Перед вами фрагмент интервью Ильи Азара, почти что правила жизни Марии Колесниковой:

• Они очень хотят, чтобы мы боялись, но нам нечего бояться, потому что мы не нарушаем закон. Я понимаю, что в сложившейся ситуации это звучит смешно, но мы не доставим им удовольствия видеть, как мы забились под диван и ничего не делаем.
• У меня есть очень конкретная личная цель — люди, которые мне близки, должны быть освобождены. И я знаю, что не смогу находиться в уютном Штутгарте (в Германии Мария изучала игру на барочной флейте и имеет вид на жительство в Германии. — Ред.) или еще где-либо, зная, что они находятся здесь в СИЗО КГБ или в других тюрьмах.
• Понятно, что я хочу свободы белорусскому народу, конкретное выражение которой — это новые честные выборы, но для меня это еще и очень личная история. Я не готова и не хочу находиться в тюрьме, и естественно, не буду рада, если это случится, но я считаю, что если хотя бы 1% того, что я делаю, может помочь, то я буду это делать.
• Все, что сейчас происходит в Беларуси, невозможно было предсказать еще две недели назад. Идет раскол внутри самой системы по горизонтали и по вертикали. Как долго он будет длиться пока неизвестно, но то, что он происходит — это очевидно.
• Я надеюсь, что все идет к победе добра над злом, и мы все понимаем, что это длительный процесс, процесс построения гражданского общества, его механизмов и инструментов, и он только сейчас начался. Это все продлится долго, у меня нет никаких иллюзий. Нам всем будет тяжело и предстоит очень много работы. Но я не надеюсь на «черных лебедей», я просто каждое утро беру лопату и копаю. Делаю свою маленькую работу (смеется).
• Я не думаю, что мы можем проиграть, потому что мы уже выиграли.
• Моей личной целью, когда мы втроем [с Тихановской и Цепкало] объединились, было то, чтобы каждый человек мог взять на себя ответственность за то, что происходит. Он может быть лидером. Все считают, что лидер — Колесникова, но Колесниковой может быть любой, каждый может делать какой-то вклад и брать на себя инициативу, чтобы будущее, которое мы ждем, наступило. В этом наша идея.
• Белорусы — не те люди, которые будут с вилами осаждать правительство. Скорее всего, потомки партизан будут изобретать разные формы и виды протеста и сопротивления. Возможно, это будет очень долго. Но то, что это сработает, я абсолютно уверена. А если вдруг этого все-таки не произойдет, и Лукашенко закрутит все гайки, то отсюда просто уедут все.

• У нас есть резолюция с конкретными тремя темами, которые всех сейчас волнуют — остановка насилия и наказание режима за его преступления, свобода всем политзаключенным и новые честные выборы. Три очень понятные цели.
• Никто из нас не знает, как сделать так, чтобы прошли новые честные выборы. Юридически мы это понимаем, но как сделать так, чтобы власть пошла на диалог со своим собственным народом, мы не знаем. Мы точно знаем, что рано или поздно будет транзит власти, хотим, чтобы рано, а если поздно, то мы лучше к этому подготовимся. Я за реальные цели — у нас нет цели всех свергнуть, всех уволить и посадить.
• Конкретно Бабарико я поддержала потому, что за год с ним очень хорошо познакомилась. Мы многие проекты обсуждали. Он мне многое подсказывал, потому что в Беларуси определенным странным способом все происходит, и мне как менеджеру нужно было этому научиться. Мне абсолютно понятно, что его ценности очень близки моим, и в тот момент, когда он сказал, что будет выдвигаться, я задала ему несколько вопросов, которые теперь все мне задают: «Вы же понимаете во что ввязываетесь? Вы же понимаете, где вы находитесь?»
• Везде есть исключения из правил, и флейтисты тоже могут быть олицетворением протеста в Беларуси, а банкиры могут быть суперэмпатичными людьми и теми, кто возрождает белорусскую культуру.
• Мне кажется, находиться во власти — это очень скучное занятие. Хочется же погулять по улицам, а так тебе все время будут говорить, куда идти. Сегодня я точно себя не вижу в этой роли. Надо всегда думать что говорить. Я очень люблю путешествовать, я люблю серфинг, люблю ходить в музеи. Так себя президенты не ведут.