Начался же весь сыр-бор в прошлом году. Летняя дорожка шагов Александры Трусовой от «Хрустального» и Этери Тутберидзе в «ангельскую» школу Евгения Плющенко возбудила и удивила болельщиков и специалистов, а прыжок Алены Косторной в том же направлении едва ли не расколол мир фигурного катания на две части. Одни посчитали, что 17-летнюю чемпионку Европы, сменившую наставника после завершения трансферного окна (оказывается, оно существует), нужно дисквалифицировать на целый сезон. Другие уверяли, что фея на коньках не крепостная и вольна выбирать постановщика программ. Бывший президент Федерации фигурного катания Санкт-Петербурга Сергей Чопозов тогда же заявлял, что через год предоставит проект трансферной системы, которая позволит избегать скользких ситуаций. Но в декабре свой пост он покинул… На разработке механизма честных и безболезненных переходов настаивал и Илья Авербух. А вот Ирина Роднина такой проблемы не видит: «Я сама уходила от одного тренера к другому, и ничего страшного не случалось…».
Действительно, на первый взгляд, проблема кажется явно надуманной. Ведь фигурное катание, простите, не футбол. Здесь нет еврокубков, а есть Олимпиада, мировой и европейский форумы и серия Гран-при, где ты сражаешься за свою страну. А стране все равно, кто тебя приводит на пьедестал: Москвина, Чайковская, Линичук или Громова. И разве наказывали, к примеру, в свое время ту же Роднину за переход к Татьяне Тарасовой? Разве выплачивала что-то Татьяна Анатольевна Алексею Николаевичу Мишину, когда к ней приплыл с ленинградским поклоном нынешний ведущий «Ледникового периода»? И ледовое руководство, в отличие от болельщиков, не расстраивалось, если первым был, допустим, Ягудин, а не Плющенко. Главное, золото — наше. Так что изменилось?
Скажу так. Не изменилось вроде бы ничего, но переменилось буквально все.
Этот спорт превратился не только в соревнование малышей (особенно в женской его части), но и в профессиональное шоу со всеми вытекающими премиальными. И сравнивать гонорары чемпионок мира Марии Бутырской и Ирины Слуцкой с гонорарами восходящих звездочек, еще даже не доехавших до крупных турниров, просто смешно. Да чего греха таить: трехкратная олимпийская чемпионка Ирина Роднина даже близко не заработала столько, сколько имеет сегодня Алина Загитова, чья карьера, напомню, продлилась всего два года.
Безусловно, финансовую независимость Загитовой принесли, прежде всего, выступления в ледовых постановках и рекламные контракты. Но все бонусы выросли из трех побед: на первенстве континента, планеты и Играх в Южной Корее. И блестящая Алина, сама того не желая, явилась неким ориентиром для многих юных фигуристок и их родителей, стремящихся всеми средствами и как можно быстрее монетизировать успех. Кстати, Роднина, комментируя скандальные поскакушки школьниц к Плющенко, произнесла очень важные слова: «Нынешние фигуристки — товар скоропортящийся. И хотя они профессионалы, но они еще дети. Не думаю, что Трусова и Косторная принимали решения самостоятельно».
Впрочем, не так важно, с чьей подачи они упорхнули от Тутберидзе к Плющенко, который обещает пиарящим его школу звездным «ангелочкам» золотые рекламные горы. Штука в том, что такие внезапные приходы-уходы вносят смуту в общее ледовое течение. А все потому, что в уставе Федерации фигурного катания пункт о смене тренера никак не прописан. Хоть как-то регулируется только следующий момент:
«В компетенции Исполкома находится решение вопросов о переходе спортсмена из одной спортивной организации в другую».
То есть тренер, как понятно из документа, организацией не является. И получается, что именно спортсмен в данном случае правит бал.
Но как сделать тонкий процесс цивилизованным и обоюдовыгодным, не знают ни почетный президент Федерации Валентин Писеев, ни вице-президент Международного союза конькобежцев Александр Лакерник, которые, правда, отметили, что ситуация с вольными перелетами им не нравится.
Кажется, все опять предельно просто: нужно внедрить систему персональных контрактов с прописанными отступными, чтобы спортсмен имел не только права, но и обязанности. Хотя бы перед тренером, который возился с ним дни напролет, зачастую забывая про свою личную жизнь. Логично? Логично. Но и тут есть подводные камни. Фигурное катание живет по своим законам. Если в государственных школах (таких как, допустим, «Самбо-70» и ЦСКА) лед предоставляется талантливому человечку на коньках бесплатно, то в частных гимназиях, коих развелось сейчас огромное множество, площадку, проживание на соревнованиях и пошив костюмов оплачивают родители. Как, к слову, и работу тренера, который в госучреждении, напротив, находится на полном обеспечении.
Призер юниорских этапов Гран-при Анастасия Тараканова как-то призналась, что в нее было вложено более 20 (!) миллионов рублей. И заставить ребенка, чьи занятия спонсируют папа с мамой, еще и соглашение подписать (с тренером или школой — не так важно), едва ли правильно.
Но и с фигуристом, который входит в состав сборной страны и даже получает определенную стипендию-зарплату от родной Федерации, провернуть контрактный финт тоже непросто. Ведь для этого нужно каким-то образом определить трансферную стоимость виртуоза, чтобы в случае его ухода школа (или лично тренер) получили компенсацию. Но как рассчитать эту цифру? Взять с потолка? Конечно, можно и с потолка.
Но на практике ни один фигурист, уверен, не подмахнет договор, даже если в нем будут прописаны 100 тысяч евро отступных.
Плюс ко всему не секрет, что со своих призовых спортсмен, удачно выступивший на чемпионатах мира и Европы, порядка 30 процентов отдает своему тренеру и еще 15 — Федерации… Так зачем ему еще дополнительные обязательства? С другой стороны, и дающий результат наставник, теряющий с уходом спортсмена, которого он довел до пьедестала, часть своего заработка, должен быть хоть как-то защищен.
Известный тренер Александр Жулин полагает, что контракт следует заключать на 4 года, чтобы тренер спокойно трудился весь олимпийский цикл. Его коллега Максим Траньков, напротив, трансферную систему не поддерживает: «Если Тарасова и Морозов мне скажут: «Мы хотим уйти», я скажу: «Идите». Когда спортсмен чем-то недоволен, он имеет право направиться туда, где ему лучше». Против официальных соглашений высказался и министр спорта Олег Матыцин, объяснив это тем, что «контракты приведут к утрате доверия». И с этим, безусловно, трудно не согласиться. От себя добавлю: может возникнуть ситуация, когда фигурист, не нашедший общий язык с тренером, будет вынужден просиживать за бортиком, потому что контракт не позволит ему замутить тулуп с другим специалистом.
Однако отсутствие внятного и грамотного закона в будущем лишь усугубит появившуюся с «ангельской» подачи Евгения Плющенко проблему и приведет к «фигурной» анархии.
…Сегодня шоумен и бизнесмен, переманивший к себе двух лидеров мирового женского катания из школы Этери Тутберидзе, на все претензии в свой адрес лишь улыбается и повторяет, что никого насильно в свои пенаты не тащил. Но если завтра те же Трусова и Косторная исчезнут из коттеджей, который Плющенко для них построил, и отправятся совершать каскады во славу другого благодетеля, то Евгений Викторович, не сомневайтесь, тут же закричит, что его нагло обокрали. И услышит в свой адрес: «Так тебе и надо». Вот только с таким аморальным управлением мы рискуем не услышать на чемпионатах мира и Олимпиадах даже «Катюшу».
