Можно заказать экскурсию в мертвый город Припять и в так называемый «Рыжий лес». Буклеты, которые лежат на прилавке фирменного киоска, уточняют: лес дезактивирован. Десятки тысяч гектаров сосен, которые приняли на себя радиоактивное облако в 1986-м после взрыва реактора на станции… Частично деревья вырубили, захоронили. На других участках молодая поросль поднялась на валежнике. Время от времени в «Рыжем лесу» бушуют рукотворные пожары. Зона, конечно, режимный объект. Но только не для мародеров и сталкеров — эти услугами КПП не пользуются, знают все лазейки и тропы.

Можно, читаю дальше, посетить покинутые села. В программе — общение с самоселами, такими дикими, знаете, вынужденными недопереселенцами, которые не выдержали без родных мест. Ждут гостей, в том числе, зарубежных, некогда засекреченный радиолокационный комплекс «Чернобыль-2», радар «Дуга». «И многое другое!» — подмигивает буклет. Жирным шрифтом выделено:

Пока наш транспорт стоит у шлагбаума в ожидании проверки, изучаю свой модный, с кьюар-кодом пропуск в той части, где перечислены запреты. Правила нахождения в Зоне отчуждения предполагают пребывание в «закрытой одежде» — летом шорты, укороченные брюки, юбки, открытая обувь, короткие рукава исключены. Нельзя есть, пить, курить на воздухе. Прикасаться к строениям, деревьям, растениям. Собирать и употреблять в пищу грибы, ягоды, фрукты, орехи в лесах и в садах покинутых населенных пунктов. Садиться на землю. Ставить фото и видеотехнику, сумки, рюкзаки и другие личные вещи на землю. Кто кому морочит голову — вопрос.

Превращать беду в победу, в том числе — коммерческую, начали в середине 90-х. Бывшие деловые комсомольцы давно выросли в структуру «Чернобыльтур» с офисом в Киеве на Андреевском спуске. Ну правильно, наверное: мертвым — гнить, живым — жить. Администрации Зоны — в том числе.

Как разрезать пуповину

В середине 90-х существовали планы преобразования пострадавшей территории в уникальный биосферный заповедник-лабораторию, где ученые со всего мира исследовали бы, что сильнее: техногенная катастрофа или природа. Тем более что ЧАЭС вскоре закрыли, хоть атомная станция не сарай, на нее замок не повесишь. Но время и обстоятельства, как пишут в газетах, внесли свои коррективы. В дополнение к имеющимся объектам обслуживания станции в Зоне решили строить Централизованное хранилище отработавшего ядерного топлива (ЦХОЯТ). Именно «отработавшего», а не «отработанного», настаивают атомщики. Отработавшее ядерное топливо не равно понятию «радиоактивные отходы», хранилище — не могильник.

Первый контракт с американской компанией Holtec был подписан в 2005 году. Деньги, то есть кредиты, выделили тоже американцы, под низкий процент. Хранилище представляло ценность не столько для Чернобыльской АЭС, сколько для по-прежнему действующих Ровенской, Южно-Украинской и Хмельницкой. Запорожская АЭС еще в 2001-м ввела в эксплуатацию собственный накопитель, но условия лицензии не позволяли принимать «продукты жизнедеятельности» других украинских станций.

Почему ЦХОЯТ важно для энергетической независимости, без которой невозможна полноценная политическая независимость?

Потому что отработавшее (облученное) ядерное топливо Украина до сих пор отправляет туда же, откуда преимущественно получает ТВЭЛы, — в Россию, в соответствии с межправительственным соглашением 1993 года. Документ не денонсирован Киевом вместе с Большим договором о дружбе, сотрудничестве и партнерстве. Ведь все действующие в стране атомные энергоблоки — российского дизайна. Процедура транспортировки топлива обходится в 150–200 миллионов долларов ежегодно.

В тепловыделяющих сборках, которые должны по технологии «спать» полвека, много элементов, пригодных для повторного использования в ядерном цикле. Только извлекать их пока, говорят в «Энергоатоме», не научились, нет еще технологий… Впрочем, по данным Deutsche Welle, уран россияне все же успешно извлекают и используют в атомной энергетике. И еще: по истечении срока хранения Украина обязана забрать свое «выспавшееся» и остеклованное добро из РФ назад.

В 2005-м никакое строительство не началось. Не началось и в 2015-м, когда в Брюсселе подписали дополнительное соглашение к контракту с Holtec: условия оказались хуже, жестче. Процесс пошел только в конце 2017-го.

22 декабря минувшего года, в профессиональный праздник — День энергетика, руководство Национальной компании «Энергоатом» сообщило: капитальная строительная готовность объекта — почти сто процентов. Остается наладка — поверка систем, восстановление подъездных путей и все такое прочее. Журналистов позвали удостовериться.

Вопреки прогнозам из информированных источников на открытие первой очереди ЦХОЯТ не доехали ни президент Зеленский, ни представители посольства США. Хотя сейчас — лучшее время. После того как в «спальне», то есть на специальной, дополнительно охраняемой площадке хранения, появятся контейнеры с топливом, посещения объекта руководителями государства регламент ограничит. Подвергать их даже условной радиоактивной опасности запрещено.

В будущих закромах Родины

…— В двух метрах от контейнера излучение ожидается примерно 3 миллизиверта в час. (_Подобную дозу от естественных внешних источников радиации современный человек получает за год. — _ О. М. ) Но контроль будет дистанционный, не физический. На мониторах увидите сами, — обещает Андрей Савин. — А здесь, где мы находимся, чисто, как в Киеве. Слой земли снят. Под ногами бетон.

Операторы опускают рюкзаки на поземку, прицеливаются объективами в сторону транспортера, на платформе которого стоит огромный цилиндр, пустой и тяжелый даже на вид.

произносит Савин как бы в пространство. — Можем начинать?

Андрей Иванович Савин, главный инженер проекта ЦХОЯТ НАЭК «Энергоатом», работал и главным инженером проекта «Укрытие» на ЧАЭС. Википедия сообщает: Савин на станции с сентября 1986 года. Приехал вместе с группой студентов-добровольцев Обнинского института атомной энергетики: после аварии срочно требовались дозиметристы… Пуповина, которой украинская атомная энергетика связана с российской, не разрезана до нынешнего дня — в человеческом измерении тоже. Но инструменты для операции уже готовы.

Механизм медленно приподнимает 30-тонный контейнер: тренировка вхолостую. Когда придет срок, на узле перегрузки в стальной цилиндр зальют бетон — для дополнительной защиты, прежде чем поместить внутрь, по принципу матрешки, еще один контейнер, с ОЯТ. Потом герметизируют. И транспортер с грузом поползет со скоростью 600 метров в час туда, где топливу предстоит находиться ближайшие сто лет.

Приходит на ум ассоциация с «посланиями потомкам», которые комсомольцы середины прошлого века любили торжественно помещать в капсулы и замуровывать в разных местах…

— Стоимость ЦХОЯТ — 37 миллиардов гривен (_примерно 1 миллиард 300 миллионов 527 тысяч в долларовом эквиваленте. — _ О. М. ). Пока освоено 2 миллиарда гривен, — уточняет Савин.

Разочарованные лица журналистов.

Да, но основная статья затрат — покупка контейнеров для обеспечения ядерной цепочки: транспортных, многоцелевых, защитных, чтобы хватило на обслуживание Ровенской, Южно-Украинской и Хмельницкой АЭС. Контейнеры поставляет Holtec, идут переговоры и о передаче Киеву технологий. Завод «Атомэнергомаш» на Запорожской АЭС способен производить такую продукцию, нужна только лицензия регулятора. Нет, ни США, ни страны ЕС свое отработавшее ядерное топливо транспортировать в Чернобыльскую зону не будут, это слухи.

Главный инженер столько видел серьезных комиссий на своем веку, что с дилетантами общается подчеркнуто обходительно.

Новая волна возбуждения возникает в серверной. Кто-то из коллег обратил внимание на название кнопки «Авария» на распределительной панели.

— Авария в данном случае означает отклонение от нормальной работы конкретного оборудования, а не вообще на объекте. Исполнитель-поставщик так решил назвать. Погорячились ребята, — замечает Савин.

Репортеры кивают: понятно, снято.

Последний рейс

Три года назад известный украинский журналист Александр Ильченко опубликовал в газете «Сегодня» расследование о спецперевозках государственного назначения — как именно перемещают отработавшее ядерное топливо из Украины в Россию.

— Если бы я в свое время не служил во внутренних войсках МВД СССР, на границе Узбекистана и Казахстана, то, наверное, не смог бы собрать материал. Нашел ветеранов системы, они помогли. А так ведомственные структуры общались в духе пресс-релизов. Другие собеседники просто делали сначала страшные глаза: ты что, нельзя вслух! — вспоминает Ильченко.

Хотя все совершалось в рамках закона. Ночные эшелоны уходили с трех атомных станций под охраной Нацгвардии по специально разработанным маршрутам до государственной границы. Личный состав получал необходимую квалификацию на базе учебного центра по физзащите, учету и контролю ядерных материалов в киевском центре имени Джорджа Кузмича — структурного подразделения Института ядерных исследований Национальной академии наук Украины и в профильных Хаммер-центрах в американском Ричмонде, штат Вашингтон, и в Альбукерке, штат Алабама.

Петр Борисович Котин, временно исполняющий обязанности **** президента НАЭК «Энергоатом», на мои вопросы по тому же поводу отвечал без проблем, прямо у входа в центральный зал приемки ОЯТ:

— Да, вывозим в Россию отработавшее топливо. В 2020 году два вывоза было, в мае 2021-го еще планируем литерный рейс — надеюсь, последний. Система такая: подаем им _(«Росатому». — _ О. М. ) заявку, они подтверждают, потом дают шифрограмму, когда их встречать. До кордона везем мы, с группой сопровождения. Весь процесс от начала до конца контролируют представители МАГАТЭ.

— Куда спецпоезд путь держит, известно?

— На «Маяк». Ну, тот самый, Средмашевский. (_ПО «Маяк» находится в «закрытом» городе Озерске Челябинской области. Предприятие по старинке называют флагманом покойного Министерства среднего машиностроения СССР, управлявшего атомной отраслью и обеспечивавшего разработку и производство ядерных зарядов. — _ О. М.)

— Когда атомщики на границе встречаются, политические темы возникают в разговоре? Или строго по делу?

— Политические? Что имеется в виду?

— Российская аннексия Крыма, агрессия на Донбассе. А тут сотрудничество продолжается…

— Продолжается, да. Мы делаем все возможное, и для диверсификации по топливу тоже, чтобы завершить историю с Россией. Много шагов сделано с «Вестингаузом», работаем по специальным программам. (_В минувшем сентябре со шведской компанией Westinghouse подписан очередной контракт. В целом соглашение предусматривает поставку ядерного топлива для 7 из 15 украинских ядерных реакторов. — _ О. М. ) Для «Вестингауза» нужно отдельное хранилище. Когда шведские сборки в наших реакторах отслужат срок, в Россию их не возьмут…

Сложилось впечатление, что Петр Борисович был не самым горячим сторонником строительства ЦХОЯТ в Чернобыльской зоне. Во всяком случае, Котин подчеркнул: решение принимали «попередники» (по-украински — предшественники), а ему и коллегам масштабный проект достался в наследство.

— Лучше бы при каждой АЭС, как в Запорожье, собственное хранилище иметь. На станциях уже есть и физическая защита, и необходимое оборудование, меньше расходов на дорогу, транспортировку. Только контейнеры приобрести… Но завершим все вовремя и введем в эксплуатацию.

Из неотложных задач: проложить фактически заново сорок километров железнодорожного полотна, которое соединит ЦХОЯТ с магистралью. На старой ветке, заброшенной после чернобыльской аварии, деревья проросли сквозь остовы советских тепловозов — охотников за металлом радиация не пугала никогда. Теперь «Энергоатом» забирает под свой контроль ветку и землю под ней у администрации Зоны и «Укрзалізниці». Надо же успеть до весны.