После весеннего локдауна в России не открылись около 30% всех фитнес-центров, до 20% ресторанов и баров. В Москве остановили свою работу примерно 30% гостиниц, в Петербурге — 30–40% хостелов. По крайней мере, так оценивает свои потери сам бизнес.

предполагают аналитики Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). «Его внешнее проявление — рост доли проблемных и безнадежных ссуд в кредитном портфеле банков — маскируется масштабной реструктуризацией кредитов и принятыми послаблениями в части отражения в банковской отчетности реального качества ссуд», — говорится в опубликованной в декабре аналитической записке.

Кроме того, с апреля в России введен мораторий на банкротство. Банки и поставщики просто не могут взыскивать долги с турагентств, ресторанов, гостиниц и других предприятий из списка наиболее пострадавших отраслей.

Как только мораторий перестанет действовать (после 7 января), все «отложенные» иски о банкротствах поступят в суд.

— Учитывая, что кредиторы тоже оказались в непростых условиях, очевидно, что по завершении моратория они предпримут активные меры по взысканию задолженности с использованием механизма банкротства должников. В некоторых отраслях и сферах деятельности число банкротов, судя по проведенным опросам, может превысить 30%, — говорит Юлия Литовцева, партнер «Пепеляев Групп».

Сильнее всего, более чем в 2 раза, с начала года вырос объем просроченных средств у компаний с Чукотки, из Пензенской области и из Чечни.

Пик банкротств, скорее всего, придется на осень 2021 — зиму 2022 года, полагает руководитель проекта «Федресурс» Алексей Юхнин. «После отмены моратория должно пройти не менее 9 месяцев, чтобы должники вступили в процедуру конкурсного производства, которой предшествует наблюдение, и до этого публикация сообщения о намерении».

Снежный ком банкротств

Массовые банкротства для экономики опасны по нескольким причинам, объясняет декан факультета экономики Европейского университета Юлия Вымятнина. Банкротство одной компании может вызвать цепную реакцию. Когда предприятие перестает выполнять свои обязательства, могут начаться проблемы у его кредиторов: банков, поставщиков, сотрудников и, если компания достаточно крупная, инвесторов в ее долговые обязательства. Если же компаний-банкротов много, это вызовет уже гарантированные проблемы у компаний-поставщиков, а также у банковской системы.

Вторая причина: проблемные долги ухудшают состояние баланса банков, что ограничивает их возможности выдавать новые кредиты.

— Выжить в «проблемных» отраслях может оказаться сложно даже вполне устойчивым компаниям. К таким отраслям относятся в первую очередь отрасли сферы услуг, которые лишились значительной части выручки в течение года: рестораны и кафе, туристические компании, гостиницы, фитнес-центры, кинотеатры, театры, музеи, концертные залы, — объясняет Юлия Вымятнина.

В-третьих, могут начаться серьезные проблемы у отдельных банков, чей кредитный портфель в значительной степени ориентирован на пострадавшие отрасли. А это уже означает дальнейшие проблемы как у клиентов таких банков, так и у банковской системы в целом.

— Наконец, массовые банкротства означают сокращение рабочих мест, рост безработицы, снижение реальных располагаемых доходов людей. К этим эффектам может добавиться самосбывающийся прогноз негативных ожиданий, когда люди и фирмы даже в относительно благополучных отраслях ожидают сложный год впереди и усиливают режим экономии в стремлении минимизировать собственные финансовые риски. Все это может привести к тому, что платежеспособный спрос продолжит сжиматься, что, естественно, плохо скажется на финансовом благополучии остального бизнеса, — добавляет Юлия Вымятнина.

Впрочем, в отличие от бизнеса, банкротства самих россиян уже резко выросли.

Следующие на очереди — физлица

Юлия из города в Ханты-Мансийском АО потеряла возможность платить по кредитам в апреле, после объявления карантина. Она задолжала четырем банкам больше 3,5 млн рублей и в июле подала на банкротство. Взыскивать с Юлии нечего — из имущества только единственная квартира, которую по закону банк отнять не может.

В прошлом году банки смогли вернуть лишь 8 из 226 кредитных млрд рублей, прошедших по делам о банкротстве. Оставшиеся сотни миллиардов были просто списаны, говорится в статистике «Федресурса».

В этом году количество банкротов растет. За первое полугодие 2020 года, по данным судебного департамента, суды открыли 55 тысяч дел о банкротстве граждан. Это в 1,5 раза больше, чем за тот же период 2019-го.

Алексей Юхнин, руководитель проекта «Федресурс», говорит, что пока каждый год число банкротств увеличивается органически, просто потому, что саму процедуру ввели в октябре 2015-го и россияне только продолжают о ней узнавать. «Росту банкротств способствует распространение информации о возможностях освобождения от долгов после прохождения процедуры, наработка технологий арбитражными управляющими и профессионалами рынка, совершенствование судебной практики. Все эти факторы действовали и в 2020 году», — говорит Алексей Юхнин.

Больше всего банкротов в абсолютных значениях появляется в крупных городах — Москве, Московской области, Санкт-Петербурге. А вот в относительных, в расчете на 100 тысяч человек населения, — в Центральной России: в Пензенской, Самарской, Ульяновской областях.

Впрочем, в 2020-м суды в основном рассматривали дела, начатые еще до пандемии. Вал «пандемийных» банкротств эксперт ожидает в 2021 году. «По моим оценкам, с учетом того, что должно пройти время на накопление долга, осознание необходимости обратиться к процедуре, «пандемийных» граждан-должников в процедуре банкротства мы увидим летом 2021 года», — добавляет Алексей Юхнин.

Как смягчить удар

«Мое мнение — дальнейшее продление моратория нецелесообразно», — считает Наталья Коцюба, омбудсмен по вопросам, связанным с ликвидацией нарушений прав предпринимателей при осуществлении процедур, применяемых в деле о несостоятельности (банкротстве). Наталья Коцюба считает, что отмену моратория лучше производить постепенно, чтобы избежать перегрузки судов и арбитражных управляющих.

Представители бизнес-ассоциаций и Минэкономразвития спешно готовят законопроекты, которые могут помочь избежать массовых банкротств.

До конца года может быть принят новый закон о реструктуризациидолгов, рассказывает Павел Пенкин, член совета по финансово-промышленной и инвестиционной политике Торгово-промышленной палаты РФ (ТПП), старший партнер «Рыков Групп».

Законопроект нацелен прежде всего на помощь крупному бизнесу. «Предполагается, что долги, которые были накоплены в связи с внешними обстоятельствами, будут реструктурированы на какой-то период времени. Сейчас речь идет о 8 годах, но что мы увидим на выходе, мы поймем только в январе», — говорит Павел Пенкин.

Для помощи малому и среднему бизнесу ТПП готовит законопроект о санации. Он должен позволить должникам выходить из кризиса, не прибегая к суду и распродаже активов, а кредиторам — получать свои деньги хотя бы с отсрочкой. Правда, сроки принятия этого законопроекта туманны.

— Санация может носить декларативный характер, то есть собственник бизнеса сможет самостоятельно о ней объявить. После этого будут наступать юридические последствия: нельзя будет в течение какого-то периода взыскивать долги. Дальше — должен быть назначен санатор — это лицо, привлеченное собственником либо кредиторами. Санатор в течение 3–6 месяцев должен будет составить план санации совместно с собственником и договориться с кредиторами о дальнейшей рассрочке, отсрочке долга либо реструктуризации, — добавляет Павел Пенкин.

Для бизнеса, не способного справиться с долгами, государство могло бы запустить поддержку процедуры банкротства, предоставить грамотную юридическую и даже, возможно, психологическую помощь, предлагает Юлия Вымятнина из Европейского университета.

— Люди не всегда понимают, как правильно провести процесс, не думают о необходимости привлечь юриста или считают, что это пустая трата денег. Из-за этого банкротство может оказаться и экономически неоптимальным — владельцы бизнеса выйдут из него в худшем состоянии, чем могли бы, и психологически болезненным — после такого опыта открывать следующее дело могут оказаться готовы не все, — говорит Юлия Вымятнина. — С учетом того, что в России в принципе не так много людей, готовых заниматься предпринимательством, по сравнению с развитыми странами,

не приводит к оздоровлению экономики, а лишь усиливает стагнацию.

Антонина Асанова, специально для «Новой»