Утром 31 января центр Москвы представлял собой совершенно вымерший город. Территория от Кремля до Лубянки, включая Охотный ряд, Театральный проезд и Китай-город, была полностью защищена от любого посягательства коварных горожан: и оппозиции, и обычных прохожих. Оцепление, автозаки Росгвардии, автобусы ОМОНа, овчарки и дружинники. Последние были, впрочем, «ближе» к народу и дежурили на прилегающих улицах, на входах в переулки, дворы и в прочие места, куда несмышленый горожанин, одурманенный Навальным, мог бы спокойно прошмыгнуть, чтобы дойти до точки сбора запрещенной акции — Лубянки. Дружинников с красными повязками на руках в этот раз было как-то непривычно много. Настолько много, что Покровка с Маросейкой напоминали советские первомайские демонстрации. Правда не было цветов с шарами, да и вовсю валил снег.

На углу Чистопрудного бульвара и Покровки непонятно откуда возникла женщина лет 55 в казенной форме работника ЖКХ. Она нервничала и материлась. «Ни на работу не попадешь, ни домой. Что за день?».

Дружинники стыдливо молчали.

Чистопрудный бульвар был обтянут красно-белыми лентами. Вдоль бульвара стояли автобусы, в которых грелся ОМОН, попивая чай из термосов.

На всякий случай в районе Мясницкой, у почтамта, было организовано нечто вроде КПП. «Обходите через КПП», — так и говорили сотрудники ОМОНа журналистам и остальным гражданам, заставляя их делать крюк по Сретенскому бульвару. Возле КПП (несколько железных заграждений, выставленных прямо на проезжую часть) стражи порядка останавливали каждую машину, направляющуюся в сторону Лубянки, проверяли документы и только после этого пропускали или не пропускали.

— Тьфу-ты. Военное положение ввели, — горячился мужчина. Он следовал на Лубянку, но туда его не пропустили.

Снег же продолжал хлопьями ложиться на землю. В общем-то, было красиво… Но то, что сказки не случится, стало понятно через 5 минут, когда рядом, на Тургеневской, начались первые задержания. Так, молодого человека, гордо читавшего вслух Конституцию (разумеется, 31-ю статью, о «праве собираться мирно и без оружия»), обступили сразу пятеро сотрудников в шлемах. Они смотрели на объект захвата как на нечто удивительное. Объект рассказывал им про Конституцию и объяснял, что он стоит тут абсолютно мирно, никого не трогает и ни к чему не призывает. Стражи порядка нерешительно топтались на месте, но затем плюнули.

Увеличивающаяся толпа граждан, также одурманенных либеральными ценностями и конституционными правами, направилась через проспект Сахарова к Красным воротам и Сухаревской (разнеслась информация, что эти две станции — новые точки сбора).

На Красных воротах «покладка» горожан в автозаки началась прямо у выхода из метро, активизировалась у старинного дома мецената фон Дервиза, затем возле сталинского дома, построенного когда-то для работников Наркомата иностранных дел и Наркомата труда… Некоторых мужчин ставили лицом к автозакам, обыскивали карманы и содержимое рюкзаков, с барышнями обходились нежнее — просто вталкивали внутрь.

«Граждане, расходимся. Акция несанкционированна. Просьба разойтись…» — говорили в мегафоны.

На Сухаревской площади, всего в километре от Красных ворот, силовики подхватывали их слова: « Убедительная просьба: избегать массовых скоплений во избежание распространения коронавирусной инфекции». Под эту бесконечную шарманку, иногда заглушаемую колокольным звоном белокаменного Храма Троицы Живоначальной в Листах, расположенного прямо у метро,

Старушки, выходящие из храма, наспех перекрещивали площадь и ныряли в переход. Охранник закрывал за ними ворота на щеколду и, почесывая затылок, следил за тем, как таскают людей в автозаки.

К 12:50 журналистов и силовиков на площади осталось больше, чем протестующих — часть «завинтили», большинство двинулось на площадь трех вокзалов. Туда же пошли и протестующие с Красных ворот.

У Басманного суда на Каланчевской был аншлаг из сигналящих в знак солидарности с протестующими машин — сигналили и девушки в «Мерседесах», и водители Яндекс. Такси на Kia Rio. В какой-то момент три длинных протяженных сигнала издал машинист проезжающей по мосту электрички. А пассажиры поезда замахали участникам акции. Из проезжающих машин раздавалась песня группы «Кино» «Перемен!». Кто-то ехал на мини-автобусе с приделанным бутафорским ершиком наверху. На другом автомобиле пожилой пассажир махал из окна опять-таки ершиком, а его водитель сигналил толпе. Словом, бесстыдству некоторых граждан не было предела. А ведь рядом не только святая святых — Басманный суд, но и еще две святыни: Мещанский и Тверской суды. Постеснялись бы…

Толпа тем временем двинулась к Комсомольской площади. Автозаки уже ждали ее у гостиницы Ленинградская. На Казанском вокзале граждане среднеазиатских республик, спешащие с чемоданами к своим поездам, с испугом смотрели на протестующих, скандировавших неприятные для власти лозунги.

Вскоре люди направились по Русаковской улице в сторону СИЗО «Матросская тишина», в котором сидит Алексей Навальный. По Русаковской курсировали переполненные трамваи и автобусы — пытаясь миновать кордоны, выставленные на обочинах, протестующие садились в общественный транспорт. До СИЗО добрались не все. На Русаковской «космонавты» без разбора выхватывали людей и засовывали их в автозаки. В толпе говорили про электрошокеры. У «Матросской тишины» продолжились жесткие задержания. Людей волокли по снегу, выворачивали им руки, применяли спецсредства под названием «дубинка». Одного из протестующих увезли на «скорой».

Но праздник свободы все равно продолжался. От «Матросской тишины» толпа, которая, казалось, только прибавила в численности после всех задержаний, вновь направилась на площадь трех вокзалов, которую интернет-ресурс «Команда Навального» объявил финальным местом сбора. Одобрительное гудение проезжающих мимо машин слилось в бесконечный протяжный вой. Протестующие, растянувшись колонной от Сокольников до Комсомольской, аплодировали автомобилистам. Кто-то затягивал: «Свободу политзаключенным» — и вот уже весь единый организм пульсировал и требовал свободу.

Армия «космонавтов», прибывших на площадь трех вокзалов, ответила на это требование. Вытесняя людей от Комсомольской, силовики гнали протестующих на проезжую часть, вынуждая перепрыгивать через стоящие на светофоре машины. Двигаясь небольшими шеренгами, сотрудники ежеминутно совершали вылазки в толпу, выхватывали первых попавшихся и тащили их в автозаки. Одного парня силовики пронесли вниз головой.

Народ схлынул с площади, но ощущение бессилия, которое обычно возникает в конце митинга, почему-то не настигло. Люди уже настолько привыкли к насилию, что перестают его бояться.