Жителям Гирьяс удалось то, чего безуспешно добиваются многие коренные народы мира — в суде они доказали право самостоятельно распоряжаться землей своих предков.

«Дело Гирьяс — особое дело. Очень важный кейс для всей страны», — говорит вице-президент международного Союза саамов Оса Ларссон Блинд. Оса — член шведской Ассоциации оленеводов. Она хорошо знает, где скрестились интересы государства Швеция и примерно 20 тысяч саамов — такая доля рассеянного по четырем странам народа проживает в стране. Кстати, Швеция — вторая страна по численности саамского населения, уступает только Финляндии, всего же на свете около 80 тысяч саамов. Число это примерно одинаковое не один десяток лет, несмотря на серьезные репрессии, которым подвергался народ вне зависимости от подданства. В Швеции период гонений пришелся на всю середину прошлого века — с 20-х годов до начала 70-х, с разной степенью интенсивности — от принудительного переселения оленеводов на юг до сегрегации саамских детей. Это долгий путь и не одно поколение. Поэтому

Саамская культура, привлекающая туристов и дающая постоянный заработок торговцам сувенирами от Стокгольма до Кируны, — это еще и требующая уважения и равноправия идентичность.

«У каждого времени свои сложности, — задумывается Оса, когда я спрашиваю, какое время стало для шведских саамов самым драматическим. — Мы — народ, который живет в тесной привязке к собственной истории. Для нас 500 лет назад — это недавно. То, что происходило несколько сотен лет назад, влияет на наш народ до сих пор; мы ощущаем последствии тех решений, которые были приняты задолго до нас».

Но вернемся к недавнему прошлому. Решение президиума Верховного суда Швеции по иску деревни Гирьяс назвали историческим во всей Скандинавии. Решение, принятое не по букве, а по духу закона государства, диктует серьезные изменения в законодательстве, которые готовятся уже сейчас и с большой вероятностью повлияют на отношения с саамами и в соседних странах. Потому что исторический вердикт Верховного суда присуждает деревне Гирьяс исключительные права на выдачу лицензий на охоту и рыбалку на ее территории. А это значит, многолетнее верховенство чиновников в этой сфере прекращено — в пользу демократии. Деревня больше не нуждается в одобрении государства. Такая вот правовая автономия.

Тяжба за право распоряжаться правами на охоту и рыболовство на территории Гирьяс шла около 10 лет. Для Швеции она стала своего рода стратегическим кейсом. Как рассказывает Оса Ларссон Блинд, возможность прецедентного иска задолго до его подачи обсуждали все 44 общины Ассоциации оленеводов. Проблема выдачи лицензий существует для всех саамских территорий в мире. Суть ее в том, что, с одной стороны, коренное население нуждается в одобрении государством традиционного природопользования (в Швеции это право есть только у саамов, входящих в общины), а с другой — в том, что чиновники вправе выдавать лицензии на добычу рыбы и охоту любому, кто уплатит пошлину. А у саамов очень тонкие отношения с природой — они за нее в ответе. И чужаков с оружием не терпят. К слову, совершенно аналогичный конфликт пару лет назад случился в России, когда чиновники в Мурманской области отдали кусок пастбищных саамских земель в аренду охотхозяйству из Белгорода. Протесты были столь велики, что дошло до обращения в ООН, в итоге договор с охотниками чиновникам пришлось расторгать.

Ассоциация оленеводов, понимая, что раз навсегда конфликт разрешит только судебный вердикт, долго выбирали, на какой территории ситуация самая показательная. «Этот кейс нельзя было проиграть», — говорит Оса. Община тем не менее готовила иск самостоятельно — все по-честному. Но все оленеводы Швеции скинулись на судебные издержки.

Иск был подан в 2009 году, слушание состоялось только через четыре года. А еще через два года суд Елливаре принял решение в пользу саамов. Чиновники обжаловали его в Апелляционном суде Верхнего Норрланда, который принял соломоново решение — ни саамская деревня Гирджа, ни государство не имеют исключительного права распоряжаться охотой и рыбалкой в этом районе. Фактически это было поражение. И саамы пошли в Верховный суд. Историческое решение в пользу Гирьяс принято 23 января 2020 года.

В иске деревня Гирьяс требовала подтвердить, что лишь ее жители вправе решать, разрешено ли другим людям охотиться и ловить рыбу на ее территории. И ссылалась на закон об оленеводстве. Государство сопротивлялось, утверждая, что лучше знает, как трактовать написанный им закон. Но суд в Швеции независим от государства — и от саамов. И он постановил: Закон об оленеводстве действительно не дает деревне никакого права разрешать охоту и рыбную ловлю в той местности, где она занимается оленеводством. Это право дает сама история: неотъемлемые обычаи и унаследованные права. И это — дух закона. Точка. Нет, многоточие, потому что, исходя из решения суда, закон подлежит корректировке, раз он не соответствует реалиям и ущемляет права части граждан.

Оса Ларссон Блинд присутствовала в зале суда во время оглашения вердикта. «Главной задачей было изменить законодательство в пользу оленеводов, — говорит она. — Иск подавала деревня Гирьяс, но изменено оно будет для всех. Сразу после вердикта Верховного суда мы начали диалог с правительством — и сейчас находимся в процессе. Изменения прорабатываются детально. Несколько десятилетий оленеводческие общины боролись за право быть услышанными, обсуждать проекты, которые государство или бизнес планируют реализовать на территориях их проживания, на равных вести переговоры и участвовать в принятии политических решений по этому поводу. Благодаря общине Гирьяс мы этого добились».

Вынесенный год назад вердикт может повлечь и более широкие последствия. В частности, повлиять на норвежское правоприменение — об этом сразу после его вынесения заговорили эксперты. Сампи — не географическая, а ментальная скорее территория проживания народа саами, это такое надгосударственное целое. Принципы, применяемые к единому народу в разных странах, не могут противоречить друг другу — так считают сами коренные жители. При этом ситуация с правами в разных странах у народа разная. И при столь тесном соседстве в Арктике единой политики в отношении саамов в Норвегии, Швеции, Финляндии и России нет.

Принцип правового единства отражен в Саамской конвенции. В январе 2017 года ее разработали три страны, входящие в Совет Северных стран: Норвегия, Швеция и Финляндия. В преамбуле конвенции и в ее третьей статье саамы признаны единым коренным народом этих трех стран. Однако конвенция пока не ратифицирована, для ее утверждения нужно согласие парламентов и правительств. «Да, единый подход выработан и сформулирован. Но в конечном счете все будет зависеть от формулировок, — уточняет Оса. — Что такое самоопределение? Как мы хотим влиять на конкретную территорию? Когда идет речь о влиянии, привычные слова воспринимаются государством иначе. Поэтому почти невозможно договориться.

И как народ хотим иметь права. А что значит иметь права как народ, когда речь идет о ресурсах, — это очень тяжелый вопрос».

Конфликты вокруг ресурсов сопровождают коренные народы Арктики весь XX век — век освоения Севера. Только за этот год, перелистывая «Новую», навскидку можно вспомнить упомянутое дело «белгородских охотников» и ситуацию с освоением месторождения платины «Федорова тундра» в Мурманской области, строительство порта и золотодобычу на Чукотке и в Коми, поставленные разливом норильской солярки под угрозу вымирания долганские деревни на Таймыре.

Сказать, что конфликты из-за промышленной экспансии на Север — чисто российская история, вовсе неверно. Противостояние между саамами северной Швеции и горнорудными компаниями в провинции Норботтен началось лет 10 назад. В апреле 2012 года железорудная компания Beowulf Mining сделала официальное заявление о невозможности из-за противодействия саамов продолжать работы на проекте «Каллак» — крупнейшем месторождении железной руды в стране (около 600 млн тонн). Шахту планировалось построить на исконных зимних пастбищах оленей. 1 июля 2013 года жители окрестных деревень перекрыли дорогу на месторождение живым щитом. Полиция разогнала протестующих. Но на следующий день они снова заблокировали трассу.

В конце августа, когда правительство Швеции дало официальное разрешение на эксплуатацию месторождения никеля на руднике Каллак, резко против высказались саамские партии и НКО, обвинившие правительство в «полном неуважении к народу и международно признанным правам коренного этноса». Также саамы заявили, что добыча на Каллаке — продолжение колониальной политики. К делу подключились норвежские саамы, которые потребовали от МИДа Норвегии провести переговоры со шведскими коллегами и поддержать саамский народ. После года противостояния политиков самыми решительными оказались власти провинции Норрботтен. Тщетно прождав решения сверху, они, наконец, заявили, что не дадут разрешения на разработку рудного месторождения. Основания — риски для экосистемы и оленеводства. Однако точка в проекте не поставлена — это полномочия верховной власти.

«Кейс Каллака просто поставлен на паузу, ничего не решено, ничего не меняется, — считает Оса. — Права саамов на территории промышленного освоения не доминируют, законы в этом аспекте не изменены, система законов о лесном и горнорудном хозяйстве осталась прежней. Однако ситуация в Каллаке подсветила проблему непризнания Швецией права саамов на свою территорию. Она ведь не единственная. Есть еще несколько горнорудных проектов на Севере; содержание дебатов вокруг них напоминает происходящее в России. Однако неправильно будет говорить, что саамы изначально были против всякой промышленности и прогресса. В каждом случае у саамов разные требования, в зависимости от степени влияния проекта на традиционный образ жизни. В одном месте требуют компенсации, в другом — полной остановки проекта, если он, например, нарушит пути перегона оленей… Но главное — мы хотим быть равноправными участниками принятия решений наравне с инвесторами. Наша главная цель — признать, что у народа саами во всех северных странах тождественные права. Но ситуация в странах разная, даже в плане полномочий и ресурсов саамских парламентов».

Действительно, у парламентов саами — представительных органов этнокультурного самоуправления в странах проживания народа — разные судьбы. Самый старый — норвежский — работает с 1989 года. Следующей была Швеция, разрешившая самоуправление коренного народа в 1993 году. Однако, если сравнивать с другими странами, меньше полномочий, чем у него, пожалуй, только у российского парламента саамов. Которого не существует вовсе — он упразднен в 2018 году. «Парламент является одним из институтов шведской власти и представляет коренные народы от лица правительства, — поясняет Оса. — Правительство ежегодно ставит перед парламентом определенные задачи. Однако структура его, разумеется, выборная, и решения принимаются голосованием. Саамский парламент вправе принимать свои решения, но не может заблокировать решения шведских властей, министерства или правительства. Есть жесткие правила относительно того, какие вопросы он может решать, а какие нет. Да, мы можем высказать мнение относительно того или другого вопроса, а министерства могут решать, принимать его во внимание или нет. Только если саамский парламент рассматривает вопрос в рамках своей повестки, делегированной, напомню, правительством, решение является легитимным. Может, мои слова прозвучат так, будто парламент не имеет веса, но это не так. Коренным народам нужен форум, где они будут самоорганизовываться и высказывать свою точку зрения».

Я не буду спорить с Осой, я только напомню, что железная дорога между Норвегией и Финляндией не будет построена, так как проект заблокирован саамскими парламентами стран. Так что полномочия действительно разные.

Дело Гирьяс, с которого мы начали разговор, высветило еще одну дремавшую непубличную проблему в межнациональных отношениях. Именно в ходе него на государственных чиновников посыпались обвинения в использовании расовой теории.

Дело в том, что представлявший в процессе интересы ответчика — государства — Ханс Форселл заявил в пылу прений: «Швеция не имеет никаких международных обязательств по признанию каких-либо прав саамского народа, вне зависимости от их признания или непризнания в качестве коренного населения». Это стало катализатором колоссального скандала. 59 шведских ученых, исследователей и общественных деятелей подписали открытое письмо правительству, где заявили: позиция чиновников напоминает о применении к саамам расового подхода. Из шкафа достали смердящий скелет, напомнив благополучным и толерантным шведам о времени существования государственного института, занимающегося «расовой биологией», — изучавшего «в интересах государства» расовые различия между саамами и шведами.

Скандал потихоньку сгладили, но осадок остался. И саамское население стало обсуждать, что правительство до сих пор никак не попыталось искупить, финансово компенсировать или хотя бы признать ущерб, нанесенный коренному народу несколько столетий назад. Перевернуть страницу просто так не получится — рост национального самосознания неизбежно приведет к тому, что народ потребует извинений. Пока таковые готова принести шведская церковь. По словам моей собеседницы, они уже готовятся. А с учетом того, что еще недавно церковь и государство в стране были едины, готовность церковного престола принести покаяние может повлиять и на престол королевский.