Три товарища. Три поросенка. Три мушкетера, а также трое в лодке. В соответствии с требованиями жанра ничего не боятся, верят в светлое будущее, вообще тотально верят и оптимистично раскачивают эту свою лодку в надежде, что рассосется.

Жанр, известный каждому с раннего детства. Называется — сказка.

Если исходить из этого условия, с сериалом «Оптимисты» Алексея Попогребского вполне можно примириться. Мало ли, что пишут в аннотациях. Политическая драма там, исторический детектив и черт в ступе. Именно. Какой к этому черту исторический детектив? Не углубляясь — вот краткая справка о трех друзьях, молодых дипломатах из ИАГ, вымышленной информационно-аналитической группы МИДа.

Коллективный разум, главные персонажи первого сезона. 1960 год.
Аркадий Голуб, китаист. Еврей, не только принятый (на излете «борьбы с космополитизмом») в МГИМО, но и распределенный в МИД, вступивший в партию и далее со всеми остановками.

Андрей Муратов, романо-германист. Родился и в школе учился во Франции, ребенком вернулся с родителями в СССР, где их тут же арестовали и сгноили в лагере. О сестре, оставшейся в Париже, не знает ни одна живая душа (!). Натурально, МГИМО, распределение в МИД, член КПСС.

Леонид Корнеев. Торговый моряк, свободный испанский. Образование — детдом, морское училище. Невесть с какого бодуна — член ИАГ МИДа, в конце 13-й серии — начальник 1-го отдела.

Перспективные сотрудники Министерства иностранных дел СССР? 1960 год? Легко. Именно они, по словам их начальницы Руты Карловны Блаумане, призваны внедрять в международные отношения новый стиль дипломатии, доверие, оптимизм и прочий карнавал эльфов. Да и сама красавица Рута, мало того, что жена летчика, героя Советского Союза и любовница начальника Первого отдела МИДа Черныха (Анатолий Белый), она еще и коммунистка-беженка из США латышского происхождения, об американском сыне которой гэбэшные зайчики, само собой, тоже ни сном ни духом…

Если это не советская народная сказка, пусть немедленно меня покарябает рука моих товарищей. А еще там пьяный замминистра разбалтывает шведскому послу государственную тайну — и запросто остается на своем посту. А еще четверых советских моряков, 49 дней дрейфовавших на барже, которых, как мы знаем, выловили американцы, — КГБ силой отбивает у США (?!). Кто не помнит: «Как на Тихом океане тонет баржа с чуваками, чуваки не унывают, под гармошку рок кидают, Зиганшин буги, Зиганшин рок, Зиганшин съел второй сапог…» (Почему, кстати, в фильме он Мамышев? В честь Влада Монро, что ли?) Спасли, подлечили, подкормили, одели, повозили по Штатам, отправили на родину. Какой международный скандал? А еще правительственный кризис 1960 года с попыткой смещения Хрущева — алё, квадрига сценаристов, кому из вас конкретно он приснился? Рута Блаумане по своим каналам предотвращает кремлевский переворот и — та-дам! — прямо из руководителя группы — в гранд-дамки, в заместители министра иностранных дел!

Короче, весь первый сезон «Оптимистов» состоит из подобных приколов нашего городка.

Я вполне симпатизирую Попогребскому, он снимал в свое время прелестные простые вещи в кавычках и без. Поэтому соглашусь считать оптимистическую комедию № 1 просто сказкой, которую Алексей хитроумно придумал, чтоб не было мучительно стыдно. Да и давно она прошла по «России-1», каналу, знающему толк в сказках, мифах и легендах. Гендиректор канала Антон Златопольский кокетливо сообщил в интервью «Собеседнику»: «Давайте признаем правду. Государственное телевидение России дало задание создать лакированный образ советской дипломатии, но режиссеру удалось нас обмануть и создать более правдивый образ».

Поговорим лучше о втором сезоне, который продюсерская компания Валерия Тодоровского и под его непосредственным командованием (плюс Антон Златопольский) только что спустила со стапелей на тот же канал. Как на этот раз вышел из положения очаровательный обманщик?

Все те же три товарища в обаятельном (ей-богу, очень славном) исполнении Риналя Мухаметова (Голуб), Егора Корешкова (Муратов) и Артема Быстрова (Корнеев). ИАГ пополняется отвязнейшей девахой Женей Никитиной (Елизавета Янковская). Нецелованный, хотя уже и женатый (на маляре-штукатуре, а чё, нормально) и ставший отцом Аркаша Голуб, в сжатые сроки нагло соблазненный толковой, остроумной и хорошенькой дебютанткой, в панике бросает Клаву (Маргарита Адаева) с дочкой. Муратов, Мура, еще в первом сезоне сосланный советником посольства в Лаос (ну а сколько можно), приезжает на побывку и встречается с парижской сестрой (Виктория Исакова). Его жена Неля (Ольга Голуцкая), чистый ангел (ей бы не по парткомам бегать, а в зимний лес за подснежниками), тут же мчится стучать. Во-первых, приучена магаданским папашей, во-вторых, принимает сестру за любовницу.

Это — низовое, самое симпатичное, самое человеческое и самое «попогребское» звено мидовской довольно гнусной пищевой цепочки — призвано играть в сериале роль, так сказать, масок, как в комедии «дель арте». Жаль, что ими нельзя было ограничиться.

Есть еще, как мы помним, третий товарищ. Морячок Корнеев, исключительный симпатяга, выпивоха, бабник, дружбан кубинского народа, наивняк, верный друг и рубаха-парень. Всё, как мы любим. И вот тут кончается искусство, и дышит почва и канал «Россия». Надо же было случиться, чтобы именно он в стародавние флотские времена в одной из банановых республик попал под американскую провокацию. И вот сейчас, а на дворе — 1962-й, — аукнулось. Леня завербован, пиндосы же, в отличие от наших пушистиков, клювом не щелкают, зна-ают, что на крючке у них не гаврош какой-нибудь, а Начальник! Первого! Отдела! МИДа! И пошла писать губерния, только успевай получать и отправлять шифровки. Что совершенно Лене поперек души.

Корнеев со своим домотканым шпионажем (ключ к шифру — Есенин, безотказный инструмент Лени в охмурении девушек) — носитель главной драмы фильма, конфликта между любовью к родине и страшными обстоятельствами. Долг и сердце, любовь и служба, страх и совесть — эта дихотомия мучает едва ли не всех персонажей сериала. За исключением совсем уж подонка и гниды, капитана КГБ Сазонова (Артем Волобуев) и насквозь прожженного зава международным отделом ЦК Валентина Варейникова (Юрий Кузнецов, во втором сезоне не появляется, будучи арестован в первом. А жаль. Прекрасный артист, из любимых).

Приятно, конечно, что недоброй памяти «контора» обделывает свои грязные делишки руками самого мерзкого персонажа. Даже внешне — какого-то зализанного «обсоска». Но Сазонов приземлился в КГБ, запущенный на орбиту непосредственно Варейниковым, у которого ходил в холуях. То есть он не из настоящих соколов с калеными клювами и чистыми когтями, а из партийного гадюшника. Пущай, этих не жалко. Можно даже застрелить в последней серии, без них веселее. Да и КГБ образца 1962 года, то есть 60-летней давности, — уж довольно пропылился в архивах, не страшно.

И все же ради чего авторы (а их, кроме режиссера и продюсеров, еще четверо сценаристов в первом сезоне и столько же во втором) жертвуют либеральной общественности такую, как ни крути, сильную фигуру?

Сериал «Оптимисты-2» обозначен в титрах как «Карибский сезон». 1962 год, Куба — си, янки — но, «Коммунизм у Берегов Америки», там же и советские ракеты. Карибский кризис. Мир на волосок от ядерной войны.

Конечно, Алексей Попогребский искренен, говоря, что после «Оттепели» Тодоровского ему не давали покоя шестидесятые, очень хотелось занырнуть в эту эпоху. Время, и правда, соблазнительное — и визуально, и политически, и исторически, и человечески. Тут и Михаил Идов нарисовался с идеей фильма о молодых дипломатах (рабочее название «Московское время»). Но идея и первые наброски сценария провалялись аж шесть лет — с 2010 года. А ближе к 17-му году России (опять же в кавычках и без) вдруг остро понадобилось кино о карибском кризисе.

Насвистеть соловьиные и другие трели о лице врага можно, но противно. Все и так понимают, о чем речь. Коллега Попогребского, тоже хороший режиссер, внятно сформулировал тренд времени насчет «отцепить вагон». Россия с одноименным центральным каналом — снова отдельно взятая страна, и ни с какой Америкой ей не по пути.

В этих декорациях, хоть и припахивающих нафталином, вспомнить карибский кризис — самое то. Да, 60 лет прошло — как один день.

Попогребский, психолог по образованию, человек не только умный, но и очень достойный. Выступал в поддержку и Серебренникова, и Олега Сенцова, и украинских деятелей культуры. Вряд ли актуальные мотивы заказчиков были для него загадкой сфинкса. К сожалению, на этот раз Алексею не удалось этого сфинкса перехитрить.

Да, он максимально нагружал так называемую «личку» — личные линии героев, пытаясь, насколько возможно глубоко, забить политическую паклю в щели, чтоб не дуло. Но именно эта злополучная личка и ахнула тяжелым спасательным кругом по башке всем причастным.

В Карибском сезоне руководить ИАГ является новый, уже третий по счету начальник. Блаумане (Северия Янушаускайте) теперь замминистра, сменивший ее Григорий Бирюков (Владимир Вдовиченков) — в Берлине. Молодые флибустьеры — постоянная головная боль у начальства, но группу прикрывает своим точеным телом в туалетах от Сен-Лорана все та же Рута (добрый человек? — о да, игемон, очень добрый и честный человек, увлекается неформальными брифингами). На укрепление славного, но слабого звена бросают советского резидента в Нью-Йорке (о господи, не спрашивайте) Дмитрия Нестерова. Ура, вот мы и добрались до главного героя. Разведчик в 60-е — это вам не Штирлиц с его целибатом. У Нестерова в NY — такаая женщина, целая Елизавета Боярская. Алекс (Сашенька) Бредли есть американская фотограф с русской генеалогией, уходящей корнями в большевистский террор.

Дмитрий Нестеров — ну что поделать, друзья, полюбовались на мачо Вдовиченкова, на коварного Анатолия Белого, на настоящих барбудосов, на веселую молодежь, хорошенького понемножку… Теперь вам на восемь серий дан в ощущение хоть и постаревший, но с неугомонным бесом в ребре Сергей Безруков.

В парном с ним конферансе — как сказано, Боярская. Пара, надо сказать, сочувствия не вызывает, американский муж Сашеньки, журналист-советолог Филипп Бредли (Байрон Один) куда сексапильнее. Но любовь зла, и Александра льет горькие слезы в рассуждении близкой разлуки с возлюбленным. Ну правда, Нестеров умный. О чем бы ни заходила речь, у него один ответ: это я решу. И ведь решает! Вплоть до того, что организует встречу Роберта Фроста с Хрущевым у того на даче в Гаграх, о чем еще накануне оба фигуранта и не подозревали.

Намного раньше, чем нам открывается страшная тайна, примерно в первой серии, мы догадываемся, что Алекс работает на ЦРУ. И хотя она искренне спит с Нестеровым, но одновременно шпионит за ним. Оба они все время плачут, пьют коньяк и целуются по подворотням, так что непонятно, как им совместными усилиями удается предотвратить третью мировую войну. А это и есть плод великой любви через океан. Советский разведчик и американская шпионка положили свои сердца на алтарь мира во всем мире. Алекс депортируют. Нестерова командируют во Вьетнам (ох, будет нам третий сезон, чует мое сердце).

Сказка — спасительный жанр. Рыцари, принцессы, цари, драконы. Можно, конечно, с их помощью рассказать вполне съедобную волшебную историю о любви, в том числе, к родине, о твердой вере в светлое будущее, о дружбе и вражде, и всем по-хорошему взгрустнется.

Но мне кажется, что сейчас мир погружен в такую зловещую реальность, когда уже не стоит вопрос кто кого. Мы — Запад (условную Америку) или Запад нас.

Человек оказался один на один с иррациональной силой, порожденной им самим. Ну а кем еще?

Если уж рассказывать сказки, то такие, как в эти же дни сочиняют, например, Владимир Мирзоев с Дмитрием Глуховским. «Топи» можно оценивать просто как крутой хоррор с отличными актерами, один из которых, Максим Суханов, — близок к гениальности. Но правильнее, думаю, искать в этом сериале попытку нащупать и сформулировать сущность ужаса, который засасывает как жизнь, так и смерть, стирая границу между ними. Чем питается вязкий морок, из которого не выбраться ни живому, ни мертвому? Безверием? Равнодушием? Страхом? Одиночеством? Враждой? Колдовскими проклятиями? Тлеющей повсюду и всегда войной? Безумием? Или самою Россией?

Да, это плохая сказка. Страшная, как ночной кошмар. Как гений места деревни Топи — жуткий и всемогущий, будто Волан де Морт, Хозяин. А кто сказал, что сказка — приятное ремесло? Это над хорошими детьми Оле Лукойе раскрывал пестрый зонтик. А над плохими — черный. Мы — плохие дети.

…Из непохожих декораций двух совсем непохожих историй похожими глазами смотрят друг на друга брат и сестра. Иван и Лиза. Внуки великого актера Янковского. Есть одна только вещь, которую нельзя заверить у нотариуса, но которую — единственную — имеет еще смысл в этой абсурдной реальности передавать по наследству. Божий дар.

Но это так, к слову.