Начиная разбор «Полета», надо помнить, что сочетание «Петр Тодоровский» лишь до прошлой недели не вызывало никаких уточняющих вопросов. Он, Петр Ефимович, был единственным и неповторимым. Любимым. Прекрасным.
Теперь придется спрашивать: какой? Потому что
Тодоровский номер 3, названный в честь деда, заявил о себе не как внук и сын, а как полноценный режиссер да плюс сценарист
(и не надо бухтеть, что за него писала бабушка Виктория Токарева, хватит уже, прошли с Паулиной Андреевой, обвиненной во всех захребетных грехах).
Тодоровский-внук снял свой первый авторский сериал, уже награжденный главным призом в Чехии на фестивале Serial Killer (плюс участие в American Film Market в Санта-Монике, на международном фестивале Seriencamp Festival в Германии и на контент-конференции Content London в Великобритании). О работе сразу же заговорили, хотя эфир на ТНТ и показ на ресурсе Premier закончится только в четверг, 4 февраля.
Конечно, у сериала «Полет» имеется такой мощный манок, как последняя работа Михаила Ефремова перед роковой аварией. Мало того, что актер и режиссер мистическим образом предсказали беду — Жабенко, персонаж Ефремова, разбил машину, сев за руль «нажратым», как сказано в кино, — там, в сериале, все еще ужасней, потому что убил Жабенко не чужого человека, а собственного 10-летнего сына. Реальный сын Ефремова, слава богу, жив-здоров. Вместе с отцом Никита Ефремов тоже снялся в этом сериале, как и бывшая жена Евгения Добровольская. И этот «семейный подряд» в странных интерьерах фильма тоже, разумеется, работает на рейтинг. Все трое, кстати, выступили блестяще. Три последних серии, где Катя-Добровольская выходит из тени, вообще превращаются в ее бенефис. И это тот редкий случай, когда эмоциональным центром становится героиня, вызывающая ярость, протест и отвращение каждым своим действием.
Сам Ефремов, по-моему, в этом «Полете» вообще прыгнул выше головы. Отвага, с которой он не боится играть в большой степени самого себя — человека, живущего в режиме самоуничтожения, — даже не главное. В третьем подряд сериале мы застали последние роли выдающихся актеров. Колтаков в «Мертвых душах», Проскурин в «Волке» и вот теперь Ефремов. Уйдя, хотя и не так радикально, он тоже играет, как в последний раз. Я думаю, художник чувствует, когда ему дается слово для последнего высказывания, и делает это на пределе возможностей.
У Никиты Ефремова здесь одна из главных (сюжетообразующих) ролей, и он — с его мальчишеским обаянием, с его фамильной способностью к лицедейству — очень на месте.
А наблюдать за их дуэтом с отцом — вообще счастье.
Короче, династийность на лицо. Тодоровский, Ефремовы, Павел Табаков, маленькая Александра Добровольская… Немало для одного фильма. Решающего значения оно, конечно, не имеет, но закадровые семейные узы как бы подчеркивают немного даже истерическое воплощение в сериале семейной проблематики.
Все уже знают, что Тодоровский использовал очень продуктивный сериальный прием: одна серия — одна судьба. Самый известный образец такого «горизонтального» шоу — американский хит «Остаться в живых» (Lost, 2004–2010). Люди, попавшие в общие обстоятельства, обрастают каждый своей историей, флешбэки сходятся в единой точке, в Lost — это необитаемый остров после крушения самолета.
В «Полете» исток сюжета — тоже крушение. Шестеро сотрудников некой строительной фирмы должны лететь для переговоров в Пермь. Бестолковая девица по прозвищу Котенок (Юлия Хлынина) перепутала аэропорты, и самолет из Внукова улетел без наших героев. Сидя в Шереметьеве, они с ужасом видят в новостях, как их рейс, едва взлетев, разбивается.
Избежав неминуемой смерти, все шестеро странным образом ощущают не радость спасения, а опустошение, растерянность перед лицом грозного рока. У каждого что-то клинит в душе и мозгах, каждый задается вопросом: кто он вообще такой, и если он спасен, то для чего и кому это надо? В общем, под обстрелом этих вопросов внутренний мир героев терпит тоже свое локальное маленькое крушение. Перестройку. И как следствие — гласность.
У Иры (Оксана Акиньшина) — семья, дочь, работа за 70 тысяч, жизнь типичной молодой женщины из среднего класса. При этом она переживает «кризис семи лет» (брака), узнает о неверности мужа, начинает мстить, теряет покой и опору, и себя самое. Психотерапевт, потерпев с этой пациенткой неудачу, вручает ей диктофончик — вот ваш собеседник. Рассказывайте ему все, что сочтете нужным. Дешево и сердито, жаль, до этого не додумался ПСИХолог Олег в исполнении Константина Богомолова.
В первых шести сериях герои, сидя в зловещей запущенной дыре у импровизированного очага в бочке, по очереди уходят в какой-то закут, где наговаривают на этот диктофон историю своей жизни. Такая игра в ожидании смерти.
До 7-й серии мы не знаем, что произошло, почему все шестеро — перепуганные, в крови, грязные, растрепанные — прячутся в этом диком помещении, декорированном лепными лианами, цветами и рыбами. Но зато постепенно узнаем очень многое о самих персонажах, произвольно прибитых друг к другу течением неразборчивой жизни.
Исповеди звучат отнюдь не линейно. Монтаж весьма хитер с самого начала. Кадры бегущего человека с окровавленным лицом смонтированы с женщиной, старательно накрывающей стол. Куда он бежит, как связан с этой Ирой — мы узнаем только в 7-й серии, где разрешатся многие ребусы, хотя все нитки окончательно сойдутся лишь за десять минут до финала.
А пока Ира, Жабенко, Котенок, Катя, Дмитрий Юрьич и Илюша вытаскивают из шкафа свои довольно жуткие скелеты, флешбэки сталкиваются с современностью, герои вступают друг с другом в разнообразные, порой страшные, трагические отношения, и никого из них нельзя вынести за скобки. Неожиданно умелая драматургия Петра Тодоровского ставит каждого в зависимость от каждого.
Метод влияния каждого персонажа на сюжет, сплетение их разрозненных жизней в общую драму продюсеры «Полета» Валерий Федорович и Евгений Никишов уже опробовали в сериале Меркуловой и Чупова «Колл-центр». (Там, кстати, снялись также в паре молодые Хлынина и Табаков). Получилось хорошо. «Колл-центр» — чистый жанр: философия хорора, без особой социальной подкладки… ну так, насколько это возможно в русском кино, с открытой к тому же концовкой, — в изобретательности не уступает «Полету». Но Тодоровский пошел дальше.
В главной идее фильма — неотвратимость возмездия за нарушение человеческого закона, он (допускаю, что невольно) прикасается к самой важной концепции христианства: искупления грехов, причем не только своих.
В «Полете» все — не просто грешники.
Они рождены и воспитаны грешниками, в обоих смыслах: их родили и воспитали грешники, грешниками они были отродясь, а в процессе воспитания их грехи приумножились и укрепились.
Все шесть судеб главных героев — истории совершенно монструозных семей. У матери Иры Ковалевой каждый день новый мужик, взрослея в этом борделе, девочка обещает себе быть верной женой и хорошей матерью, но после крушения пускается во все тяжкие и в конце концов уходит из дома, признавшись диктофону, что не любит никого.
Адвокат Игорь Жабенко пьяным разбил машину с сыном, не просыхает, играет, отыгрывается, спускает все, ходит к бывшей жене-судье, с которой неизвестно зачем спит, втирается в семью погибшего в пермском рейсе мужчины, врет о том, что у него там тоже погибли жена и ребенок, да еще и не вылезает из денежных махинаций. Трагедию с самолетом трактует как особую любовь Бога. Теперь эта любовь дает твари дрожащей право на всё.
Брат Тани-Котенка покончил с собой, это семейная тайна и орудие девочки в манипуляции одинокими мамой и бабушкой. Обе внушают ей, что она должна нарушить «модель семьи» одиноких женщин, должна найти свое счастье. Что она и делает: страшной ценой вырывается из презираемой ею семьи, подчиняя всё единственной цели — собственному счастью. Однако распорядиться им, как и своей любовью, ей совершенно не по уму.
У хорошего мальчика Илюши (Павел Табаков) из финотдела какая-то мутота с мамой, вместо нее, впрочем, у него — жена, немолодая девушка, которую он мордует, как бог черепаху. Илюша оплачивает проституток для отца, люмпена и большого писателя (Тимофей Трибунцев). У самого Илюши тоже брезжит некий талантишко, в анамнезе — ходка по малолетке за драку, убийство и попытка суицида из-за любви.
Самый ужас, впрочем, у Кати — на первый взгляд, прекрасной и мудрой тетки. Трое приемных детей, вечное чувство вины за то, что не смогла их полюбить, как родных. Искупая эту вину, нагнетая эрзац чувства, превратила их и свою жизнь в ад. В конечном счете старшая «захотела и трахнулась» с приемным отцом, сын оказался геем, а младшая живет в своей раковине, растя очередную безотцовщину. В погоне за обеспеченным будущим этих странных уже давно взрослых детей Катя сметает на своем пути всё и всех.
Ну и «золотой мальчик» Дима, начальник отдела и член совета директоров. Конечно, детство без отца. Глубоко депрессивная мать (Виктория Толстоганова) бросила его однажды вечером в парке. Ужас этой бездомной ночи преследует Дмитрия Юрьича всю жизнь. Он боится темноты и хочет обезопасить себя — с помощью револьвера (которого тоже боится), босса, матери, денег. Чем-то похож на психолога Олега из фильма Бондарчука. Похоже, что это и есть герой нашего времени. Парень, закомплексованный, обворожительно бессовестный и «наглый, как воробей», — по выражению будущего тестя, гендиректора фирмы.
Шесть глубоко несчастных и грешных людей («человеческий мусор!» — кричит им предавшая всех Катя) сошлись для того, чтобы в корне изменить свою жизнь. Чтобы купить любовь, свободу, будущее семьи и много-много виски. Не получилось — люди с несчастьем в крови слабы. На беду они умеют отличать добро от зла. А в чем же сила, брат? Да вот именно в том, чтобы уметь НЕ отличать. Чтобы и добро, и зло подчинить Цели. «У тебя нет цели. Хочешь быть мужиком? Нужно иметь цель», — учит гендиректор сына.
Гендир Андрей Иванович — единственный столп порядка и нормы в этом, как заметил один эпизодический персонаж, «шоу долгоносиков».
Надо быть действительно «наглым, как воробей», чтоб рискнуть влезть в логово этого медведя, от одного взгляда маленьких глазок которого душа уходит в пятки. Огромный начальник с руками по локоть в крови — нежный отец и муж. «Я воровал. Убивал. Для семьи. Для детей. — Александр Робак расставляет присущие его речи точки там, где у людей стоят обычно запятые, и это делает его речь тяжелой, густой и страшной. — Да. Делал это. Из любви».
Помните, Волшебник в «Обыкновенном чуде» говорит Медведю: «Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из-за любви к ближнему. Из-за любви к родине солдаты попирают смерть ногами, и та бежит без оглядки. Мудрецы поднимаются в небо и бросаются в самый ад из-за любви к истине…»
Чего не сделаешь из любви. Особенно из любви к семье.
Или к свободе — как у Димы, который тоже учит: «Впусти в свою жизнь хаос. Это даст тебе свободу». В сериале все помешаны на личной религии. Все учат друг друга. Никто никого не слышит, не понимает и не хочет понять. Никто, кроме диктофона.
Между двумя разбойниками — мафиозным гендиректором и начинающим хищником в особо крупных размерах, — между двумя ворами происходит пародийный диспут об Истине: совершенно, как между Пилатом и Христом. Дерзкое сходство усиливается предательством Иуды-Кати и тем, что израненный Дмитрий Юрьич просит своего Пилата: возьмите меня, только не трогайте ребят (искупительный мотив). Очень сильная сцена, которая могла бы показаться кощунственной, не будь она так отменно, безукоризненно строго сыгранной.
В том, что эта последняя партия разыгрывается между бандитами, которые прежде чем стать врагами, едва не породнились, — не только горькая ирония, но и большая правда.
В 90-е бандит стал героем. В нулевые–десятые — властью. Сейчас — моральным авторитетом. Он не просто неподсуден. Он и есть суд.
Что вы и увидите в финале — жестоком, неожиданном и очень, очень русском.
