«Конек-Горбунок» — самая популярная, наравне с пушкинскими (Пушкиным же и одобренная), сказка об особенностях национального духа, живительное попурри из кочующих фольклорных сюжетов об Иване-дураке, Сивке-Бурке, Жар-птице, Чуде-Юде. В советское время на десятки языков переведенная. Более семи миллионов экземпляров тиража до дыр зачитанных книг.

Кинематографисты предлагают лубочное фэнтези-приключение в прозе (по их мнению, современный ребенок не может полтора часа воспринимать рифмы), сохраняя верность основным сюжетным перипетиям. Есть здесь и прекрасная кобылица — неуправляемая божественная стихия, — которую младший из трех сыновей, тот, что «вовсе был дурак» (Антон Шагин), на космической скорости прямо в небесах обуздал. За что и наградила Кобылица лоснящимися на солнце скакунами и остроухим бесенком-Коньком.

Дальше — встреча с самим самодержцем (Михаил Ефремов), который немедленно коней-красавцев экспроприирует, а как не выходит с экспроприацией — назначает Ивана царским конюхом, чтобы при дворе за благородной живностью приглядывал.

Царь с жидкой бороденкой — раздувшееся от собственной значимости ничтожество — все пытается Ивана и народ в его лице объегорить. Хотя

И от такого вопиющего бессилия и ненависти лицо царя алеет. Еще бы — «молодой, наглый, мерзопакостный». Бесстрашный. Того и гляди, народу приглянется.

Иван Антона Шагина пуще литературного прототипа хочет любить взахлеб царя-батюшку. Подвиги во имя него вершить, чтоб счастливый венценосец открыл объятия парчовые: «Будь, Ваня, мне другом!» Даже Коньку не под силу дурь из его головы выбить.

Иван-дурак, как и положено, подвиги один круче другого совершает. Но словно нехотя. Как архетипичный русский сказочный увалень, больше мечтает, спит на кромке с миром потусторонним, ждет милостей, если не от природы, не от щуки, не от печи самоходной или скатерти-самобранки, – то от Конька-Горбунка, душевно ему родного: неказистого третьего сына красавицы Кобылицы. Он и сам такой неправильный уродился.

И пока Иван рефлексирует, переживает, влюбляется — Конек помогает ему в самых фантастических деяниях: переносит в ледяную заколдованную страну, где Царь-девица в прозрачном висящем гробу отдыхает в ожидании большой живительной любви. Во чрево Чудо-Юдо Рыбы-Кита, цепями повязанного. Да ради подвига и любви он хоть в огонь, хоть в кипяток! Не без помощи, разумеется, Конька с его трезвыми рассуждениями и особыми навыками:

«Беги, Ваня, беги!» — советует осмотрительный Конек. Но его безрассудный подопечный зрит сердцем, доверяет исключительно своим чувствам. Авторы делают акцент на этой душевной чуткости, бесхитростности, которая важнее силы богатырской, храбрости невиданной и даже волшебства. Иван — добрыми помыслами горы свернет, кита вселенского из оков вызволит, красавицу во дворец доставит и кольцо ей бесценное со дна морского достанет. Тридцатишестилетний Антон Шагин (спасибо, что не Петров) старается, демонстрирует Ванину юную пылкость, наивность и невинность, глаза таращит. Зато Царь-девица удалась на все сто. Паулина Андреева играет остроумную, эмансипированную особу, способную выстроить во фрунт целое королевство, разгуливает в костюме барона Мюнхгаузена, за словом в карман не лезет, царя за нос водит, сама себе суженого выбирает. «Ты главное, Вань, не зевай, гляди в оба!» — наставляет простодушного крестьянского сына Конек.

А как не зевать, когда перед тобой красота такая?

Экранизировать Ершова Сергей Сельянов мечтал давным-давно. Но не было технологической возможности. «Конек-Горбунок» — новый рубеж в сказочном киномарафоне, который продюсер вместе с Александром Боярским предложил зрителям 17 лет назад. 10 историй и спин-оффов про богатырей, фантазия на тему филатовского «Федота Стрельца, удалого молодца», сказки о Карлике-Носе, Иване-царевиче, Сером Волке и Жар-Птице.

«Конек-Горбунок» — не мультфильм. Хотя, как сказать. Компьютерная анимация — основа масштабного и дорогого проекта (официально бюджет — более 700 млн рублей), снимавшегося в гигантских ангарах бывшего завода Ford во Всеволожске. Здесь были построены и декорации, и условные объекты зеленого и синего цветов, которые впоследствии «достраивались» с помощью компьютерной графики и технологии дополненной реальности ViewGa. Здесь воссоздались и дворец, и царь-град, и ледяное царство, и полеты по небу, и погружение героев в океан. Над созданием визуальных эффектов трудилась студия CGF («Экипаж», «Время первых», «Викинг»).

Рыбу-Кита, волшебную Кобылицу, Жар-птицу — огненного павлина, — теряющую где ни попадя золотые перья.

В пестрой красоте «Конька-Горбунка» и столбы из гжели, и расписные терема, и залы, словно палехские шкатулки нарядные. Но самое незабываемое, в новом российском кино невиданное — костюмы. Художники Надежда Васильева и Ольга Михайлова сочинили настоящее чудо. Фееричные наряды из старинных тканей, золото, серебро, парча, шелк, шитье и вышивка ручной работы. При этом умопомрачительная свобода и юмор. Неуместные орлы на металлических венцах, горлатные шапки, шлемы с флюгерами (как батюшка-царь изволит, туда и крутимся), треуголки. Кафтаны, ферязи, зипуны. Хоть сейчас в музей.

В музыке столь же отвязная компиляция: Чайковский с его лебедями, ускоренный Хачатурян, «бальные» танцы под Skibidi и «Цыпленок жареный».

Жаль юмора маловато, а тот, что есть, дурновкусный. Но, пожалуй, это первая за последние годы российская киносказка, которая сделана на мировом уровне и при этом продолжает традиции Роу и Кошеверовой.

А самое любопытное, как конкретно январь-февраль-2021 с непредсказуемыми уличными метелями подхватил волшебный долгострой, да и преподнес его на блюдечке с золотой каемочкой прямо в «злобу дня». «Вовремя смех — не грех», — гласит поговорка. И лубок Олега Погодина про национальный характер, про стихию народной жизни и чудеса внезапные оказывается разухабистой расписной фреской о бессилии порочной власти, о народной неоправданной, необъяснимо крепкой и неистощимой любви к монархии («Люди… а как же мы без царя? Нужен новый царь!»), о рьяных — пуще злого государя — царедворцах («Хотите мы его без суда и следствия придушим?»). Может, и без преднамеренных замыслов создателей фильм превратился в высказывание о любимой национальной забаве в тридевятой кнутобойной стране: бег по граблям неведомо куда.