто внутреннюю проблему. Они пытаются легитимизировать предвыборные утверждения Байдена о том, что история с коррупционными мейлами, обнаруженными на компьютере его сына, есть «русская спецоперация». Эта проблема решается абсолютно теми же способами, которые приняты в России. А именно: с одной стороны, цензурой, с другой стороны — обвинениями в сотрудничестве с зарубежным противником.

Во-вторых, вместо простых и понятных санкций за то, что было — «За Навального», «За Крым», «За взлом DNC», — Байден, по сути, говорит о санкциях, которые последуют, если его, Байдена, предвыборные обвинения подтвердятся. Если. И в будущем времени. Я мстю, и мстя моя будет страшной.

В-третьих, Байден рассказывает про свой разговор с Путиным историю, которая должна, по задумке, свидетельствовать о проницательности Байдена, но производит странное и гнетущее впечатление: о чем это он? Когда это? Что это было?

Что тут сказать? Президент — не журналист. Президенты не должны выражаться в будущем времени и сослагательном наклонении. Хорошие президенты вообще выражают свое мнение не словами. Они выражают его делами.

Трамп был удивительно, даже неприлично сдержан по отношению к Путину, особенно по сравнению с обычной своей бесцеремонной манерой. Но Трамп грохнул двести вагнеровцев под Дейр-эз-Зором. Он грохнул главного иранского террориста Сулеймани, а когда иранцы только заикнулись о мести, дал понять, что любая попытка ответа будет сопровождаться сокрушительным военным ударом.

Сейчас Иран требует от США репараций, захватывает в заливе корабли и обстреливает ракетами американские базы. Байден — бездействует. Нет сомнения, что в Кремле — так же, как в Пхеньяне и в Тегеране, и в столицах других стран-изгоев, — за этим бездействием наблюдают внимательно и с удовлетворением.

Среду, в которой можно пользоваться громкими высказываниями американского президента для создания домашней истерии, а самих США можно не бояться.

Именно этим и объясняется такая восторженная реакция Кремля. Кремль немедленно поднял войска депутатов и пропагандистов для борьбы с тигром, когда убедился, что тот бумажный, и что происками этого тигра можно безопасно и удобно оправдать любой уровень репрессий в России.

Но проблема заключается в том, что — впервые в истории США — Байден и правящая Демократическая партия играют в ту же игру, что и Кремль. Они тоже обороняются от бумажного тигра; они проводят политику, которая раскалывает американское общество, и обвиняют всех, кто не согласен с ними в том, что они агенты Кремля.

Это — опасный авторитарный прием, если не сказать больше. Это первый шаг по длинной лестнице, которая ведет в темные и ужасные подвалы.

Еще раз: санкции США против Кремля, несомненно, будут усиливаться, потому что эти санкции являются ответом на действия Кремля. Но мягкость и нерешительность Байдена, а главное — попытки демократов представить тех, кто с ними не согласен, марионетками Кремля, делает Байдена необыкновенно удачным спарринг-партнером для Путина. В конце концов, вся внешняя политика Кремля — все эти тролли, Cozy Bear, Fancy Bear, взлом DNC и пр. — была затем, чтобы его заметили. «Борюсь с США, следовательно, существую».