Не надо клин вбивать меж ветераном
И нынешним протестом, господа:
Доносчик может шумным быть и рьяным,
Но не спасет Отчизну никогда.

Когда приходит черная невзгода,
Когда нагрянет небасманный суд,
Не прокуроры, а враги народа
Ценою жизни Родину спасут.

Ее спасают те из миллионов,
Кого травил провластный трибунал:
Когда писал «Нашествие» Леонов,
Он раньше многих это понимал.

Не те из разрешенных хулиганов,
Чье хулиганство покрывал закон, —
Отечество спасает там Таланов,
Недавний зэк. И гибнет тоже он.

Еще Берггольц в провидческой печали
Писала в том же проклятом году:
Страну спасают те, кто получали
Урок сопротивления в аду.

Она сама детей в тюрьме теряла
И близко знала, что такое ад,
И стала из такого матерьяла,
Что ни в какой геенне не горят.

А те, кто ни в какой воде не тонут, —
Спешат в ряды лояльнейших иуд:
Их и свои начальнички не тронут,
И новые того гляди наймут.

…Теперь помог бы голос ветеранов,
Что дружно ненавидели ЧК,
Но Окуджава, Слуцкий и Бакланов —
Теперь бойцы небесного полка.

Великий мой однофамилец Быков —
Мне не забыть тепло его руки —
Наслушался таких шакальих криков,
Что раньше многих понял суть Луки.

Великий собеседник мой Астафьев,
Что и в сороковые был нелжив,
Ушел, в разоре Родину оставив,
Но до позора все же не дожив.

Я это все пишу предельно просто,
Хоть прежде был довольно языкат, —
Буквально в лоб, в манере «Окон РОСТА»,
Как дневники, как фронтовой плакат.

Покуда яд струят телеэкраны
И отвращенье очи застит мне,
Идет война. И наши ветераны
Не будут в ней на вражьей стороне.

Они не верят меленьким тиранам
И защитят последний наш редут.
Кому и помнить, как не ветеранам,
Что оккупанты сами не уйдут.