Зритель обижается на сценариста и режиссера Островского (сценарии фильмов «Любовник», «Мой сводный брат Франкенштейн» и других) за произвол, за несоответствие характеров, за детективную лихость, за мелодраматическую вялость, за упрощение, за усложнение, плюет слюной и рифмует слово «кино» с другим, в печати не принятым.

Поэтому сразу, чтобы покончить с формальностями, выпьем за родителей и договоримся, что «Каменный мост» — отдельно, а «Волк» — отдельно. Это называется «по мотивам». Мотивами являются убийство дочери советского дипломата Уманского Нины ее одноклассником в 1943-м году и расследование этого убийства спустя 80 лет неким маргиналом с мутным прошлым. Ну и ряд ярких деталей, которыми роман Терехова богат отменно.

Краткое содержание. Генерал ФСБ Гольцман помогает освободить из чеченского плена своего молодого коллегу Александра Волка, друга его сына Лёни. Вернувшись из плена, подполковник Волк со скандалом увольняется из органов, которые его подставили и обрекли на гибель. Старик Гольцман надеется, что Волк, обязанный ему жизнью, найдет убийц его сына: молодой Гольцман, историк и коллекционер, погиб якобы при взрыве газового баллона на даче. Смерть обрывает его исследование тайны гибели Нины Уманской в июне 43-го. Волк погружается в расследование гибели друга, которое становится опасней с каждым днем. Мертвые не похоронили своих мертвецов, как не похоронил Уманский прах своей дочери. Прошлое связано с настоящим тысячью нитей, и малейшее движение в мембране минувшего отзывается дрожью всей паутины сегодня. Вот такой синопсис.

Если уж что-то с чем-то сравнивать, то «Волк» вышел почти одновременно с другим сериалом, построенным как бы по тому же принципу: майор КГБ в наши дни расследует загадочные события полувековой давности. В «Перевале Дятлова», как и в «Волке», зрителя перебрасывают в разные временные плоскости, там и там офицеры КГБ/ФСБ (в «Волке» — бывший, это важно) ищут правду, покрытую мраком времени. Но почувствуйте разницу.

«Перевал Дятлова» — стильно, изобретательно придуманная сказка о мужестве, о противостоянии человека и природы, об организующей роли спецслужб.

«Волк» — первая за долгие годы попытка честного высказывания о страшном облике тайной полиции, о ее бессмертных традициях и о том, как губительно прикосновение к этой паутине — форева. Перед смертью один из бонз КГБ, генерал Сухих (Аристарх Ливанов), бывший лейтенантик, на всю жизнь напуганный правежом своих — над своими же, говорит: «Правда скрыта за батальонами лжи». Ложь, предательство, казни, и ложь, ложь, ложь. Убей, чтобы жить, предай, чтоб не сдохнуть. Духом этого закона проникнута вся историческая часть фильма.

По-моему, все уступки такого сериала зрительским пристрастиям НТВ, по заказу которого он снят (но где, что характерно, так и не показан), — можно простить. Уступки эти, конечно, есть.

Прежде всего — фигура главного героя. Денис Шведов, интересный мужчина, правофланговый российского сериала (на разных каналах одновременно прошли аж три сериала с его участием), да и актер, борозды не портящий. Но конкретно в «Волке» выбор Шведова на заглавную роль мне видится ловким режиссерским маневром, дымовой завесой. Как бы это привычный детективный триллер с невозмутимым (и бессмертным) супергероем, способным, истекая кровью, мчаться за джипом, прыгать ему на капот и, получая очередную пулю, закалывать водителя. В таком примерно роде. Волк в исполнении Шведова, безусловно, чистая функция. И то, что сериал назван «Волк», конечно, уловка. Потому что этот Волк с его каменным лицом (принципиально сонный Цыганов рядом с ним — Луи де Фюнес) играет в сериале роль исключительно служебную. Как, строго говоря, и вся современная линия расследования. И Волк, и его помощники (хорошие, кстати, молодые ребята плюс бедовый симпатяга-мажор — особенно жалко, когда таких убивают — выразительный Антон Васильев в роли боевого друга Бори), и женщины разной степени сексуальности, и гэбэшная свора, и много кто еще — нужны здесь, как нужна дому лестница. Или, в нашем случае — как мосту — быки, опоры. Без них — нельзя, но главный смысл сооружения все-таки не в них.

Критик Анна Кагарлицкая сделала замечательное наблюдение:

И эта разница существенна.

В сериале играют быстро, сроки поджимают, маячат следующие сезоны, там доскажем, дотянем, если что. «А не нравится — звоните Ди Каприо».

Играют, как в кино — значит всерьез. Играют правду, недаром это слово так часто звучит с экрана. Играют большую «взрослую» игру: после смерти в этой игре не воскресают, никаких вторых сезонов там не бывает. В этой игре надо высказаться до конца, до самого конца, что и делают актеры, особенно двое: грандиозный Маковецкий (Уманский) и — неожиданно — Артур Смольянинов (Безрук).

Фильм вовсе не о противостоянии Волка сотоварищи (правды) и исторической лжи, что было бы, может, и неплохо, но поверхностно. Нет. Это о противостоянии жертв. Главных героев двое, и оба — разящие. Уманский и Безрук/Долгов. Их игра на выживание, их страсти — вот что в этом кино самое замечательное, самое современное, и о чем вообще имеет смысл говорить.

Константин Уманский — дипломат, советский аристократ, интеллигент, верный слуга «императора» на международной ниве, надежный проводник революционной экспансии. Элита, белая кость государства, и у него столько всего есть, что терять! Поэтому понятия «страх» и «совесть» для него давно слились в общее – «служба». Которая, в общем, равноценна жизни. Поэтому запродавшийся со всеми потрохами он, в отличие от своего друга, коллеги и соперника опального Литвинова (А Клюквин), не способен понять своей обреченности. Он верит, боится и просит.

Николай Безрук. Тот, про которого непонятно, была ли у него мать. Чудом выживший на фронте солдат, с легкостью плевка убивающий своего за ложку каши. Впрочем, своих у него нет. В НКВД попадает в бригаду тайных убийц, да и тех удивляет окаменелостью. Никаких чувств, кроме голода. Даже бабы его не заводят. Выжженный изнутри обломок человека. Терять нечего, смерти не боится. Идеальный исполнитель. Единственный принцип наколот на руке: «живи, как собака, умри в могиле». Хоть забей молотком и саперной лопаткой — но предай земле. Сам Берия (обольстительный дракон Саид Багов) его ценит и прощает этот грех «милосердия». С землей у «товарища Долгова» (кличка Безрука) отношения особые. Его едва не похоронили заживо. После чего он и пошел служить аду, постепенно становясь исчадием.

Мы давно поняли, что «сила, брат», совсем не в правде. Безрук понял это гораздо раньше. Почему он сильнее Уманского, сильнее всех, кто его окружает в его гэбэшном аду? Сильнее даже тех, кто говорит ему: «Вот в этом углу стоял маршал Блюхер — целый маршал! — и держал в руке свой глаз. Ты же не хочешь так, Долгов?» Его сила в том, что он — никто. Как был никем Сталин. Как был никем Гитлер. И ряд других персон. В той системе координат, где разворачивались эти и похожие истории, только Никто мог стать Всем. (Такое превращение, к слову, совершенно магически играет здесь Малхаз Абуладзе — Сталин, корявый всемогущий карлик с прожигающими насквозь глазами маньяка.)

Именно Долгову предстоит взять Нину Уманскую (Варвара Феофанова) и ее бойфренда Володю Шахурина (Виталий Андреев) с безрассудством пылких дурачков задумавших — эвона! — убить Сталина.

Подростки, попавшие в капкан на Каменном мосту, в отчаянии совершают самоубийство (Володя стреляет в Нину, потом в себя). Вот тут, собственно, и начинается чудовищная история и карьера Безрука, в котором воплотилась вся сатанинская хтонь тайной полиции.

Соня Рыкова (Алевтина Тукан), верноподданная комсомолка и подруга Нины Уманской (сложные тройственные отношения Сони, Нины и Володи), из лучших побуждений бежит к товарищу Долгову искать помощи, «спасать» друзей и любимого товарища Сталина. С этого момента все они оказываются повязаны в гордиев узел, влюбленные погибают, а Соня, став любовницей Безрука, сходит с и без того ущербного ума, вообразив себя Ниной.

Девушки похожи. И в преисподней рождается дьявольский план. Уманский не успел увидеть мертвой дочери, ее кремировали немедленно. Безрук конфиденциально сообщает ему, что Нина жива, вместо нее убили другую девушку, и он, Уманский, должен вылететь по месту своего назначения, Нина приедет к нему позже. Вновь обретя оплаканную дочь, тот вылетает послом в Мексику. А из Москвы ему идут и идут письма Нины, написанные безумной Соней, а также пленки. Безрук без конца снимает Соню на камеру, качество съемки неважное, и отец ночи напролет, весь в счастливых слезах, сидит в посольстве и крутит проектор.

То, как эти «встречи с надеждой» играет Маковецкий, должно войти в историю кино примером великого трагического переживания.

Уманский должен переправить немереные миллионы в Коста-Рику — на нужды революции «в подбрюшье Америки». Самолет с мешками денег взрывается, не взлетев, Безрук, прибывший в Мексику со спецзаданием, пристреливает еще живого Уманского (а до этого — всю чекистскую команду, орудующую тут).

В Москве он передает Берии реквизиты счета в швейцарском банке.

История гибели Нины Уманской заканчивается.

Но почему сегодня убит Леонид Гольцман? Почему убиты еще многие, кто сунулся, как сказано в романе Терехова, «распечатывать Каменный мост»?

Потому что жив главный демон-исполнитель, он же пружина этого дела. Жив Безрук. Жив не метафорически, а реально. Глубокий старик, построивший на золоте КГБ свою империю. Баснословно богатый мафиози в чине не помню, каком, генерала.

И вот его вполне бодрая живость, вот она — совершенно понятная метафора.

Это третья по силе роль фильма — Виктор Проскурин. Его последняя роль. «Что вы знаете о смерти? — говорит его герой. — А вы? — А я знаю…» В этот время Проскурин действительно уже знал о ней кое-что. И вскоре узнал всё.

Старый Долгов — и есть тот мост в историю, на котором разворачивается трагедия. Виктор Проскурин «играет, как в кино», играет последние минуты — как последние минуты.

В эти последние минуты старый паук, замерев в центре своей паутины, смотрит кино. Старую лживую съемку, которая обеспечила ему столь долгую счастливую жизнь на крови,_ — _она наливается цветом, девочки танцуют, кто из них Соня, кто Нина, уже не разобрать. Кино становится сериалом, и можно надеяться на воскрешение.

На этом можно было бы и закончить.

Но хочу добавить еще пару слов.

Очень уважаемая коллега написала, что «для некоторых журналистов самое главное — как показано ЧК–НКВД–КГБ». Показано, мол, как надо: смерть — лучший выход из положения, Берия заказывает, рядовые исполняют, никаких преград не существует, все построено на насилии, страхе и корысти. Но это как бы не повод искать в фильме смысл. Потому что его там нет.

Это написано в дни, когда вышла предвыборная программа партии «За правду» сталинского сокола Захара Прилепина, когда Навального и его встречающих винтят в аэропорту, когда в стране тюрьмы забиты политзаключенными, а Сталин со дня на день будет назван спасителем России.

Вот теперь все.