— В «Торе» масса знакомых песен. Тут и «Бой-баба», выходившая в интернете, и «Двери Травы», которую я помню еще по восьмидесятым годам. А есть «Весть с Елисейских полей», по-моему, новая вещь. Что это все-таки, архивный сборник или новый альбом «Аквариума»?

— Задумывалось как сборник интернет-синглов и неизданных песен. Продолжение серии «История Аквариума», начатой «Акустикой» и «Электричеством» в 1981 году. Мы собрали вместе песни, которые последние десять лет выставляли в Сеть: и естественно, выяснилось, что вместе они звучат не так, как нужно. Начался кропотливый непосильный труд, который продолжался весь год. Но это того стоило. Главное, что альбом получился не разношерстной катавасией, а связной историей про сегодняшний день. Мы играем все эти песни сегодня на сцене, это наша нынешняя программа. Поэтому и альбом с ними — это наконец-то «Аквариум», какой он есть сейчас.

— А почему наконец-то? «Знак Огня», который вышел летом, — очень сильный альбом. И именно про сейчас.

— Спасибо на добром слове. Сильный — да, но веселым его назвать трудно. Потому «Соль»/«Время N»/«Знак Огня» и выходили под вывеской «БГ».

Много лет мне хочется записать такой альбом, и каждый раз это начинание сворачивало в сторону, начиналось рванье рубахи на груди, появлялись надрывные песни, которые я не мог не спеть. И как результат — очередной невеселый альбом БГ. Но я все время держал в сердце этот несбывшийся альбом «Аквариума». И вот наконец он выходит; не идеальный, но в правильную сторону. А песен, конечно, за эти годы накопилось больше, чем на один альбом, поэтому мы продолжаем наши пляски и надеемся весной выпустить «Тор» (deluxe edition), где может быть пара десятков бонус-треков.

— Производительность фантастическая. В 2020-м под маркой «Аквариума» и БГ вышло порядка пяти альбомов. Ощущение, что вы не вылезали из студии. Так вышло из-за пандемии и переносов концертов или это нормальный ритм работы для вас?

— Если быть точным, альбомов шесть. Концертов в этом году, мягко говоря, мало, поэтому наконец-то появилось время привести дела в порядок и докончить давно начатое. Первые варианты «Фавна» были записаны в 2011-м, но мы все не могли найти, как он должен звучать. А «Двери Травы» вообще появились на свет в 1977-м и были первой моей песней, которая мне самому по-настоящему понравилась. Много десятков лет мы пытались записать ее как надо — и вот получилось.

Альбом русских песен «Услышь меня, хорошая» был начат в начале 90-х как продолжение альбома «Чубчик». «Дань»* (песни моих друзей 80-х годов, кавер-версии, как теперь принято говорить) — тогда же. Альбом «Песни Джорджа» — сборник классических «аквариумских» песен на стихи моего друга Джорджа Гуницкого, с которым мы и основали «Аквариум» в 1972 году. Плюс ямайская авантюра «Аквариум in Dub», уверенно проведенная волжским пиратом по имени Левша Пацан. И «Знак Огня». Итого пять, «Тор» — шестой.

— Работа над «Тором» шла в Англии, больше половины музыкантов на записи — не из России. И хотя вы поете по-русски, но нет ощущения, что это русская группа, такой альбом могли бы записать в Глазго, в Бостоне, в Мельбурне. Вы и раньше говорили, что музыка не имеет границ. Теперь это слышно уже по первым же звукам.

— Примерно половина «Тора» записана в Петербурге, а доделана в Лондоне, Нью-Йорке и Париже. Вопрос в том, важна ли в искусстве география?

Так вот, «Аквариум» — русская группа, которая считает своим долгом звучать на мировом уровне.

— А есть какие-то отзывы иноязычных людей о «Торе», «Знаке Огня», других ваших альбомах? Что они говорят?

— Иноязычным людям обычно просто негде столкнуться с музыкой «Аквариума». Бывает, что мне пишут: «Не понимаю слов, но музыка ваша мне очень близка». Так когда-то при знакомстве сказал мне чудесный немецкий актер Отто Сандер.

— А что говорят ирландцы? Барабанщик «Аквариума» Лиам Брэдли и флейтист Брайан Финнеган?

— Мы играем вместе много лет, и они чувствуют песни так, как я их чувствую. Иногда Лиам спрашивает, о чем текст, и я ему примерно перевожу; а Брайан обычно говорит, что ему неважно понимать слова, и так все ясно по музыке.

— Ну, значит, действительно, международный язык.

— В той же степени, что Чайковский, Тарковский и Лев Толстой: русская культура — для всех людей на Земле.

— Вы продолжаете выпускать на радио программу «Аэростат» и отслушиваете тонны музыки. Что порадовало в этом году?

— «Музыка для Тихих Моментов» Роберта Фриппа, новый Боб Дилан, оркестровый Loudon Wainwright 3 — и десятки приятных сюрпризов, вроде сингла Тома Йорка, 47Soul, Sleaford Mods, всегда остроумные Magnetic Fields. И конечно, The Mandalorian вернул мне веру в человечество.

А вообще-то для настроения я слушаю много старого джаза вроде MJQ, Джорджа Ширинга, Билла Эванса и Рэда Гарланда; Бинга Кросби — или европейскую симфоническую классику и индийские раги.

Еще из прекрасных новостей года: чудесный ролик из фильма «The Beatles Get Back», созданный режиссером «Властелина Колец» и «Хоббита» Питером Джексоном. Это альтернатива ужасному старому фильму Let It Be. Джексон сейчас монтирует совсем другой фильм из 65 снятых и неиспользованных часов.

— Будет ли записана ваша песня «Не выходи за дверь», написанная в разгар карантина: «Лестничная клетка, а там уже стоят в спецодежде…»? Ведь все продолжается: люди не выходят за дверь, а те, кто выходит, рискуют заразиться и умереть.

— «Дверь» уже давно записана с лучшей ритм-секцией музыки реггей — Sly & Robbie. Наверное, она будет на новом альбоме «Аквариума». Скоро закончим аранжировку, сделаем видео и выпустим.

— Не устареет она в новом году?

— У меня ощущение, что теперешняя ситуация с нами надолго. Не устареет. Да и, честно говоря, эта песня, по-моему, не совсем про карантин.

— Разрыв социальных связей и уход из реального мира в цифру — что вы об этом думаете?

— Похоже, что у разных поколений разные представления о том, что такое реальный мир. Я не думаю, что молодежь чувствует себя обиженной. И я не вижу на практике никакого разрыва связей, наоборот. Просто мы привыкли выпивать с друзьями на кухне, а сейчас выбор немного шире. Сейчас связи между людьми устанавливаются поверх любых границ, на новом уровне, который раньше и не снился. Я имею в виду, например, виртуальные записи: когда человек в одном конце мира играет в песне, записанной в другом конце этого мира.

Необязательно находиться в одном месте, чтобы чувствовать одно и то же. Курехин еще в 80-х годах придумывал, как устроить, чтобы басист Ultravox Крис Кросс записался с нами по почте. Теперь эта фантастика стала реальностью.

— Но это же совсем другой мир…

— Мир давно изменился. Собственно, он никогда не перестает меняться. Иногда мы не хотим этого замечать. Мы, как правило, не любим перемен.

— А люди изменились? Как вам кажется, в связи с катаклизмами 2020-го (я имею в виду не только пандемию, но и политику, например, BLM, Беларусь) мы как-то меняемся? Стресс ведь огромный, ощущение тектонических сдвигов. Или люди как люди, как говорил Воланд?

— Придется согласиться с Воландом. За последние тысячи лет (судя по Библии и Бхагавадгите) мы совсем не изменились. И я не вижу новых катаклизмов. «Все, что есть, уже было в веках, бывших прежде нас». Black Lives Matter? Вспомните бунты 68-го в Чикаго. Беларусь? Вспомните Чехословакию и Польшу. Как говорил Экклезиаст, нет ничего нового под солнцем, кроме нового айфона.

— То есть вот эта паника, кашель, за который могут ноги переломать в автобусе, новая этика со сносом памятников, целая республика, оказавшаяся в заложниках у параноика, — все это ничему не научит нас? Тогда мы безнадежны.

— Учебники истории наглядно показывают, что человечество в целом изменить нельзя. При этом каждый отдельный человек может изменить свою жизнь так, как захочет, и стать тем, кем хочет: секрет в том, чтобы захотеть. Другое дело, что мало кто на это готов. 2020 год дал нам всем время решить, чего именно мы хотим. В условиях ковидной изоляции у людей появилась возможность задуматься о том, правильно ли они реагируют на свою жизнь, не хотят ли избавиться от негативных настроек.

А можно вместо проблемы увидеть задачу, которая дается нам, чтобы ее решить. Можно видеть вокруг сплошную драму и безнадегу, а можно не торопясь, шаг за шагом, деталь за деталью приводить в порядок окружающий тебя мир и потихоньку помогать тем людям, которым ты можешь помочь. Наше дело — не рвать на себе волоса по поводу вынужденной паузы, а использовать ее наилучшим образом.

— Вы тоже ощущаете паузу?

— Конечно. Я просыпаюсь не в гостиничном номере на гастролях, а дома. И берусь за гитару или за кисточку. Вру, конечно, — на самом деле, еще не успев продрать глаза, для начала открываю компьютер.

— Все-таки странно слышать от вас эту психотерапевтическую мантру про избавление от негатива. Это говорит человек, который написал «Время N» и «Соль». Может быть, самые страшные альбомы последних лет.

— Потому и говорю, что знаю на собственном опыте. С детства привык винить во всем окружающее: людей, обстоятельства, удачу. Все-то у меня было не так, все были не такие, как надо. Но в какой-то момент понимаешь — это моя жизнь, я живу ее так, как хочу; я занимаюсь тем, что выбрал сам. Если мне что-то не нравится, я могу это изменить. Вся человеческая культура полна примерами того, как люди это делали. Нужно только осознать, что это не просто слова, что это относится к тебе лично.

*Альбом в производстве. Релиз на компакт-носителях ожидается в ближайшие дни.