За время следствия и судов по делу Юрия Дмитриева — а их до этого дня было три — тысячи человек высказались в поддержку историка, который полжизни защищал память о жертвах Большого террора. Почти 15 тысяч подписей собрала петиция на сайте change.org, 400 деятелей культуры подписались под просьбой освободить Дмитриева и дать ему «возможность продолжить работу по изучению истории ГУЛАГа и увековечиванию памяти жертв сталинской системы». Третий кассационный суд в Санкт-Петербурге был четвертым по счету.
Черепа
Историком, как сейчас часто называют Юрия Дмитриева, он, строго говоря, никогда не был. По образованию — фельдшер-недоучка, работал кочегаром, слесарем на заводе. В юности два года отмотал на зоне за драку. Там, говорят его знакомые, и «стал антисоветчиком».
Когда Дмитриеву было 32 года, в Бесовце под Петрозаводском экскаватор выкопал из земли человеческие кости. В черепах были отверстия от пуль. Шел 1988 год. Перестройка уже началась.
«Стоят, не знают, что с находкой делать», — рассказывал сам Дмитриев журналисту Шуре Бутрину. Так он начал заниматься останками убитых в годы сталинских репрессий.
У Дмитриева был друг — председатель карельского отделения «Мемориала» (НКО-«иноагент» по решению Минюста. — Ред. ) Иван Чухин. Полковник милиции, Чухин имел доступ к документам, недоступным для обычных краеведов. Он и Дмитриев стали составлять списки людей, расстрелянных в Карелии. Но в 1997 году Чухин погиб в автокатастрофе.
Дмитриев продолжил работу вместе с сотрудниками петербургского «Мемориала», в частности — с историком и географом Ириной Флиге, которая сейчас возглавляет отделение. Они нашли массовое захоронение в урочище Сандармох. Сначала по документам установили, что именно там в 1937 году был расстрелян так называемый первый соловецкий этап — 1111 человек, которых убили потому, что на Соловках надо было освобождать места для новых и новых заключенных. Потом выяснили, что только в этом урочище захоронен 6431 человек — заключенные Белбалтлага, спецпоселенцы, просто жители Карелии. По рассекреченным архивам установили имя каждого.
«О Сандармохе мы знаем всё, — говорила «Новой» Флиге. — Есть документы, в которых описано, на какое расстояние от медвежьегорского СИЗО людей возили на расстрел. Есть данные, когда и как технически происходили расстрелы. Колоссальную работу тогда проделал Юрий Дмитриев.
В карельских актах о приведении в исполнение приговора, в отличие от многих других подобных документов, стояло название населенного пункта — Медвежьегорск. И Дмитриев сумел выделить всех людей с такой пометкой. Поэтому сегодня у нас есть такие цифры — с точностью до человека».
Раскопки, проведенные «Мемориалом» в Сандармохе, подтвердили данные, полученные в архивах. На этом месте был создан мемориал, он получил статус памятника регионального значения. Памятники своим соотечественникам, убитым в годы сталинских репрессий, в урочище поставили поляки, американцы, финны — каких только флагов там не увидишь. Из этих стран каждый год в августе, в годовщину начала Большого террора, приезжали делегации. Не говоря уж о людях из разных регионов России, ехавших в Сандармох вспомнить своих убитых родных. Ну и карельские власти тоже ежегодно отмечались в Сандармохе.
Так было до 2014 года, когда чиновники в столице Карелии начали выражать недовольство активностью Дмитриева: он мало того что расстрельные ямы отыскивал, так еще и по поводу войны на Украине громко высказывался.
Наташа
Приемная дочка появилась в семье Юрия Дмитриева в 2008 году. Ему было 52 года, дочь и сын от первого брака выросли, он недавно второй раз женился. Дмитриев сам детдомовский, его маленьким усыновила семья фронтовика, офицера, кавалера двух орденов Славы. И вот теперь он тоже удочерил трехлетнюю Наташу. Потом супруга ушла, он остался с маленькой дочкой один.
Следствие утверждало, что в период с 2012 по 2015 год, то есть когда Наташе было лет 7–10 лет, Дмитриев фотографировал ее голой для «изготовления порнографических материалов» и одновременно растлевал.
Сам Дмитриев много раз объяснял, зачем понадобились фотоснимки: он боялся, что отца-одиночку как раз в чем-то подобном и обвинят. У них был однажды инцидент, когда в садике чернильное пятно приняли за синяк, он не хотел повторения. Кроме того, объяснял Дмитриев, Наташа, как и многие сироты, была нездорова, врачи посоветовали вести календарь ее здоровья, он сопровождал записи фотофиксацией. В компьютере у Дмитриева фотоснимки действительно были рассортированы. Люди, хорошо знающие Дмитриева, подтверждают: он вообще все кругом всегда маниакально фиксировал на фото. Кроме того, Наташа страдала энурезом, ей нужно было вовремя переодевать трусы, отец следил и за этим.
До определенных пор никто и не пытался увидеть порнографию в отношениях историка с приемной дочкой.
Первое дело Дмитриева
В июле 2016 года сразу два карельских историка независимо друг от друга выдвинули новую гипотезу: захороненные в Сандармохе люди — не жертвы сталинских репрессий, а красноармейцы, убитые финнами в период оккупации. В августе 2016-го петрозаводские и медвежьегорские чиновники впервые за почти два десятка лет не приехали в Сандармох на Дни памяти. В октябре Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», карельское отделение которого возглавлял Дмитриев, было внесено в реестр «иностранных агентов».
В ноябре 2016 года, как расскажет потом в суде Юрий Дмитриев, его вдруг зачем-то вызвали в отдел полиции. Когда Дмитриев вернулся домой, он обнаружил, что ноутбук стоит не так, как был оставлен. В этом ноутбуке хранился архив с фотографиями приемной дочери Дмитриева.
Через два дня в медвежьегорскую полицию поступила анонимка: Дмитриев делает фотоснимки со своей приемной дочерью в обнаженном виде. Еще через 10 дней к Дмитриеву пришли с обыском. Сразу ткнули в папку с фотографиями девочки и из 200 снимков безошибочно нашли те, которые и станут потом основой обвинений. И 15 декабря 2016-го СК, не называя имени Дмитриева, сообщил о возбуждении уголовного дела: «По версии следствия, в период 2012–2015 годов обвиняемый неоднократно совершал фотосъемку обнаженной малолетней приемной дочери, с которой проживал совместно, в целях изготовления порнографических материалов». Дмитриев был арестован.
Еще через две недели, в которые попали и новогодние праздники, в январе 2017-го, на телеканале «Россия» вышел сюжет об обществе «Мемориал». Начинался он со слов, которые ведущий произносил со звоном: «Обвиняется в фотосъемке с целью изготовления порнографических материалов… Обвиняемый — Юрий Дмитриев, председатель карельского отделения общества «Мемориал», того, чьи активисты называют себя правозащитниками».
В марте 2017-го Дмитриеву предъявили обвинение еще и в незаконном хранении оружия. У него дома нашли ржавый обрез, который эксперты признали негодным к использованию в качестве оружия.
В апреле 2018-го Петрозаводский городской суд оправдал Дмитриева по статьям о порнографии и растлении. Ему оставили только обвинение в хранении оружия. За ржавый обрез назначили наказание в виде ограничения свободы.
То есть фактически Дмитриев был оправдан и свободен.
Но прокуратура обжаловала приговор, и в июне 2018-го Верховный суд Карелии его отменил. Дмитриева вновь взяли под стражу. Теперь ему вменили насильственные действия в отношении падчерицы.
На этот раз судья не стал выносить сразу оправдательный приговор, он поступил осторожнее. В июле 2020 года Дмитриев был признан виновным в насильственных действиях, но наказание суд назначил не просто ниже низшего предела, а ниже многократно. Санкции по этой статье УК — от 8 до 15 лет колонии, прокурор просила максимум, а суд постановил — три с половиной года. С учетом отбытого в СИЗО Дмитриев мог выйти на свободу уже в ноябре 2020-го. Прокуратура снова обжаловала приговор — и Верховный суд Карелии заменил наказание: отправил 64-летнего Дмитриева в колонию на 13 лет.
Защита подала кассационную жалобу. На этот раз дело слушалось не в Карелии, заседание проходило в Третьем кассационном суде в Петербурге. Третья инстанция оставила приговор в силе: Дмитриев должен отсидеть 13 лет. Защита намерена подать жалобу в следующую инстанцию — в Верховный суд.
